Как мы и писали, точечный запрет майнинга неизбежен. В полной боевой готовности — Правительства Иркутской области, Бурятии и Забайкальского края — Сибирских регионов, оказавшихся в парадоксальной ситуации — энергодефиците при далеко не последней оснащенности мощностями. Однако власти этих регионов вероятно, будут недовольны тем, что запрет будет иметь силу только в периоды пиковых нагрузок — это сделает контроль за исполнением гораздо сложнее.
При этом в Карачаево-Черкесской, Кабардино-Балкарской республиках, Северной Осетии—Алании, Ингушетии, Чечне, Дагестане, Херсонской и Запорожской областях, ДНР и ЛНР — запрет предлагается сделать тотальным до 15 марта 2031 года. Решение абсолютно понятное: в новых регионах энергетическая инфраструктура находится в постоянном риске, и обременять ее сверхнагрузкой в виде майнинговых машинок — чересчур опрометчиво, хотя часть местных элит все равно владеет весьма мощными фермами. На Кавказе ситуация с генерацией неоднозначная — по сути тотальным запретом там вопрос отдают на откуп властям региона.
Как мы и писали, точечный запрет майнинга неизбежен. В полной боевой готовности — Правительства Иркутской области, Бурятии и Забайкальского края — Сибирских регионов, оказавшихся в парадоксальной ситуации — энергодефиците при далеко не последней оснащенности мощностями. Однако власти этих регионов вероятно, будут недовольны тем, что запрет будет иметь силу только в периоды пиковых нагрузок — это сделает контроль за исполнением гораздо сложнее.
При этом в Карачаево-Черкесской, Кабардино-Балкарской республиках, Северной Осетии—Алании, Ингушетии, Чечне, Дагестане, Херсонской и Запорожской областях, ДНР и ЛНР — запрет предлагается сделать тотальным до 15 марта 2031 года. Решение абсолютно понятное: в новых регионах энергетическая инфраструктура находится в постоянном риске, и обременять ее сверхнагрузкой в виде майнинговых машинок — чересчур опрометчиво, хотя часть местных элит все равно владеет весьма мощными фермами. На Кавказе ситуация с генерацией неоднозначная — по сути тотальным запретом там вопрос отдают на откуп властям региона.
WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. READ MORE The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
