С удовольствием повторяю свой пост. Посвящается всем, воющим от безысходности в пробках.

В Москве предновогодний коллапс на дорогах. Густые облака проклятий, цветистых пожеланий начальству и мата восходят из пробок к серым безотрадным небесам. Наблюдаю за этим с улицы, из метро и квартиры с большим энтомологическим интересом.

Хотите стоять в пробках?

Всё к вашим услугам.

Стойте.

Точно знаю, какой массовый процесс происходил этим утром. Тысячи людей удрученно посмотрели в окно, с отчаянием подумали, что сейчас будет на дорогах, посчитали время, которое они прогниют в пробках, ужаснулись и …

… вышли на улицу, долго откапывали свой рыдван из под сугроба, грели его, кое-как выезжали со двора, чтобы влиться в мертвую, черную пробку и в ней погибнуть. После чего, наливаясь в машине злобой, портя себе настроение, начинали взапуски ругать климат, начальство и российские порядки в целом. Через три часа вместо обычных сорока минут они доберутся до места в ужасном состоянии, еще час будут отпаивать себя чаем, смотреть рубрику «забавные коты» в Ютубе, чтобы хоть как-то себя собрать и, наконец, займутся своим или чужим делом.

Они точно, до малейшей детали, знали, что произойдет. Но им даже в голову не пришло, что можно этого избежать. Ухудшает ситуацию тот факт, что минимум треть (если не половина) тех, кто сейчас сидит в машинах, точно могли бы в них не сидеть. Поехать общественным транспортом, пойти пешком, перенести планы.

Но они сидят/стоят в пробках.

Что это с ними? Да, у многих машина больше чем машина. Эти советские гены, когда машина выводила вас на иной социальный уровень, давала статус, живее всех живых. Я столько мечтал об этой машине, взял под нее кредит, всем друзьям разослал фотки – и что ей теперь, во дворе стоять? Для кого то пробка возможность просто побыть одному (этот психологический феномен уже отмечен наукой). Но многие действительно живут «назло себе». Точно зная, что вот это делать не нужно, они все равно делают. Действие важнее результата, инерция сильнее рассудка, логическая цепь разорвана – действие это одно, результат совсем другое (поэтому они часто удивляются, получив результат – надо же, кто бы мог подумать, даже не представлял, что все так получится).

Один мой знакомый купил квартиру и изысканно отделывал ее. В прихожей он попросил сделать красивую, необычной формы лавочку, чтобы было удобнее обуваться. Лавочку сделали, он сел и тут же упал вместе с ней на пол. Вызвал мастера и между ними произошел очень короткий диалог:

- Коля, ты делал лавочку?
- Я.
- И ты не знал, что она упадет?
- Знал.

Продолжать этот разговор, значит сделать себя идиотом. Мой знакомый не стал продолжать. Но это иллюстрация к тезису, высказанному выше. И это не все. Только в проблемах и трудностях огромное количество людей ощущают себя живыми. Именно поэтому они постоянно влезают в какие-то мутные истории, вляпываются в аферы, работают даром или за гроши, их колпачат, они берут кредиты «для детей», раздают, разбазаривают и теряют деньги… У них всегда всё плохо, но они старательно избегают любых вариантов, приводящих к выходу из положения. Они круглосуточно ждут беды, паникуют, отчаиваются и мусолят сплетни из разряда «сначала было плохо, а потом все хуже и хуже».

Это иррационально, но это так.

Поэтому не надо им мешать стоять в пробках. Им хочется в них стоять, хотя на словах они яростно этому сопротивляются. Их бессознательное сильнее сознания и оно постоянно побеждает. Они все время хотят жить хорошо, но в глубине души страшно боятся, что когда-то так будет – разрушится окоп, из которого они непрерывно палят по врагу, не на что будет пожаловаться, никто не пожалеет. Как же хорошо было плохо жить.

А хорошо жить многим невыносимо.

В хорошей жизни нет жизни.

Когда я смотрю на вот такое фото, словно сделанное на фольклорном фестивале, вспоминаю рассказанную Войновичем историю про одного режиссера, которого еще в пятидесятых годах записали в очередь на квартиру.

