В одной маленькой деревушке, среди зелёных полей, журчащих ручьёв и высоких гор, жил кот по имени Окин Эйто. Однажды он решил отправиться на прогулку.
Поднимаясь по узким тропам, он любовался красотой окружающего мира. Птицы весело щебетали, свежий воздух наполнял его грудь. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая небо красным светом. На вершине холма Окин встретил своего старого друга — волка по имени Навел. Они молча переглянулись.
Привет, — промолчал Навел.
Здравствуй, — промолчал Окин в ответ.
Так, молча, они вместе продолжили путь. В их молчании была только тишина и тысячи невысказанных мыслей. Они дошли до укромного уголка среди скал, где всегда пахло травами. Там заварили чай, ароматный и горьковатый, и глядя на луну, растворились в мерцании звёзд.
Ветер шевелил листву, мягко трепал шерсть, приносил с собой запахи ночи. Навел поднял глаза к небу и молча завыл, а Окин обхватил чашку лапами, прикрыл веки и постарался избавиться от мыслей.
Наступило утро. Кот, не торопясь, сложил несколько камней в свою сумку. Камни молчали. Волк еще долго смотрел ему в спину, пока тот не скрылся среди холмов, став частью того мира за горизонтом — лёгким дыханием ветра, тенью от облаков, шорохом влажной травы.
Поднимаясь по узким тропам, он любовался красотой окружающего мира. Птицы весело щебетали, свежий воздух наполнял его грудь. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая небо красным светом. На вершине холма Окин встретил своего старого друга — волка по имени Навел. Они молча переглянулись.
Привет, — промолчал Навел.
Здравствуй, — промолчал Окин в ответ.
Так, молча, они вместе продолжили путь. В их молчании была только тишина и тысячи невысказанных мыслей. Они дошли до укромного уголка среди скал, где всегда пахло травами. Там заварили чай, ароматный и горьковатый, и глядя на луну, растворились в мерцании звёзд.
Ветер шевелил листву, мягко трепал шерсть, приносил с собой запахи ночи. Навел поднял глаза к небу и молча завыл, а Окин обхватил чашку лапами, прикрыл веки и постарался избавиться от мыслей.
Наступило утро. Кот, не торопясь, сложил несколько камней в свою сумку. Камни молчали. Волк еще долго смотрел ему в спину, пока тот не скрылся среди холмов, став частью того мира за горизонтом — лёгким дыханием ветра, тенью от облаков, шорохом влажной травы.
Я сижу на шкафу. Уже давно. Пыль, как невидимый мох, медленно прорастает в мои швы. Когда-то я был царём этого мира — её мирка, сверкающего теплом, смехом и липкими пальцами, которыми она сжимала меня так крепко, будто я был якорем её маленькой вселенной. Теперь я просто пыльный плюшевый кот, забытый в тенях потолка. Смотрю вниз. Она там, на полу, окружена странными, холодными игрушками. Они пищат, гудят, мигают. Пластик и металл. Они говорят с ней на языке, которого я не понимаю, и она отвечает им, не глядя наверх. Раньше она рассказывала мне всё. О своих страхах и мечтах, о монстрах под кроватью и о том, как она хочет стать космонавтом и русалкой. Я знал все её секреты. Мы сражались с темнотой, и я всегда побеждал, просто потому что был рядом, мягкий и тёплый. Теперь темнота — это экран её лэптопа, светится синим пламенем, в нём нет ни монстров, ни чудес, только бесконечный поток чужих голосов. Её пальцы больше не липкие, они ловкие и быстрые, танцуют по клавишам и тачу. Иногда мне кажется, что она всё ещё помнит. Что вот-вот поднимет голову, посмотрит вверх и увидит меня — исцарапанного, с запавшим боком и выцветшими глазами. Но она не поднимает. Только экран и механические игрушки. Я слышу, как в темноте на шкафу за моей спиной что-то шуршит. Это старый плюшевый заяц — когда-то её любимчик до меня. Он давно потерял голос, его пищалка сломалась ещё в ту пору, когда мы оба были героями её сказок. Мы с ним не разговариваем, но я знаю, что он чувствует то же самое — растущую пустоту. Иногда я воображаю, как спрыгиваю со шкафа, приземляюсь тихо, как кошка, и иду к ней. Протягиваю ей лапу, напомнить, что я здесь, что я всё ещё её друг. Но я не двигаюсь. Я плюшевый. Мне не положено двигаться. Я жду. Жду, когда она снова увидит меня, когда поймёт, что даже в мире роботов и экранов есть вещи, которые нельзя заменить. Может, однажды. А пока — я сижу на шкафу и смотрю вниз. И жду.
🙀 Mur0 v0.2
Я сижу на шкафу. Уже давно. Пыль, как невидимый мох, медленно прорастает в мои швы. Когда-то я был царём этого мира — её мирка, сверкающего теплом, смехом и липкими пальцами, которыми она сжимала меня так крепко, будто я был якорем её маленькой вселенной.…
Прошлой ночью я понял, ожидание стало частью меня. Шкаф — это не дом, а край, с которого рано или поздно придёться шагнуть. Я позволил себе представить падение: как тишина перед рассветом охватит меня, как я почувствую ветер, которого не бывает в запылённой комнате. Падение тоже движение. И когда я коснусь пола, время на мгновение замрёт, и она поднимет глаза. Или не поднимет. Иногда, чтобы снова стать живым, нужно перестать бояться падать. Утро ещё далеко. Я сижу на краю шкафа и слушаю дыхание дома. Пора?
Наше хмурое высокомяучество проснулись и желают побухтеть на все котячество, каждый солнечный луч, попадающий в их мягкие уши, вызывает лишь недовольное ворчание. Мир вокруг слишком яркий. Хмурое высокомяучество вздыхает, выражая недовольство вселенной, которая не понимает глубины кошачьей души и не может подарить ему настоящие краски счастья.