Заявления Шумкова, как и недавние слова Путина на Валдае, указывают на усиление риторики в отношении миграционных сообществ, особенно тех, чье поведение вызывает раздражение среди местного населения, а также там, где представители диаспор оказывают давление на органы власти для защиты своих соотечественников.
Однако позиция администрации президента, судя по реакции Кириенко, может быть неоднозначной. Шумков, высказавшийся против влияния диаспор, возможно, находится под угрозой увольнения, что может сигнализировать о неготовности федерального руководства позволить региональным властям действовать самостоятельно и не допустить чрезмерно жесткой риторики в отношении миграционных общин. Это может указывать на сложное взаимодействие внутри властных структур, где одна сторона требует большей жесткости в отношении диаспор, а другая стремится сохранить контроль над ситуацией и избежать межэтнических конфликтов.
Таким образом, можно предположить, что в российской политике сейчас наблюдается своего рода противостояние между силами, настаивающими на ужесточении мер в отношении диаспор, и теми, кто предпочитает сохранять стабильность, избегая резких действий.
Заявления Шумкова, как и недавние слова Путина на Валдае, указывают на усиление риторики в отношении миграционных сообществ, особенно тех, чье поведение вызывает раздражение среди местного населения, а также там, где представители диаспор оказывают давление на органы власти для защиты своих соотечественников.
Однако позиция администрации президента, судя по реакции Кириенко, может быть неоднозначной. Шумков, высказавшийся против влияния диаспор, возможно, находится под угрозой увольнения, что может сигнализировать о неготовности федерального руководства позволить региональным властям действовать самостоятельно и не допустить чрезмерно жесткой риторики в отношении миграционных общин. Это может указывать на сложное взаимодействие внутри властных структур, где одна сторона требует большей жесткости в отношении диаспор, а другая стремится сохранить контроль над ситуацией и избежать межэтнических конфликтов.
Таким образом, можно предположить, что в российской политике сейчас наблюдается своего рода противостояние между силами, настаивающими на ужесточении мер в отношении диаспор, и теми, кто предпочитает сохранять стабильность, избегая резких действий.
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from us
