«Месяц прайда», «ирония», хиханьки-хаханьки, «французы всегда такими были» — это всё понятно. Но, если что, именно французы Игры и придумали (понятно, что не в одиночестве, но, главным образом — они).
Французы, кроме прочего, придумали ещё и кино, кстати говоря. То есть, сумрачный германский гений Лени Рифеншталь крутился шестерёнках галльских машин: и Олимпиада, и кино пришли оттуда. И, да, французы всегда такими были, но — не только такими. Французы могут быть разными — там могут быть и Наполеон, и авианосец «Мистраль». В зависимости от обстоятельств.
Обстоятельства таковы, что (и я уже про это писал) новое поколение функционеров МОК — в рамках нынешней интеллектуальной деградации Запада (хочется верить, временной, но пока имеем то, что есть) — не совсем понимало, что им досталось в наследство от старой континентальной аристократии. И довольно быстро слило то, ради чего всё затевалось. Второе поколение легло под английский паралимпизм, их дети легли под английскую ВАДА, а теперь вот внуки просрали последее и главное — гуманистический дискурс.
Хитрость первых олимпийских прадедушек была в том, что Игры всегда опережали левую повестку на шаг-полтора, про это я тоже писал. Начали они с равенства полов (женские медали были равны мужским), потом в гитлеровском Берлине начали выигрывать чёрные атлеты. А в 1952 на Игры допустили СССР. То есть, формально, отработал принцип «соревнования атлетов, а не стран». А, на самом деле, расширялось надправительственное влияние поверх железного занавеса и не отдавалась в единое владение левакам старомарксистская идея "национального пролетариата".
Тогда же включилась идея, что Игры — это борьба за мир во всём мире (ещё до оформления ядерного противостояния), а накануне антиколониальных войн выяснилось, что каждое кольцо тоже было посвящего отдельному континенту не просто так. Любая актуальная большая идея, к которой присасывалась левая повестка (чтобы объявить эту идею своей, а себя — «прогрессом») — эта идея оказывалась к тому моменту уже в давней разработке олимпийским движением.
При этом олимпизм же сочетал эти идеи с полностью антилевым набором: культом тела и здоровья (а не бодипозитивом), соревнованием без возможности переиграть (а не "надо давать шанс исправиться"), с выбором трёх лучших (а не "все одинаково хороши по-своему"). И вообще евгеническим по духу лозунгом "Быстрее, выше, сильнее".
На всякий гуманизм найдётся свой гуманизм. Демагогия идей — меч обоюдоострый. Олимпийское движение и атаковали: сначала людьми с утраченными конечностями, потом допинг-скандалами. Всё это нанесло свой ущерб, но сам олимпиский корабль не потопило. Пока не настала эра войны с двумя полами.
«Месяц прайда», «ирония», хиханьки-хаханьки, «французы всегда такими были» — это всё понятно. Но, если что, именно французы Игры и придумали (понятно, что не в одиночестве, но, главным образом — они).
Французы, кроме прочего, придумали ещё и кино, кстати говоря. То есть, сумрачный германский гений Лени Рифеншталь крутился шестерёнках галльских машин: и Олимпиада, и кино пришли оттуда. И, да, французы всегда такими были, но — не только такими. Французы могут быть разными — там могут быть и Наполеон, и авианосец «Мистраль». В зависимости от обстоятельств.
Обстоятельства таковы, что (и я уже про это писал) новое поколение функционеров МОК — в рамках нынешней интеллектуальной деградации Запада (хочется верить, временной, но пока имеем то, что есть) — не совсем понимало, что им досталось в наследство от старой континентальной аристократии. И довольно быстро слило то, ради чего всё затевалось. Второе поколение легло под английский паралимпизм, их дети легли под английскую ВАДА, а теперь вот внуки просрали последее и главное — гуманистический дискурс.
Хитрость первых олимпийских прадедушек была в том, что Игры всегда опережали левую повестку на шаг-полтора, про это я тоже писал. Начали они с равенства полов (женские медали были равны мужским), потом в гитлеровском Берлине начали выигрывать чёрные атлеты. А в 1952 на Игры допустили СССР. То есть, формально, отработал принцип «соревнования атлетов, а не стран». А, на самом деле, расширялось надправительственное влияние поверх железного занавеса и не отдавалась в единое владение левакам старомарксистская идея "национального пролетариата".
Тогда же включилась идея, что Игры — это борьба за мир во всём мире (ещё до оформления ядерного противостояния), а накануне антиколониальных войн выяснилось, что каждое кольцо тоже было посвящего отдельному континенту не просто так. Любая актуальная большая идея, к которой присасывалась левая повестка (чтобы объявить эту идею своей, а себя — «прогрессом») — эта идея оказывалась к тому моменту уже в давней разработке олимпийским движением.
При этом олимпизм же сочетал эти идеи с полностью антилевым набором: культом тела и здоровья (а не бодипозитивом), соревнованием без возможности переиграть (а не "надо давать шанс исправиться"), с выбором трёх лучших (а не "все одинаково хороши по-своему"). И вообще евгеническим по духу лозунгом "Быстрее, выше, сильнее".
На всякий гуманизм найдётся свой гуманизм. Демагогия идей — меч обоюдоострый. Олимпийское движение и атаковали: сначала людьми с утраченными конечностями, потом допинг-скандалами. Всё это нанесло свой ущерб, но сам олимпиский корабль не потопило. Пока не настала эра войны с двумя полами.
Далее см. ⬇️⬇️⬇️
BY Πρῶτο Τρανκοβ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from us
