Не смог пройти мимо аниме Остров Джованни (2014) не очень известного режиссёра Нисикубо Мидзухо. Фильм посвящён самому драматическому периоду истории Сахалина и Курил - второй половины сороковых, когда острова перед окончанием Второй Мировой были захвачены Советским Союзом, и вслед за государственной принадлежностью там постепенно менялось и население.
Два школьника брата, из семьи японцев с острова Шикотан, внезапно оказываются перед фактом, что Япония капитулировала и перестала быть непобедимой империей, но вместо американских оккупантов на их отдалённый остров пришли советские. Они грабят местных жителей, занимают их дома, но в то же время многие советские военные стараются помогать местным. Японские дети делят одну школу с советскими, постепенно они начинают вместе играть, узнают песни друг друга. Герои подружились с дочкой советского майора - Таней. Сюжет дальше пересказывать не буду, впереди там будет ещё много разного трагического и наоборот, вселяющего надежду и человечного. В фильме показан и Сахалин, и советский лагерь там, и отправка местных японцев на Хоккайдо, и сахалинские корейцы, которые хоть и помнят зло своих бывших хозяев и завидуют, что те отправляются домой, всё равно помогают мальчикам и их учительнице.
Это печальный, но трогательный и вдохновляющий фильм, который показывает те события как общую историю для современных сахалинцев и японцев, историю, где можно найти хорошее, не забывая и сожалея о плохом, и использовать её как ресурс для строительства новых отношений. В фильме есть плохие события, и нет плохих людей, есть непреодолимые бедствия, разъединяющие семьи и друзей, но есть и простая человеческая жизнь, которая есть и у простых рыбаков, и у суровых военных, есть уверенность, что люди не должны враждовать даже посреди вражды государств, политиков и армий.
Пишут, что история в фильме имеет реальную основу, и может быть даже в биографии режиссёра, тем более, что его фамилия совпадает с названием одного из поселений японского Сахалина. Что ж, если весь сюжет, или хотя бы часть, действительно правда, то это трогательно и вдохновляюще вдвойне.
#фильм@AnthropoLOGS
Два школьника брата, из семьи японцев с острова Шикотан, внезапно оказываются перед фактом, что Япония капитулировала и перестала быть непобедимой империей, но вместо американских оккупантов на их отдалённый остров пришли советские. Они грабят местных жителей, занимают их дома, но в то же время многие советские военные стараются помогать местным. Японские дети делят одну школу с советскими, постепенно они начинают вместе играть, узнают песни друг друга. Герои подружились с дочкой советского майора - Таней. Сюжет дальше пересказывать не буду, впереди там будет ещё много разного трагического и наоборот, вселяющего надежду и человечного. В фильме показан и Сахалин, и советский лагерь там, и отправка местных японцев на Хоккайдо, и сахалинские корейцы, которые хоть и помнят зло своих бывших хозяев и завидуют, что те отправляются домой, всё равно помогают мальчикам и их учительнице.
Это печальный, но трогательный и вдохновляющий фильм, который показывает те события как общую историю для современных сахалинцев и японцев, историю, где можно найти хорошее, не забывая и сожалея о плохом, и использовать её как ресурс для строительства новых отношений. В фильме есть плохие события, и нет плохих людей, есть непреодолимые бедствия, разъединяющие семьи и друзей, но есть и простая человеческая жизнь, которая есть и у простых рыбаков, и у суровых военных, есть уверенность, что люди не должны враждовать даже посреди вражды государств, политиков и армий.
Пишут, что история в фильме имеет реальную основу, и может быть даже в биографии режиссёра, тем более, что его фамилия совпадает с названием одного из поселений японского Сахалина. Что ж, если весь сюжет, или хотя бы часть, действительно правда, то это трогательно и вдохновляюще вдвойне.
