«Знать живёт в мире как истории и углубляет его поскольку изменяет его картину»^[Шпенглер О . Закат Европы. С. 356].
Такое аристократическое стремление приводит к поступанию (включающему в себя действующего субъекта, в отличие от «поступка», отчужденного от него) и является исходным способом существования для субъекта – не как результата моральной рефлексии и анализа мира, а как способа задания этого мира.
Использование слова «поступание» подчеркивает в человеке нечто, противостоящее осмысливанию, пониманию, продумыванию реальности – а именно нечто первичное реальности, задающее ее, создающее прецедент, а им – смысл мира и его возможности.
В поступании аннигилируется разрыв подлинной идеи и неподлинного мира, достойного должного и несовершенного сущего, в нем осуществляется их неразделимое единство, а точнее – они уничтожаются в своей противоположности. В поступании я локализую себя в том центре, в котором бытие плотно, которое есть «абсолютная реальность» (М. Элиаде).
Словами Шпенглера: «Здесь не раздумывают: кто раздумывает, уже бесчестен». С точки зрения «из центра» поступание принимается как исходное, ничем – никакими нормами и теоретическими рассмотрениями не обосновываемое: только через него есть выход к единому и единственному бытию.
Традиционная этика, отвечая потребностям и реализуя возможности периферийного человека, видит моральный поступок, в первую очередь, как отрефлексированный, как логичный, но, тем самым устраняет из него ответственного субъекта.
В силу этого отрыва от единого и единственного центра ответственного сознания: логическая ясность и необходимая последовательность, на которые делает ставку теоретическое сознание, превращаются в темные и стихийные силы.
Центральная локализация в ценностном мире – неустранимое и существенное основание ценностного бытия, но это разрушает всю традиционно периферийную логику этики.
Человек поступает не в пространстве таких же равных других, но в пространстве, ценностно организованном вокруг него и являющимся им самим: только в этом случае он ставит подпись под своим деянием, и самой подписью придаёт этому деянию бытийственность, подлинность, позволяет поставить подпись – и она является таковой не в силу соответствия некоему образцу подписи (периферийному ценностному сознанию свойственна архетипичность – для него существует лишь то, что воспроизводит идеальный образец), а в силу того, что поступок всецело является моим.
Как обнаруживает Х.Арендт, мужество не сводится обязательно или первично только к готовности взять на себя последствия за сделанное: мужества требует уже решение выйти из приватного круга потаенности и показать, кто ты, собственно, есть, т.е. выставить самого себя. Но аристократическое существование во многом вообще лишено этой приватной потаенности, и выставление самого себя есть способ аристократического существования с самого детства.
Потаенность и невыставленность невозможны там, где человек осуществляет то, что может быть названо инициативой.
Аристократ инициирует всю жизнь замка, что для него во многом совпадает с инициированием самого себя. «Однако сила того, кто берет на себя инициативу, поистине придающую всю крепость крепкому, дает о себе знать только в этой инициативе и во взятом тогда на себя риске, не в действительном достижении»^[Арендт Х. Vita activa, или о деятельной жизни. СПб., 2000. С. 250.].
Величавая ответственность аристократа не есть суетливая ответственность за результат, за то, что вне замкового пространства. Для него непостижимы мучения ситуативного морального субъекта.
Он ответственен лишь за исполненную роль и лишь за обустройство замка, т.е. самого себя. (Остатки этого обустройства сохраняются, если бы можно было так сказать — ностальгируют, в исключительной щепетильности и консервативности аристократии в отношении одежды, устройства дома и распорядка жизни.)
О.П.Зубец - Об аристократизме // Аристократизм, как основа поступания
«Знать живёт в мире как истории и углубляет его поскольку изменяет его картину»^[Шпенглер О . Закат Европы. С. 356].
Такое аристократическое стремление приводит к поступанию (включающему в себя действующего субъекта, в отличие от «поступка», отчужденного от него) и является исходным способом существования для субъекта – не как результата моральной рефлексии и анализа мира, а как способа задания этого мира.
Использование слова «поступание» подчеркивает в человеке нечто, противостоящее осмысливанию, пониманию, продумыванию реальности – а именно нечто первичное реальности, задающее ее, создающее прецедент, а им – смысл мира и его возможности.
В поступании аннигилируется разрыв подлинной идеи и неподлинного мира, достойного должного и несовершенного сущего, в нем осуществляется их неразделимое единство, а точнее – они уничтожаются в своей противоположности. В поступании я локализую себя в том центре, в котором бытие плотно, которое есть «абсолютная реальность» (М. Элиаде).
Словами Шпенглера: «Здесь не раздумывают: кто раздумывает, уже бесчестен». С точки зрения «из центра» поступание принимается как исходное, ничем – никакими нормами и теоретическими рассмотрениями не обосновываемое: только через него есть выход к единому и единственному бытию.
Традиционная этика, отвечая потребностям и реализуя возможности периферийного человека, видит моральный поступок, в первую очередь, как отрефлексированный, как логичный, но, тем самым устраняет из него ответственного субъекта.
В силу этого отрыва от единого и единственного центра ответственного сознания: логическая ясность и необходимая последовательность, на которые делает ставку теоретическое сознание, превращаются в темные и стихийные силы.
Центральная локализация в ценностном мире – неустранимое и существенное основание ценностного бытия, но это разрушает всю традиционно периферийную логику этики.
Человек поступает не в пространстве таких же равных других, но в пространстве, ценностно организованном вокруг него и являющимся им самим: только в этом случае он ставит подпись под своим деянием, и самой подписью придаёт этому деянию бытийственность, подлинность, позволяет поставить подпись – и она является таковой не в силу соответствия некоему образцу подписи (периферийному ценностному сознанию свойственна архетипичность – для него существует лишь то, что воспроизводит идеальный образец), а в силу того, что поступок всецело является моим.
Как обнаруживает Х.Арендт, мужество не сводится обязательно или первично только к готовности взять на себя последствия за сделанное: мужества требует уже решение выйти из приватного круга потаенности и показать, кто ты, собственно, есть, т.е. выставить самого себя. Но аристократическое существование во многом вообще лишено этой приватной потаенности, и выставление самого себя есть способ аристократического существования с самого детства.
Потаенность и невыставленность невозможны там, где человек осуществляет то, что может быть названо инициативой.
Аристократ инициирует всю жизнь замка, что для него во многом совпадает с инициированием самого себя. «Однако сила того, кто берет на себя инициативу, поистине придающую всю крепость крепкому, дает о себе знать только в этой инициативе и во взятом тогда на себя риске, не в действительном достижении»^[Арендт Х. Vita activa, или о деятельной жизни. СПб., 2000. С. 250.].
Величавая ответственность аристократа не есть суетливая ответственность за результат, за то, что вне замкового пространства. Для него непостижимы мучения ситуативного морального субъекта.
Он ответственен лишь за исполненную роль и лишь за обустройство замка, т.е. самого себя. (Остатки этого обустройства сохраняются, если бы можно было так сказать — ностальгируют, в исключительной щепетильности и консервативности аристократии в отношении одежды, устройства дома и распорядка жизни.)
О.П.Зубец - Об аристократизме // Аристократизм, как основа поступания
#aristo #arete #личность
BY Nova Nobilitas
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can."
from us
