«Два года назад фашисты замучили и повесили Зою Космодемьянскую. Когда мы узнали, что полк палачей стоит на нашем участке, все бойцы, как один, поклялись не оставить в живых ни одного немецкого изверга. Мы окончательно разгромили этот полк недалеко от деревни Вердино. Сотни трупов врага остались лежать в окопах. Немцы поняли, что они очень сильно тогда провинились перед нами. Когда мы стали расспрашивать о гибели Зои взятого в плен фашистского офицера, он со страху лепетал как ребенок: «Это не я, это не я, это Рюдерер…» Октябрь, 1943 Военная газета «Вперед!»
«…Девушку приволокли в помещение штаба батальона, вскоре туда явился командир полка, подполковник Рюдерер... Через переводчика он хотел не только добиться признания, но и выяснить имена помощников. Но ни одно слово не сорвалось с губ девушки. Командир задрожал от злости… Резким голосом он приказал раздеть ее до рубашки и бить палками. Но маленькая героиня вашего народа осталась тверда... Пена выступала на губах нашего командира… Его голос судорожно прерывался: вывести ее на мороз, в снег. На улице ее продолжали избивать до тех пор, пока не пришел приказ перенести несчастную в помещение. Ее принесли. Она посинела от мороза. Раны кровоточили. Она не сказала ничего…». Пленный унтер-офицер 332 полка Карл Бейерлейн
Пытаясь заставить Зою заговорить, фашисты в качестве одного из последних «аргументов» применили какой-то варварский, средневековый прием пыток. Комсомолке отрезали грудь (эта рана видна на фотографии уже мертвой Зои).
"Палачей этой девочки в плен не брать" /неофициальный приказ Сталина/
Никто из тех, кто был причастен к казни и издевательствам над Зоей, не уцелел.
«Два года назад фашисты замучили и повесили Зою Космодемьянскую. Когда мы узнали, что полк палачей стоит на нашем участке, все бойцы, как один, поклялись не оставить в живых ни одного немецкого изверга. Мы окончательно разгромили этот полк недалеко от деревни Вердино. Сотни трупов врага остались лежать в окопах. Немцы поняли, что они очень сильно тогда провинились перед нами. Когда мы стали расспрашивать о гибели Зои взятого в плен фашистского офицера, он со страху лепетал как ребенок: «Это не я, это не я, это Рюдерер…» Октябрь, 1943 Военная газета «Вперед!»
«…Девушку приволокли в помещение штаба батальона, вскоре туда явился командир полка, подполковник Рюдерер... Через переводчика он хотел не только добиться признания, но и выяснить имена помощников. Но ни одно слово не сорвалось с губ девушки. Командир задрожал от злости… Резким голосом он приказал раздеть ее до рубашки и бить палками. Но маленькая героиня вашего народа осталась тверда... Пена выступала на губах нашего командира… Его голос судорожно прерывался: вывести ее на мороз, в снег. На улице ее продолжали избивать до тех пор, пока не пришел приказ перенести несчастную в помещение. Ее принесли. Она посинела от мороза. Раны кровоточили. Она не сказала ничего…». Пленный унтер-офицер 332 полка Карл Бейерлейн
Пытаясь заставить Зою заговорить, фашисты в качестве одного из последних «аргументов» применили какой-то варварский, средневековый прием пыток. Комсомолке отрезали грудь (эта рана видна на фотографии уже мертвой Зои).
"Палачей этой девочки в плен не брать" /неофициальный приказ Сталина/
Никто из тех, кто был причастен к казни и издевательствам над Зоей, не уцелел.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from nl