#фильм@AnthropoLOGS
Серии фарфоровых "национальных типов" Императорского фарфорового завода многие знают, статуэтки оттуда часто выставляются на различных экспозициях, например, я писал о них в связи с выставкой в Эрмитаже, а ещё другой вариант выставлялся на выставке "Многонародная Россия" в Кунсткамере, но вот куда это направление зашло в советское время, пожалуй, не знал. А "национальные" статуэтки с архаизирующим колоритом продолжали делать на Ленинградском фарфоровом заводе и во второй половине XX века, возможно, и сейчас продолжают.
(Якутка с севрюгой, экспозиция Долинского краеведческого музея)
(Якутка с севрюгой, экспозиция Долинского краеведческого музея)
Нивхская серия картин Владимира Тихомирова, Сахалинский областной художественный музей.
Вот, кстати, про оппозицию хлеба и риса писал ещё Чехов в "Острове Сахалин":
То, что было сказано о пище и одежде гиляков, относится и к айно, с тою лишь прибавкой, что недостаток риса, любовь к которому айно унаследовали от прадедов, живших когда-то на южных островах, составляет для них серьезное лишение; русского хлеба они не любят
Столкновение хлебного и рисового мира.
Фото: айны за трапезой, правда, на Хоккайдо, 1906 год.
То, что было сказано о пище и одежде гиляков, относится и к айно, с тою лишь прибавкой, что недостаток риса, любовь к которому айно унаследовали от прадедов, живших когда-то на южных островах, составляет для них серьезное лишение; русского хлеба они не любят
Столкновение хлебного и рисового мира.
Фото: айны за трапезой, правда, на Хоккайдо, 1906 год.
Приобрёл интересную книгу "История сахалинских переселений" сахалинского историка Виктора Щеглова. В книге рассматриваются этапы и изменения политики российского/советского государства по заселению Сахалина жителям европейских областей государства. Немного странным выглядит уход от рассмотрения событий после Второй Мировой, когда довольно долго на Сахалине использовались как рабочая сила прежние японские поселенцы, также как и не рассматривается отдельно проблема сахалинских корейцев. Но в остальном это интересный и статистически насыщенный рассказ, из которого я уже узнал то там, то сям читая что понравится, что Хрущев сравнивал Сахалин с Сочи (это вообще распространённая легенда среди сахалинцев), что во второй половине 20 века население острова сменилось чуть не четыре раза (естественно не полностью, но обратная миграция переселенцев была очень большой, хотя и перекрывалась новыми волнами), и что российско-раннесоветская историография понимала термин колонизация исключительно в значении "переселенческая колонизация", а потом и вовсе термин стал неугоден. Вообще обзор российских колонизационных исследований в начале книги очень интересный, и ему, пожалуй, не хватает только постановки этой проблемы в мировой контекст, где концепт колонизации чаще понимается как проблема господства, чем "освоения" и "заселения". Жаль, что не прочитал эту книгу месяц назад, когда писал реплику в обсуждение по колонизации Севера, кое на что можно было бы взглянуть под другим углом)
#книги
#книги
В Южно-Сахалинске очень много прекрасных муралов, и вот встретил один на индигенную тематику. Точнее он, наверное, про туристический образ Сахалина в целом, там и крабы и другие морские обитатели, и медведи, но и много места уделено культуре коренных жителей (лягушка это тоже туда, есть такой останец, который позиционируют как сакральное место айнов). Отличный образ, в отличие от Камчатки, где, как я как-то писал, природу в туристических проспектах изображают без людей, дикой и нетронутой.
Сахалин - взрыв на складе топонимов
Люблю топонимику пожалуй, почти так же как карты, "почти" только потому, что любить карты легко, а топонимику сложно 😁 Поэтому никогда не претендовал на тот род высоких топонимических исследований субстратов и адстратов, которыми занимались или занимаются настоящие лингвисты, вроде Александра Матвеева, Александра Герда или Ирмы Муллонен, а если всерьёз и подходил к топонимам, то только нового и новейшего времени, с точки зрения их социального и политического значения.
