Часто пишу, что внутренняя и внешняя политика России зависит от цен на нефть (шире – от поступления валюты). Группа авторов из ВШЭ и МГУ (Коротаев, Билюга и Зинькина) даже посчитали такую корреляцию для стран, сидящих на нефтяной ренте («Политическая наука», №4, 2016).
Их краткий вывод: пик нестабильности в таких странах (к ним относится и Россия) наступает через три года от времени, когда цена на нефть снижается критически. «Затяжное падение цен на нефть ведёт к неизбежному росту социально-политической нестабильности в нефтеэкспортирующих странах. При падении ниже $60 (в ценах 2014 года – Т.) снижение на каждые последующие $10 приводит ко всё более значительному росту рисков социально-политической дестабилизации. Эти риски особенно вырастают при затяжном падении цен ниже уровня в $40 за баррель, а при затяжном падении этих цен ниже уровня в $35 очень заметный рост социально-политической нестабильности становится практически неизбежным. При этом обнаруживается эффект трёхлетнего временного лага».
Часто пишу, что внутренняя и внешняя политика России зависит от цен на нефть (шире – от поступления валюты). Группа авторов из ВШЭ и МГУ (Коротаев, Билюга и Зинькина) даже посчитали такую корреляцию для стран, сидящих на нефтяной ренте («Политическая наука», №4, 2016).
Их краткий вывод: пик нестабильности в таких странах (к ним относится и Россия) наступает через три года от времени, когда цена на нефть снижается критически. «Затяжное падение цен на нефть ведёт к неизбежному росту социально-политической нестабильности в нефтеэкспортирующих странах. При падении ниже $60 (в ценах 2014 года – Т.) снижение на каждые последующие $10 приводит ко всё более значительному росту рисков социально-политической дестабилизации. Эти риски особенно вырастают при затяжном падении цен ниже уровня в $40 за баррель, а при затяжном падении этих цен ниже уровня в $35 очень заметный рост социально-политической нестабильности становится практически неизбежным. При этом обнаруживается эффект трёхлетнего временного лага».
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted.
from nl
