Одно из главных поэтических переживаний последнего времени случилось у меня во время выступления Динары Расулевой, когда она читала стихи, смешивая татарский, русский, английский и, кажется, немецкий, объясняла строение этих стихов и их смысл и вообще раскрывала, насколько это возможно, болезненный процесс обретения собственного языка – не в смысле «поэтического», а самого настоящего, бытового, разговорного. Перформанс Динары был посвящён прорастанию этого языка буквально сквозь кожу, сквозь биографию и воспоминания.
Первая опубликованная проза Динары – только что вышедшая повесть с прекрасным названием «Травмагочи» – говорит примерно об этом, но совсем иначе. Её главная героиня, Диляра, живёт в, так сказать, параллельном Берлине – удивительной среде обитания, чем-то похожей на ту, в которой обитали Колен и Хлои из «Пены дней»: одежда из человеческой кожи стонет, пельмени говорят, а сама Диляра работает заместительницей Смерти – ничего особенного, работа как работа, хотя иногда тяжело. По условиям контракта Диляра стирает собственную память, так что трудится на этой работе столько, сколько себя помнит, буквально. Однако в какой-то момент она, не справившись с отсутствием прошлого, начинает придумывать / перепридумывать / «вспоминать» собственное прошлое, смерти близких, детство, радости и обиды, и в какой-то момент начинает говорить на языке, которого не знает – «не знает». Такая история.
Поразительным образом Динара, работая над этой тончайшей выделки книгой, перепридумывает навязший в зубах автофикшн. Оказывается, о собственных травмах – настоящих, невыдуманных, совпадающих с непережитой травмой целого народа, лишённого собственного языка и собственного прошлого, – можно писать увлекательную сюжетную прозу, изобретательную, с остроумными диалогами и узнаваемыми деталями.
Расулева перемешивает русский, татарский и английский языки, прозу и поэзию, и пишет шокирующий жёсткий текст об обретении собственной идентичности. Неожиданная и очень сильная книга, которую, что немаловажно, крайне интересно читать. На наших глазах рождается совершенно новая литература. Настоятельно рекомендую.
Одно из главных поэтических переживаний последнего времени случилось у меня во время выступления Динары Расулевой, когда она читала стихи, смешивая татарский, русский, английский и, кажется, немецкий, объясняла строение этих стихов и их смысл и вообще раскрывала, насколько это возможно, болезненный процесс обретения собственного языка – не в смысле «поэтического», а самого настоящего, бытового, разговорного. Перформанс Динары был посвящён прорастанию этого языка буквально сквозь кожу, сквозь биографию и воспоминания.
Первая опубликованная проза Динары – только что вышедшая повесть с прекрасным названием «Травмагочи» – говорит примерно об этом, но совсем иначе. Её главная героиня, Диляра, живёт в, так сказать, параллельном Берлине – удивительной среде обитания, чем-то похожей на ту, в которой обитали Колен и Хлои из «Пены дней»: одежда из человеческой кожи стонет, пельмени говорят, а сама Диляра работает заместительницей Смерти – ничего особенного, работа как работа, хотя иногда тяжело. По условиям контракта Диляра стирает собственную память, так что трудится на этой работе столько, сколько себя помнит, буквально. Однако в какой-то момент она, не справившись с отсутствием прошлого, начинает придумывать / перепридумывать / «вспоминать» собственное прошлое, смерти близких, детство, радости и обиды, и в какой-то момент начинает говорить на языке, которого не знает – «не знает». Такая история.
Поразительным образом Динара, работая над этой тончайшей выделки книгой, перепридумывает навязший в зубах автофикшн. Оказывается, о собственных травмах – настоящих, невыдуманных, совпадающих с непережитой травмой целого народа, лишённого собственного языка и собственного прошлого, – можно писать увлекательную сюжетную прозу, изобретательную, с остроумными диалогами и узнаваемыми деталями.
Расулева перемешивает русский, татарский и английский языки, прозу и поэзию, и пишет шокирующий жёсткий текст об обретении собственной идентичности. Неожиданная и очень сильная книга, которую, что немаловажно, крайне интересно читать. На наших глазах рождается совершенно новая литература. Настоятельно рекомендую.
Издательство SHELL(F).
BY издательство shell(f)
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from us
