Так уж вышло, что в СССР умели делать много разных очень крутых вещей, особенно хорош был ВПК, который создавал как потрясающие по своим параметрам образцы (взять хотя бы АПЛ «Лира» с подводной скоростью до 41 узла), так и массовые, но очень хорошие образцы техники (тех же МиГ-21 построили более 10 тысяч). И в целом СССР мог очень многое.
Но вот со станкостроением было так себе. Нет, в СССР, конечно, производили много хороших станков, и токарных, и фрезерных, и каких только не было. Но вот с высокоточными массовыми станками были проблемы. Поэтому после Второй мировой СССР вывозил из Германии всевозможные станки — их очень не хватало. И так уж вышло, что немецкое машиностроение всегда было лучше развито, чем советское, ну и уж станкостроение так тем более. А потом началась Холодная война, и потребовалось много станков высоких классов точности — а в СССР их делали слишком мало, и они не были очень уж хорошими, поэтому что делал СССР? Возил их контрабандой. Была история, когда для производства винтов для атомных подводных лодок советские спецслужбы провели целую спецоперацию с участием десятков подставных компаний, которые эти станки купили в Японии, а потом черт знает как привезли в СССР.
В общем, хороших станков в СССР было мало, они были дефицитными, и их всячески берегли и доставали любыми способами.
СССР развалился, Россия потихоньку восстанавливала машиностроение, а проблема никуда не делась — станков было мало. Только если раньше их в СССР не продавали, то теперь их продавали, но стоили они как черт знает что. Маленький токарный станок Schaublin высшего класса точности в 2019 стоил от 8 до 10 млн рублей. Это самый маленький, на таком точат небольшие детали, а на производстве требуются и средние, и большие станки, и стоят они чудовищно дорого.
Что делать? Можно купить китайское, но оно некачественное, его потом надо допиливать до нормального состояния, и стоит это немало; а можно взять старый итальянский станок, откапиталить его (восстановить геометрию направляющих, отшлифовать и отшабрить все до идеального состояния), и вот вам готовый к работе станок. Да, он старый, он 1950-х годов, но он же работает! И работать будет долго, главное обслуживать нормально.
А когда возникла потребность в ЧПУ станках, то умельцы и вовсе на основе в том числе таких заслуженных старичков начали делать ЧПУ токарные и фрезерные станки. Меняли двигатель, ставили сервоприводы, устанавливали линейные энкодеры высоких классов точности, и дальше либо приспосабливали обычный компьютер, либо, если бюджет позволял, покупали ЧПУ-стойку (которая по сути тот же компьютер, просто изначально созданный для станков). И вот так на основе старичка из допотопных времен, не самой дорогой электроники, прямых рук и смекалочки люди получали ЧПУ-станок высокого класса точности за очень небольшие деньги.
Конечно, лучше было бы купить какой-нибудь немецкий, швейцарский или японский станок, но сейчас с этим трудно. Но смекалистых людей в России всегда было много, так что не все так плохо.
Так уж вышло, что в СССР умели делать много разных очень крутых вещей, особенно хорош был ВПК, который создавал как потрясающие по своим параметрам образцы (взять хотя бы АПЛ «Лира» с подводной скоростью до 41 узла), так и массовые, но очень хорошие образцы техники (тех же МиГ-21 построили более 10 тысяч). И в целом СССР мог очень многое.
Но вот со станкостроением было так себе. Нет, в СССР, конечно, производили много хороших станков, и токарных, и фрезерных, и каких только не было. Но вот с высокоточными массовыми станками были проблемы. Поэтому после Второй мировой СССР вывозил из Германии всевозможные станки — их очень не хватало. И так уж вышло, что немецкое машиностроение всегда было лучше развито, чем советское, ну и уж станкостроение так тем более. А потом началась Холодная война, и потребовалось много станков высоких классов точности — а в СССР их делали слишком мало, и они не были очень уж хорошими, поэтому что делал СССР? Возил их контрабандой. Была история, когда для производства винтов для атомных подводных лодок советские спецслужбы провели целую спецоперацию с участием десятков подставных компаний, которые эти станки купили в Японии, а потом черт знает как привезли в СССР.
В общем, хороших станков в СССР было мало, они были дефицитными, и их всячески берегли и доставали любыми способами.
СССР развалился, Россия потихоньку восстанавливала машиностроение, а проблема никуда не делась — станков было мало. Только если раньше их в СССР не продавали, то теперь их продавали, но стоили они как черт знает что. Маленький токарный станок Schaublin высшего класса точности в 2019 стоил от 8 до 10 млн рублей. Это самый маленький, на таком точат небольшие детали, а на производстве требуются и средние, и большие станки, и стоят они чудовищно дорого.
Что делать? Можно купить китайское, но оно некачественное, его потом надо допиливать до нормального состояния, и стоит это немало; а можно взять старый итальянский станок, откапиталить его (восстановить геометрию направляющих, отшлифовать и отшабрить все до идеального состояния), и вот вам готовый к работе станок. Да, он старый, он 1950-х годов, но он же работает! И работать будет долго, главное обслуживать нормально.
А когда возникла потребность в ЧПУ станках, то умельцы и вовсе на основе в том числе таких заслуженных старичков начали делать ЧПУ токарные и фрезерные станки. Меняли двигатель, ставили сервоприводы, устанавливали линейные энкодеры высоких классов точности, и дальше либо приспосабливали обычный компьютер, либо, если бюджет позволял, покупали ЧПУ-стойку (которая по сути тот же компьютер, просто изначально созданный для станков). И вот так на основе старичка из допотопных времен, не самой дорогой электроники, прямых рук и смекалочки люди получали ЧПУ-станок высокого класса точности за очень небольшие деньги.
Конечно, лучше было бы купить какой-нибудь немецкий, швейцарский или японский станок, но сейчас с этим трудно. Но смекалистых людей в России всегда было много, так что не все так плохо.
In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from us
