Когда я был маленьким, у меня был любимый мультик. Назывался он Смешарики. Я пересматривал его много-много раз. Я любил его безусловно. Я и сейчас, когда иногда попадается на глаза, люблю его. Это такой тёплый, добрый мультик. У Смешариков нет злых персонажей. Даже когда Смешарики попадают в какие-то неприятности, это всегда по недоразумению, всегда от глупости, а не злого умысла. У Смешариков нет войны, нет насилия. Даже когда Смешарики играют в футбол, они никогда не дерутся, даже если кто-то из них упал. Футбол для Смешариков — это всегда дружеская игра. Вот так вот устроен Смешарик — мир Смешариков.
Но, как бы я не любил Смешариков, у меня есть к ним один вопрос. Откуда взялись Смешарики? Какова их природа? В самом первом эпизоде, откуда они появились? В первом эпизоде Смешарики появились из яйца. Огромного, гигантского яйца. Яйцо это раскололось, и оттуда вылезли Смешарики. Так вот, я думаю, что это яйцо — метафора.
Я много думал над этой метафорой, и пришёл к выводу, что это яйцо — это ГУЛАГ. У Смешариков нет злых персонажей, у Смешариков нет злой природы. Но, тем не менее, у них есть откуда взяться. Откуда взяться Смешарикам, если не из доброй природы? Откуда взяться добру, если вокруг — злое?
Я думаю, что у всех нас есть некое бессознательное, в котором мы храним наши страхи, наши травмы. Мы живём в России, и у нас есть Россия. Мы не можем просто взять и отринуть всё, что было в нашей стране последние сто лет. Мы не можем отринуть революцию, мы не можем отринуть войну, мы не можем отринуть ГУЛАГ. Бессознательное наше — это Россия, но это и наше личное. Это наши матери, наши отцы. Это наши бабушки, которые пережили войну. Это наши дедушки, которые вернулись с войны.
Так вот, когда я говорю про метафору ГУЛАГа, я не говорю, что это что-то злое. Метафора — это просто конструкция. Мы думаем про конструкцию, мы думаем про природу вещей. Мы думаем про природу добра и природы зла. Где добро обретает силы, чтобы противостоять злу? Где добро находит опору, чтобы строить надёжное, устойчивое добро?
Я не призываю к марксистскому активизму. Я не призываю вырывать яйца из метафорного ГУЛАГа. Я говорю это всё с позиции рефлексии, с позиции принятия. Нам нужно понимать, откуда мы и куда мы.
Когда я был маленьким, у меня был любимый мультик. Назывался он Смешарики. Я пересматривал его много-много раз. Я любил его безусловно. Я и сейчас, когда иногда попадается на глаза, люблю его. Это такой тёплый, добрый мультик. У Смешариков нет злых персонажей. Даже когда Смешарики попадают в какие-то неприятности, это всегда по недоразумению, всегда от глупости, а не злого умысла. У Смешариков нет войны, нет насилия. Даже когда Смешарики играют в футбол, они никогда не дерутся, даже если кто-то из них упал. Футбол для Смешариков — это всегда дружеская игра. Вот так вот устроен Смешарик — мир Смешариков.
Но, как бы я не любил Смешариков, у меня есть к ним один вопрос. Откуда взялись Смешарики? Какова их природа? В самом первом эпизоде, откуда они появились? В первом эпизоде Смешарики появились из яйца. Огромного, гигантского яйца. Яйцо это раскололось, и оттуда вылезли Смешарики. Так вот, я думаю, что это яйцо — метафора.
Я много думал над этой метафорой, и пришёл к выводу, что это яйцо — это ГУЛАГ. У Смешариков нет злых персонажей, у Смешариков нет злой природы. Но, тем не менее, у них есть откуда взяться. Откуда взяться Смешарикам, если не из доброй природы? Откуда взяться добру, если вокруг — злое?
Я думаю, что у всех нас есть некое бессознательное, в котором мы храним наши страхи, наши травмы. Мы живём в России, и у нас есть Россия. Мы не можем просто взять и отринуть всё, что было в нашей стране последние сто лет. Мы не можем отринуть революцию, мы не можем отринуть войну, мы не можем отринуть ГУЛАГ. Бессознательное наше — это Россия, но это и наше личное. Это наши матери, наши отцы. Это наши бабушки, которые пережили войну. Это наши дедушки, которые вернулись с войны.
Так вот, когда я говорю про метафору ГУЛАГа, я не говорю, что это что-то злое. Метафора — это просто конструкция. Мы думаем про конструкцию, мы думаем про природу вещей. Мы думаем про природу добра и природы зла. Где добро обретает силы, чтобы противостоять злу? Где добро находит опору, чтобы строить надёжное, устойчивое добро?
Я не призываю к марксистскому активизму. Я не призываю вырывать яйца из метафорного ГУЛАГа. Я говорю это всё с позиции рефлексии, с позиции принятия. Нам нужно понимать, откуда мы и куда мы.
#иилья (зафайнтьюнил на 4о-мини наконец)
BY пароход ильи захарова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from no