Поскольку жилищного строительства тогда в Москве не было почти никакого, очередь двигалась очень медленно, но все же двигалась, и режиссер, наконец, оказался в ней первым. И тут очередь по непонятной причине встала. И стояла так год. Режиссер ничего не мог понять.

Наконец кто-то ему говорит: «Ты, будешь в этой очереди стоять до второго пришествия или до тех пор, пока какому-нибудь нужному человеку на лапу не дашь». Он сначала ломался, но потом – делать нечего – решился. «Ладно, – думает, – раз такое дело, один раз дам все-таки взятку, а больше уж никогда не буду». Поскольку был он в этом деле неопытным, ему помогли добрые люди и свели с одним значительным лицом из Моссовета. Встретились они в ресторане «Арагви», выпили, закусили, и режиссер этому лицу прямо так и сказал: «Знаете, я живу весь в искусстве, от обыденной жизни оторван, взяток еще никому никогда не давал и как это делать, не знаю. А вы, человек опытный, не могли бы мне подсказать, кому чего я должен дать, сколько, когда и где?» Лицо к режиссеру через стол перегнулось и шепнуло. «Мне, пять тысяч, здесь и сейчас».

- Хорошо, - говорит режиссер и достает из кармана бумажник. Но, впрочем, тут же он засомневался и спросил: «А что, если я вам эти пять тысяч вручу, а вы мне квартиру опять не дадите?»

Тут лицо от такого чудовищного предположения опешило, слезы на глазах появились и даже голос задрожал.

- Да что ты! – говорит. – Да ведь я ж коммунист!

Честный человек оказался. И месяца не прошло, как режиссеру ордер выписали.

Примерно таких коммунистов мы и видим. Ленина никто из них не читал (готов поклясться) и себя под Лениным по-маяковски чистить не пытался, истории ни ВКП(б) (хотя бы краткого курса), ни тем более КПСС не изучал. Фильм «Коммунист» с Урбанским для них повод для ностальгии, а не руководство к действию. Деньги они получают от ненавистных буржуев и эти деньги ни руки ни другие части тела им не жгут. Главная задача – попытаться поднять восстание против «антинародной буржуйской власти», но при этом не испортить отношения с пенсионным фондом.

Еще пару лет – и такого рода публику вместе с антуражем нужно будет приглашать на московские фестивали «Времена и эпохи». Тут древнерусская изба с общинниками, тут скандинавский драккар с викингами, тут ливонские рыцари на мечах бьются, тут гренадеры, кузницы, гончарные мастерские, промыслы – и тут же коммунисты заседают. Портреты, знамена, стол с графином, зеленое сукно, стакан с карандашами, письменный прибор, песня «Суровые годы уходят…»

Неужели сами не видят, как выглядят?

В это день в 1991 году СССР юридически прекратил свое существование.

Наблюдая, как объясняется недовольство людей «военблогерами», их руганью в адрес руководства МО, отвращение к шпанистой «культурке», я улыбнулся, как старой знакомой, одной древней, мысли, многократно в разных вариантах повторенной. Заключается она в том, что «это заказ», «это организованная сеточка» и, наконец, «это борьба башен». Каких – водонапорных с силосными – не уточняется.

Видеть это очень приятно.

Гопота и ее покровители не могут даже предположить, что те или иные тексты, слова, поступки могут быть искренними. Годами михрютки «националисты», «монархисты», «анархисты», а теперь «патриотическое гопничество» были на подсосе хоть у кого-то, начиная с родителей и кончая предводителями своих сект и сумели обмануть себя, поверив в то, что по другому не может быть, что схема проста – за восторги о тебе платишь ты, за критику тебя платит кто-то. Это внушалось им и их хозяевами и общим чтением бульварных газет и просмотром ток-шоу.

