Остросоциальна драма Кормана – крайне необычный для него жанр. Эксперимент в коммерческом плане, очевидно, неудачный – публика такие серьезные темы не приняла, а восторги критиков Кормана интересовали не очень. И больше он к подобного рода фильмам не возвращался.
В небольшой южный городок приезжает таинственный незнакомец, который начинает вести кампанию против допуска темнокожих детей в «белые» школы. Используя расистскую, антисемитскую и антикоммунистическую риторику, играя на популярных страхах, он втирается в доверие озлобленного южного населения. Нельзя сказать, что сюжет захватывающий, уж слишком он одномерный, но накал расизма делает его любопытным.
Тема расизма в то время в кино поднималась довольно редко (но поднималась, можно вспомнить хотя бы «Выхода нет» 1950 года). Но тут разошлись по полной – речёвки, погромы, Ку-клукс-клан, очень много н-слов.
Картинка чёрно-белая (нехарактерно для Кормана) и контрастная, обилие теней и контрового цвета. Выглядит достаточно стильно.
Остросоциальна драма Кормана – крайне необычный для него жанр. Эксперимент в коммерческом плане, очевидно, неудачный – публика такие серьезные темы не приняла, а восторги критиков Кормана интересовали не очень. И больше он к подобного рода фильмам не возвращался.
В небольшой южный городок приезжает таинственный незнакомец, который начинает вести кампанию против допуска темнокожих детей в «белые» школы. Используя расистскую, антисемитскую и антикоммунистическую риторику, играя на популярных страхах, он втирается в доверие озлобленного южного населения. Нельзя сказать, что сюжет захватывающий, уж слишком он одномерный, но накал расизма делает его любопытным.
Тема расизма в то время в кино поднималась довольно редко (но поднималась, можно вспомнить хотя бы «Выхода нет» 1950 года). Но тут разошлись по полной – речёвки, погромы, Ку-клукс-клан, очень много н-слов.
Картинка чёрно-белая (нехарактерно для Кормана) и контрастная, обилие теней и контрового цвета. Выглядит достаточно стильно.
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych.
from no
