Буду мужчина с небритым голосом, как кальянный рэпер. Всем девочкам нравятся бабуинистые бабуины. Межвидовые и многонациональные скрепы, традиции и доктрины.
Человеческими страданиями не пронять меня. И любовь — как люголь, только голос мой расшершавит. Мечеть Кул-Шариф за стенáми Кремля. Кто кого ещё защищает.
2.
Не видно ни бога, ни кóреша его Лазаря. На снимке смеются, но выкручена по-ублюдски яркость. Прекрати меня трогать, женщина кареглазая, и объясни мне свою татарскость.
Не свéтится имя ни иже на небесéх ни даже на городском билборде.
Меня тошнит давно и от всех. Давно и от всех. Но с тобой мне кайфово вроде.
3.
На поэтической вéчере тайной мне подарили в пакете чак-чак. Я преломил его — и накормил народы. А потом меня били нечестно ногами на Жилплощадке какие-то бля уроды.
Вы обознались, милые, ровные, дорогие. Моя фамилия — не Багров и не Кологривый. Я — Сергеев, в России иметь такую фамилию — одно и то же, что не иметь вообще никакой.
Но дети ваших детей у меня будут фоткаться на могиле и показывать разные жесты одной рукой.
4.
«Джамбо» — в Африке значит приветствие, а в Азии — циферку шесть или похвалу.
Делай что нравится, но не ешь мою пахлаву.
Будь осторожен, это — Россия: не только запад, но и восток, не только сложно, но и красиво, не только капля, но кровосток, не только я, но такой же ты, мы — Кочубей, Пересвет, Емеля. У нас на коже растут цветы, когда мы вместе ложимся в землю.
Лето и арбалеты. Слово и пацаны.
Небо и минареты. Господи, это мы.
5.
Через нас идёт Волга, длится, словно аорта. Я не поэт, не турист, я — Иван Четвёртый.
Слова мои — бедные цесаревичи-сыновья. Все от тебя, конечно все от тебя.
Через нас идёт Волга, ищет свободы издалека-дóлга, о городá шурша. Океана ей не видать, но не видать и внешнего долга (а вы видали, что в США?)
Через нас идёт Волга. Через каждого долбоящера, долборуса и долбоёба, настоящего и притворного, вольного и невольного, русского и татарина, юного или старого, Путина или Сталина,
через опричника или служителя православной церкви, через ребёнка или ту кроткую деву с пледом.
Мы состоим из Волги на пятьдесят процентов. Ещё половина — кровь и белое небо.
6.
У России тени монгольские, византийские, города не близкие, пробки адские, но дороги быстрые и по акции дураки дурацкие, дураки дурацкие, вас бы вызвать на пару ласковых, ночи длинные, ночи скользкие, ночи разные, позы нищие, а запросы царские, бойни пофиг, а бог как кофе: в одном — их три.
У России руки московские, а глаза — казанские. Стой как вкопанный и смотри.
Буду мужчина с небритым голосом, как кальянный рэпер. Всем девочкам нравятся бабуинистые бабуины. Межвидовые и многонациональные скрепы, традиции и доктрины.
Человеческими страданиями не пронять меня. И любовь — как люголь, только голос мой расшершавит. Мечеть Кул-Шариф за стенáми Кремля. Кто кого ещё защищает.
2.
Не видно ни бога, ни кóреша его Лазаря. На снимке смеются, но выкручена по-ублюдски яркость. Прекрати меня трогать, женщина кареглазая, и объясни мне свою татарскость.
Не свéтится имя ни иже на небесéх ни даже на городском билборде.
Меня тошнит давно и от всех. Давно и от всех. Но с тобой мне кайфово вроде.
3.
На поэтической вéчере тайной мне подарили в пакете чак-чак. Я преломил его — и накормил народы. А потом меня били нечестно ногами на Жилплощадке какие-то бля уроды.
Вы обознались, милые, ровные, дорогие. Моя фамилия — не Багров и не Кологривый. Я — Сергеев, в России иметь такую фамилию — одно и то же, что не иметь вообще никакой.
Но дети ваших детей у меня будут фоткаться на могиле и показывать разные жесты одной рукой.
4.
«Джамбо» — в Африке значит приветствие, а в Азии — циферку шесть или похвалу.
Делай что нравится, но не ешь мою пахлаву.
Будь осторожен, это — Россия: не только запад, но и восток, не только сложно, но и красиво, не только капля, но кровосток, не только я, но такой же ты, мы — Кочубей, Пересвет, Емеля. У нас на коже растут цветы, когда мы вместе ложимся в землю.
Лето и арбалеты. Слово и пацаны.
Небо и минареты. Господи, это мы.
5.
Через нас идёт Волга, длится, словно аорта. Я не поэт, не турист, я — Иван Четвёртый.
Слова мои — бедные цесаревичи-сыновья. Все от тебя, конечно все от тебя.
Через нас идёт Волга, ищет свободы издалека-дóлга, о городá шурша. Океана ей не видать, но не видать и внешнего долга (а вы видали, что в США?)
Через нас идёт Волга. Через каждого долбоящера, долборуса и долбоёба, настоящего и притворного, вольного и невольного, русского и татарина, юного или старого, Путина или Сталина,
через опричника или служителя православной церкви, через ребёнка или ту кроткую деву с пледом.
Мы состоим из Волги на пятьдесят процентов. Ещё половина — кровь и белое небо.
6.
У России тени монгольские, византийские, города не близкие, пробки адские, но дороги быстрые и по акции дураки дурацкие, дураки дурацкие, вас бы вызвать на пару ласковых, ночи длинные, ночи скользкие, ночи разные, позы нищие, а запросы царские, бойни пофиг, а бог как кофе: в одном — их три.
У России руки московские, а глаза — казанские. Стой как вкопанный и смотри.
(2024) #стихи
BY СЕРГЕЕВ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from no
