В начале декабря, когда природе снится Осенний ледоход, кунсткамера зимы, Мне в голову пришло немного полечиться В больнице # 3, что около тюрьмы. Больные всех сортов — нас было девяносто, —
Канканом вещих снов изрядно смущены, Бродили парами в пижамах не по росту Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок. Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой. Я помню тихий холл, аквариум без рыбок — Сор памяти моей не вымести метлой. Больничный ветеран учил меня, невежду, Железкой отворять запоры изнутри. С тех пор я уходил в бега, добыв одежду, Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой. О жизни взаперти, шлифующей ключи От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой Вне собственной тюрьмы… Учитель, не учи. Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель! Скорбь тайную мою вовеки не сведу За здорово живешь под общий знаменатель Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали Трамвайные права. Вверху на все лады Невидимый тапер на дедовском рояле Озвучивал кино надежды и нужды. Так что же: звукоряд, который еле слышу, Традиционный бред поэтов и калек Или аттракцион — бегут ручные мыши В игрушечный вагон — и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался С предчувствием моим, мне верили с трудом. Да будет ли конец — роптала кровь. Кончался Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом. Когда я засыпал, больничная палата Впускала снегопад, оцепенелый лес, Вокзал в провинции, окружность циферблата —
В начале декабря, когда природе снится Осенний ледоход, кунсткамера зимы, Мне в голову пришло немного полечиться В больнице # 3, что около тюрьмы. Больные всех сортов — нас было девяносто, —
Канканом вещих снов изрядно смущены, Бродили парами в пижамах не по росту Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок. Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой. Я помню тихий холл, аквариум без рыбок — Сор памяти моей не вымести метлой. Больничный ветеран учил меня, невежду, Железкой отворять запоры изнутри. С тех пор я уходил в бега, добыв одежду, Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой. О жизни взаперти, шлифующей ключи От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой Вне собственной тюрьмы… Учитель, не учи. Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель! Скорбь тайную мою вовеки не сведу За здорово живешь под общий знаменатель Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали Трамвайные права. Вверху на все лады Невидимый тапер на дедовском рояле Озвучивал кино надежды и нужды. Так что же: звукоряд, который еле слышу, Традиционный бред поэтов и калек Или аттракцион — бегут ручные мыши В игрушечный вагон — и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался С предчувствием моим, мне верили с трудом. Да будет ли конец — роптала кровь. Кончался Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом. Когда я засыпал, больничная палата Впускала снегопад, оцепенелый лес, Вокзал в провинции, окружность циферблата —
Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth."
from no
