В. Веселенькая. Остановка недалеко за городом – символ наших семейных поездок по выходным. Туда мы ехали на электричке, потом пешком шли по ветхому мостику через Луганку, дальше по посадке на Донец – купаться. Вареная картошка с маслом в литровой банке, обмотанной газетой и полотенцем, яйца вкрутую и огурцы – обеденное счастье. По пути папы с серьезным видом предупреждали о возможной встрече с кабаном, а мы, малышки, трепетали от ужаса и прикидывали, как высоко надо забираться на дерево от страшного зверя и главное, сколько там придется сидеть.
Г Грибы. У меня маленькое лукошко, у бабушки корзинка побольше, а у деда плетеный короб, который он носил, как рюкзак, за плечами. Хоть лесов у нас и нет особо, но грибы водятся. Дед старался от нас с бабушкой оторваться, уходил подальше, вглубь, и однажды даже заблудился. Помню этот восторг – найти едва приметную в хвойной подстилке шляпку маслёнка, самой срезать ножку и уложить в корзинку, беспрестанно пересчитывая свою добычу.
Д Демонстрации. Ноябрьские и первомайские. Эдакий вариант карнавала по-советски. Без костюмов, конечно, но всегда в обновках на май и во всем лучшем осенью. Мероприятие обязательное к участию, каждый родитель шел в колоне своей отрасли, мама – с машиностроителями, папа – с угольщиками. Я больше любила ходить с мамой. От их завода катили несколько огромных портретов вождей, и детворе разрешали прокатиться на Марксе или Энгельсе. Главное было соскочить незадолго перед трибуной – ну чтоб не влетело потом начальству за надругательство над святынями.
Е Ели. Их было немного, голубых елей, которые росли в Луганске только в центре у важных зданий. Сколько себя помню, столько и они стояли – такие необычные и величественные. Недавно, к сожалению, титаны пали – ураганный ветер уничтожил некоторых из них.
Ё Ёлка новогодняя. Непременно живая, она обязательна и священна для меня до сих пор. В детстве папа дразнил, мол, это варварство, зачем рубить дерево для недолгого украшения, и мое сердечко всякий раз трепетало, но не было ни одного декабря, чтобы чуда не случилось. А мама каждый год за несколько минут до полуночи любит выглянуть в окно, у нас остановка напротив, и ей вечно жалко людей, на ней мёрзнущих. Я навсегда запомнила мужчину, бегущего с ёлкой под мышкой ровно за пять минут до боя курантов.
Ж Жабо. Однажды папин приятель привез из командировки синее бархатное платьице с бежевым, почти белым, кружевным жабо. Меня одевали в него только на праздники или в гости. Вот уже который год ищу и не нахожу себе такое же – непременно бархатное и непременно с жабо.
З Загар. Мы с мамой смуглые, и солнышко нас любит, не доставляя особых проблем. Помню, ездили на море с маминой подругой и ее дочкой. Они обе белокожие, мечтали быстрей загореть, а потому изнуряли себя лежанием на пляже, распластавшись под солнцем. И… покрывались красными пятнами, а мы тут же, рядом, загорали очень быстро, без усилий и безболезненно. Мамина подруга в отчаянии дразнила нас цыганской породой, хотя такой крови в нас точно нет. #Моё #Мояазбука
В. Веселенькая. Остановка недалеко за городом – символ наших семейных поездок по выходным. Туда мы ехали на электричке, потом пешком шли по ветхому мостику через Луганку, дальше по посадке на Донец – купаться. Вареная картошка с маслом в литровой банке, обмотанной газетой и полотенцем, яйца вкрутую и огурцы – обеденное счастье. По пути папы с серьезным видом предупреждали о возможной встрече с кабаном, а мы, малышки, трепетали от ужаса и прикидывали, как высоко надо забираться на дерево от страшного зверя и главное, сколько там придется сидеть.
Г Грибы. У меня маленькое лукошко, у бабушки корзинка побольше, а у деда плетеный короб, который он носил, как рюкзак, за плечами. Хоть лесов у нас и нет особо, но грибы водятся. Дед старался от нас с бабушкой оторваться, уходил подальше, вглубь, и однажды даже заблудился. Помню этот восторг – найти едва приметную в хвойной подстилке шляпку маслёнка, самой срезать ножку и уложить в корзинку, беспрестанно пересчитывая свою добычу.
Д Демонстрации. Ноябрьские и первомайские. Эдакий вариант карнавала по-советски. Без костюмов, конечно, но всегда в обновках на май и во всем лучшем осенью. Мероприятие обязательное к участию, каждый родитель шел в колоне своей отрасли, мама – с машиностроителями, папа – с угольщиками. Я больше любила ходить с мамой. От их завода катили несколько огромных портретов вождей, и детворе разрешали прокатиться на Марксе или Энгельсе. Главное было соскочить незадолго перед трибуной – ну чтоб не влетело потом начальству за надругательство над святынями.
Е Ели. Их было немного, голубых елей, которые росли в Луганске только в центре у важных зданий. Сколько себя помню, столько и они стояли – такие необычные и величественные. Недавно, к сожалению, титаны пали – ураганный ветер уничтожил некоторых из них.
Ё Ёлка новогодняя. Непременно живая, она обязательна и священна для меня до сих пор. В детстве папа дразнил, мол, это варварство, зачем рубить дерево для недолгого украшения, и мое сердечко всякий раз трепетало, но не было ни одного декабря, чтобы чуда не случилось. А мама каждый год за несколько минут до полуночи любит выглянуть в окно, у нас остановка напротив, и ей вечно жалко людей, на ней мёрзнущих. Я навсегда запомнила мужчину, бегущего с ёлкой под мышкой ровно за пять минут до боя курантов.
Ж Жабо. Однажды папин приятель привез из командировки синее бархатное платьице с бежевым, почти белым, кружевным жабо. Меня одевали в него только на праздники или в гости. Вот уже который год ищу и не нахожу себе такое же – непременно бархатное и непременно с жабо.
З Загар. Мы с мамой смуглые, и солнышко нас любит, не доставляя особых проблем. Помню, ездили на море с маминой подругой и ее дочкой. Они обе белокожие, мечтали быстрей загореть, а потому изнуряли себя лежанием на пляже, распластавшись под солнцем. И… покрывались красными пятнами, а мы тут же, рядом, загорали очень быстро, без усилий и безболезненно. Мамина подруга в отчаянии дразнила нас цыганской породой, хотя такой крови в нас точно нет. #Моё #Мояазбука
BY Ольга Мохова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp.
from us