Поэтому сейчас, когда они сталкиваются с чьей-то личной, своей точкой зрения, то оказываются совершенно беззащитны. Они начинают искать хозяев, заказ, организацию, стоящую за критикой… И мутные облака конспирологии поднимаются к небесам, множа теории и абсурд. Так как найти хозяина невозможно, приходится его назначать, ибо вариантов на случай «человек просто так думает», «ему просто омерзительно все это слушать/смотреть» не предусмотрено.

В итоге искренний человек продолжает писать, что думает, а в головах у его «оппонентов», оскорбленных этой искренностью, становится еще мутнее и бесятся они все больше. Назначенный заказчиком материала (хозяином сеточки) теперь считается врагом, хотя он ничего не заказывал и никакой сеточки, кроме рыболовной, в глаза не видел, ему начинают отвечать через какого-нибудь гопника, толку от этого нет, так как он ни при чем, но озлобленный объект охоты, не понимая, что происходит, начинает отстреливаться, думая, что против него тоже начата кампания, тоже чья-то сеточка надвигается…

В общем, все запутывается окончательно.

Все это отражается в риторике, матерных эпитетах (аргументов же нет), отказе от попыток разобраться в вопросе, чтобы не разрушить плоскую, одноцветную картинку. В их головы, пригодные только для надевания дуршлагов, не приходит, что если человек так считает, то это просто потому, что у него есть убеждения, отличные от того супового набора, что находится в голове у гопника. Они не понимают, что заплевать не значит убедить. Но это и не является целью. Поэтому они начинают строчить доносы, орать: «выгнать», «запретить», «прекратить», искренне думая, что запретами можно отучить человека быть собой, думать, мыслить, быть профессионалом и интеллектуалом.

У Аверченко, которого они не читали, есть рассказ «Мое самоопределение». Суть его в том, что какой-то идиот считает, что можно забрать у Аверченко деньги и возможности и он перестанет быть собой. «Приходи ко мне и забери у меня деньги, выгони из квартиры, - говорит Аверченко, - и пусти меня на улицу в одном пиджачишке. Ты думаешь - я потеряюсь? О нет! Я сейчас же побреду в редакцию любого журнала, и попрошу десяток листов бумаги и уголок стола в редакционной комнате, и через три часа вручу редактору журнала рассказ, и получу за него 200 рублей, и снова найду себе комнату, куплю новую рубашку, а через три дня у меня уже снова будет хорошее драповое пальто, и котелок, и пенсне, и палка с серебряным набалдашником, а через месяц я тебя, друг мой, снова могу принять в своей новой, уютно обставленной квартире, а через год - я тебе снова покажу довольно симпатичную на твой глаз чековую книжку... И что же? Снова ты разденешь меня, отберешь деньги и пустишь в чем мать родила? Да? И снова я побреду в ближайшую редакцию?»

А дальше Аверченко делает вывод, с которым нельзя поспорить. Отвечает на вопрос, почему этому идиоту не удастся никогда ничего с ним сделать?

«Потому что я умнее тебя. Как ты в этом со мной сравняешься?»

Поэтому все это месиво из инвалидов информационной войны, прокиснет. Рано или поздно. Непременно.

Потому что беспринципных дураков всегда побеждают умные люди с убеждениями.

Очень точно.

Избинг уже был.

Теперь взошла звезда каморкинга.

Два - три метра площади. В принципе, для современной плоской жизни больше и не нужно.

Монашество на современный лад. Спит стоя в каморке, как полковая лошадь, питается сеном, фруктами и орехами, самоистязательно сидит в компьютере 20 часов в сутки, молится на доставщика.

Нужно двигаться дальше.

Развивать и осваивать чуланинг, кладовкинг, подвалинг, сараинг, лачугинг и чердачинг.

Прекрасные места для удобной жизни.

Но ничто не сравнится с погребингом. Темновато, сыровато и пахнет гнилой картохой, но где наша не пропадала не жила удобно и оригинально.

Главное, создать моду.

Тут пошли разговоры о переговорах с так называемой Украиной в следующем году.

Ровно 80 лет назад (если брать следующий год) такие переговоры уже были.

Формат и образец утвержден. ⬆️⬆️⬆️

Так что можно начинать.

Я в Бога верю.

А Бог с нами!