То, чем был я когда-то, все присущее мне, что тебя не коснулось, я хочу уничтожить, забыть, даже если это то, что спасало меня и еще бы спасло не однажды от одиночества и пустоты. Умирает ли дом, если после него остаются только дым да объем, только запах бессмертный жилья? Как его берегут снегопады, наклоняясь, как прежде, над крышей, которой давно уже нет, расступаясь в том месте, где стены стояли, охраняя объем, который четыре стены берегли! Нет окна, но тянутся ветви привычно клена красного, клена зеленого, клена голого, заледеневшего восстанавливать это окно, помогая прохожим отражаться в пропавшем стекле. Умирает ли дом, если мы этот дом покидаем? Умирает ли дом, если он забывает о нас? Поцелуй озаряет его. Ты сказала: — Благословляю тот день, который соединит нас, и все, что будет потом. — То, что было потом, охраняет теперь снегопады, разлинованный отсвет окна создавая в полете, словно сердце синицы на встречном ветру прогибаясь над светом. Этот свет поцелуя, снегопадами наспех обжитый, был ли в пору тебе, когда ты глаза на окно поднимала? Тот, кого ты ждала, а потом в этом доме встречала, сам придумал себя для тебя и не знал, что придумал себя. Все мне кажется, был я свидетелем в доме счастливом. Потому и хочу я забыть все присущее мне, что тебя не коснулось, все, чем был я когда-то, умирающий больше похож на себя, чем живущий. Но нет прошлого с теми, кто помнит о прошлом в час открытых дверей в дом счастливый. И нет неба над небом, земли над землей и любви над любовью.
То, чем был я когда-то, все присущее мне, что тебя не коснулось, я хочу уничтожить, забыть, даже если это то, что спасало меня и еще бы спасло не однажды от одиночества и пустоты. Умирает ли дом, если после него остаются только дым да объем, только запах бессмертный жилья? Как его берегут снегопады, наклоняясь, как прежде, над крышей, которой давно уже нет, расступаясь в том месте, где стены стояли, охраняя объем, который четыре стены берегли! Нет окна, но тянутся ветви привычно клена красного, клена зеленого, клена голого, заледеневшего восстанавливать это окно, помогая прохожим отражаться в пропавшем стекле. Умирает ли дом, если мы этот дом покидаем? Умирает ли дом, если он забывает о нас? Поцелуй озаряет его. Ты сказала: — Благословляю тот день, который соединит нас, и все, что будет потом. — То, что было потом, охраняет теперь снегопады, разлинованный отсвет окна создавая в полете, словно сердце синицы на встречном ветру прогибаясь над светом. Этот свет поцелуя, снегопадами наспех обжитый, был ли в пору тебе, когда ты глаза на окно поднимала? Тот, кого ты ждала, а потом в этом доме встречала, сам придумал себя для тебя и не знал, что придумал себя. Все мне кажется, был я свидетелем в доме счастливом. Потому и хочу я забыть все присущее мне, что тебя не коснулось, все, чем был я когда-то, умирающий больше похож на себя, чем живущий. Но нет прошлого с теми, кто помнит о прошлом в час открытых дверей в дом счастливый. И нет неба над небом, земли над землей и любви над любовью.
The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from us
