В 1974 году доверенный критик южной литературы, переводчик с греческого и эссеист Гай Давенпорт, готовя свой первый сборник рассказов "Татлин!", попросил другого начинающего писателя, Кормака Маккарти, известного и популярного сугубо в кругах писателей, по-дружески отредактировать его прозу. Маккарти редко соглашался на творческое рукоприкладство, но для Давенпорта, с коим он часто сидел за шашлыками и чьими эссе восхищался, тиражируя другим, сделал исключение.

Нашампурив правками рукопись, Кормак вверг Давенпорта в депрессию, чью тяжесть тот пытался распределить с товарищами по переписке, поскольку редко выходил из дома и не мог прокричаться в лесу. Как бывает, панцыри пробивают не оскорбления или кривая критика, а меткости, с которыми подавлено соглашаешься на подсознательном уровне - они и задевают эго.

В случае Г.Д., это ранение довело его до мысли об абсолютном неумении писать на английском - и это от замечаний человека, прозванного в издательских кругах "кошмаром корректора". Но депрессия в итоге рассеялась после известия о том, что Кормак сбежал в Мексику с четырнадцатилетней "малолетней красоткой", адаптируя Лолиту на западный манер. Давенпорт, ярый моралист, чей морализм с годами крепчал и выпячивался, не смог простить измены его идеалам и с облегчением снял все правки, попутно исключив Кормака из своей жизни.

В итоге "Татлин!" вышел в том же году, Давенпорт получил славу прозаика и причастность к созданному под него течению "нео-модернизм", раскрыл в текстах внутреннего гея, а для издания на русском (похоже, по просьбе Макса Немцова, с которым, как минимум, вел переписку) написал исключительное в своем пустословии предисловие о нежелании/невозможности сказать что-то читателям с их потребительскими ожиданиями направлений и наставлений.

Моралей тут много, конечно, но с позиции диванного кормаковеда над ними возвышается только одна - не связывайтесь с малолетками, если вы писатель, вам около 40 и грустно жить.