Хорошим полигоном для исследований модерной топонимии является Карельский перешеек, который подвергся в середине 20 века полной зачистке от предыдущих десяти или больше веков истории, и стал топонимически стерильно-советским. Другим регионом с такой же стерильной судьбой является Калининград, об этом я когда-то узнал из поэмы-научной статьи (!!!) о калининградской топонимии коллеги-аспиранта на семинаре истфака.
Сахалину, как мне казалось издалека, повезло больше, как будто там не было череды одинаковых безликих названий вроде "кривое", "сосновое", "комсомольское", "советское", "песчаное" и т.д. Однако, всё оказалось сложнее.
Во-первых, "стерильный слой" топонимии на Сахалине всё же есть, и это ойконимия - названия населённых пунктов. Тут всё зачистили так же как и на западных "присоединённых" территориях. Исторические дояпонские названия вернули крупным пунктам, но у большинства таких названий не было, и там придумывали что-нибудь безликое.
(Совершенно не понимаю, почему крупными городам и посёлкам названия давал топограф-очевидность. Южно-Сахалинск ещё ладно, но на Курилах есть Северо-Курильск, Курильск и Южно-Курильск! Надеюсь, не слишком много курильчан за последние 80 лет улетали не в свои посёлки, перепутав в аэропорту похожие названия, всё-таки билеты всегда были дОроги)
Самым древним и устойчивым слоем топонимов являются названия водных объектов, им на Сахалине повезло больше, крупные реки, заливы и озера сохранили индигенные названия, но оказалось, что более мелкая гидронимия зачищена не хуже ойконимов. На Карельском перешейке топографы были бОльшими душнилами, и обошлись стандартными названиями либо примитивно-природного описания (быстрая, широкая, глубокое и пр) либо идеологическими советскими именами. Но на Сахалине, похоже, из-за масштабов, пришлось напрягать всю фантазию, появились дубли названий из материковой части страны, и даже из-за её пределов, река могла быть названа "Нарьян-Мар", а то и "Квебек".
Какой-то слой этих названий мог остаться ещё с дояпонских времён, но на карте 1868 года в целом ничего подобного нет, лагуна Байкал, некоторые точки в честь военных топографов, но остальная топонимия ещё индигенная. Зачем было проделывать в советское время такую огромную работу по выдумыванию тысяч названий (объём гораздо больший, чем на Карельском и в Восточной Пруссии), да ещё с таким сомнительным результатом - не знаю, куда проще было бы взять старые русские карты с айнскими-нивхскими названиями, вполне благозвучными, и остров не потерял бы так много в своей исторической идентичности.
Да что говорить, если даже горы над столицей острова, где теперь горнолыжный курорт, это Большевик, Российская и Красная.
В общем, тут модерную топонимию не назовёшь простой историей, я бы даже почитал про это, когда вообще происходило переименование, кем, но статьи и книжки что-то не гуглятся, а жаль. Карельскому перешейку, благодаря стараниям активистов и краеведов, посвящено не в пример больше.
Люблю топонимику пожалуй, почти так же как карты, "почти" только потому, что любить карты легко, а топонимику сложно 😁 Поэтому никогда не претендовал на тот род высоких топонимических исследований субстратов и адстратов, которыми занимались или занимаются настоящие лингвисты, вроде Александра Матвеева, Александра Герда или Ирмы Муллонен, а если всерьёз и подходил к топонимам, то только нового и новейшего времени, с точки зрения их социального и политического значения.
Хорошим полигоном для исследований модерной топонимии является Карельский перешеек, который подвергся в середине 20 века полной зачистке от предыдущих десяти или больше веков истории, и стал топонимически стерильно-советским. Другим регионом с такой же стерильной судьбой является Калининград, об этом я когда-то узнал из поэмы-научной статьи (!!!) о калининградской топонимии коллеги-аспиранта на семинаре истфака.
