История постсоветского 30-летия: от шоковой терапии неолиберального капитализма, от ужаса и неприятия («Ворошиловский стрелок») к возрождению традиционализма, к принятию («Непосредственно Каха. Другой фильм»): от драмы к фарсу: нормализация насилия. От жуткого ощущения постсоветского социума как изнасилования к ощущению изнасилования как комической шалости. Истина традиционализма — разумеется — изнасилование (торжество мужского-властного-сильного в его отличии от скопческого-смиренного-кроткого; боги над людьми, греки над варварами, господа над рабами, мужчины над женщинами, etc.; фаллогоцентризм как диспозитив изнасилования, изнасилование как принцип, модель, логика). Жанр времени — инфернальная клоунада (в кинематографе — Шамиров, в масс-медиа — Соловьев, в дискурсе светской власти — Медведев, в дискурсе церковной власти — Горбачев, в теологии — Ткачев, в философии — Дугин; исток надо очевидно искать в блатной культуре, на уровне архаизации-паганизации, где правят древние демоны веселой, праздничной, карнавальной, фаллической, языческой Сакральной Традиции, которую пыталось некогда победить христианство; «только один фаллос, фаллос как таковой — основная интуиция платонизма, его первичный прамиф» как писал паламит Лосев).
История постсоветского 30-летия: от шоковой терапии неолиберального капитализма, от ужаса и неприятия («Ворошиловский стрелок») к возрождению традиционализма, к принятию («Непосредственно Каха. Другой фильм»): от драмы к фарсу: нормализация насилия. От жуткого ощущения постсоветского социума как изнасилования к ощущению изнасилования как комической шалости. Истина традиционализма — разумеется — изнасилование (торжество мужского-властного-сильного в его отличии от скопческого-смиренного-кроткого; боги над людьми, греки над варварами, господа над рабами, мужчины над женщинами, etc.; фаллогоцентризм как диспозитив изнасилования, изнасилование как принцип, модель, логика). Жанр времени — инфернальная клоунада (в кинематографе — Шамиров, в масс-медиа — Соловьев, в дискурсе светской власти — Медведев, в дискурсе церковной власти — Горбачев, в теологии — Ткачев, в философии — Дугин; исток надо очевидно искать в блатной культуре, на уровне архаизации-паганизации, где правят древние демоны веселой, праздничной, карнавальной, фаллической, языческой Сакральной Традиции, которую пыталось некогда победить христианство; «только один фаллос, фаллос как таковой — основная интуиция платонизма, его первичный прамиф» как писал паламит Лосев).
In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from no