Сахалину, как мне казалось издалека, повезло больше, как будто там не было череды одинаковых безликих названий вроде "кривое", "сосновое", "комсомольское", "советское", "песчаное" и т.д. Однако, всё оказалось сложнее.
Во-первых, "стерильный слой" топонимии на Сахалине всё же есть, и это ойконимия - названия населённых пунктов. Тут всё зачистили так же как и на западных "присоединённых" территориях. Исторические дояпонские названия вернули крупным пунктам, но у большинства таких названий не было, и там придумывали что-нибудь безликое.
(Совершенно не понимаю, почему крупными городам и посёлкам названия давал топограф-очевидность. Южно-Сахалинск ещё ладно, но на Курилах есть Северо-Курильск, Курильск и Южно-Курильск! Надеюсь, не слишком много курильчан за последние 80 лет улетали не в свои посёлки, перепутав в аэропорту похожие названия, всё-таки билеты всегда были дОроги)
Самым древним и устойчивым слоем топонимов являются названия водных объектов, им на Сахалине повезло больше, крупные реки, заливы и озера сохранили индигенные названия, но оказалось, что более мелкая гидронимия зачищена не хуже ойконимов. На Карельском перешейке топографы были бОльшими душнилами, и обошлись стандартными названиями либо примитивно-природного описания (быстрая, широкая, глубокое и пр) либо идеологическими советскими именами. Но на Сахалине, похоже, из-за масштабов, пришлось напрягать всю фантазию, появились дубли названий из материковой части страны, и даже из-за её пределов, река могла быть названа "Нарьян-Мар", а то и "Квебек".
Какой-то слой этих названий мог остаться ещё с дояпонских времён, но на карте 1868 года в целом ничего подобного нет, лагуна Байкал, некоторые точки в честь военных топографов, но остальная топонимия ещё индигенная. Зачем было проделывать в советское время такую огромную работу по выдумыванию тысяч названий (объём гораздо больший, чем на Карельском и в Восточной Пруссии), да ещё с таким сомнительным результатом - не знаю, куда проще было бы взять старые русские карты с айнскими-нивхскими названиями, вполне благозвучными, и остров не потерял бы так много в своей исторической идентичности.
Да что говорить, если даже горы над столицей острова, где теперь горнолыжный курорт, это Большевик, Российская и Красная.
В общем, тут модерную топонимию не назовёшь простой историей, я бы даже почитал про это, когда вообще происходило переименование, кем, но статьи и книжки что-то не гуглятся, а жаль. Карельскому перешейку, благодаря стараниям активистов и краеведов, посвящено не в пример больше.
Ну что ж, почти правильная отгадка прозвучала от Ольги Лысенко - это приспособление для сушки дикоросов, в том числе морской капусты. Как здесь говорили раньше - кореец съедает за год до тонны травы! Морскую капусту (ламинарию) собирают после больших штормов, в феврале-марте, тогда она самая нежная, часть можно приготовить сразу, остальное - засушить, и использовать в течении года. Кроме того собирают и заготавливают папоротник - многие знают его в маринованном виде, но можно и жарить; белокопытник - его называют лопухом, потому что лопуха-репейника на Сахалине гораздо меньше; ещё мне показали высокорослое растение, название которого записать не успел, которое тоже и маринуют и жарят, и множество других, которые не показали.
Говорят, раньше главными специалистами по сбору дикоросов были именно корейцы, но сейчас русские сахалинцы тоже собирают ламинарию и другие растения, так что это уже вошло в общесахалинскую кухню.
На фото - белокопытник, он же сахалинский лопух.
Говорят, раньше главными специалистами по сбору дикоросов были именно корейцы, но сейчас русские сахалинцы тоже собирают ламинарию и другие растения, так что это уже вошло в общесахалинскую кухню.
На фото - белокопытник, он же сахалинский лопух.
