Не перестаёт меня впечатлять пропасть в общем качестве волгаистических работ, созданных, с одной стороны, в конце XIX-начале XX вв. и, с другой стороны, в середине XX в., когда область оправилась от потрясений предшествующих десятилетий и (как бы) возродилась. Ранние словари языков Волго-Камского региона почти всегда лучше поздних, причем независимо от традиции (финской, венгерской или русской). Или возьмём контактные исследования: сначала работ мало, но они почти всегда стоящие, а с середины века и далее сколько-то полезные исследования оказываются в критическом меньшинстве. То же и с дескриптивной лингвистикой: до сих пор я не встречал ничего лучше по грамматике чувашского языка, чем труды Ашмарина 1890-х — 1900-х гг. Если помнить о гуманитарном аспекте лингвистики, то они несравненны: человек не только досконально знал факты, но и хорошо понимал разнообразные контексты, которые необходимы для их адекватного описания (а умение обращаться с контекстом является, на мой взгляд, наиболее недооцениваемым навыком в гуманитарных дисциплинах).
Область исследований субстратной топонимики Чувашии, в которой я сейчас подвизаюсь, не является исключением. В 1889 году И.Н. Смирнов публикует фундаментальный труд "Черемисы: историко-этнографический очерк", в котором приводит 71 марийское название с территории Чувашского Поволжья. Этот список свидетельствует, что Смирнов замечательно владел как языковым материалом, так и методологией топонимических штудий: если опираться на современное состояние области, почти все названия из его перечня, действительно, должны быть признаны марийскими.
Затем более полувека по теме вообще ничего не публикуют, пока, наконец, в 1950-х гг. не вернулся интерес к этой проблеме. Поначалу он был обусловлен развернувшейся кампанией по признанию автохтонности чувашей (соответствующая научная сессия была проведена в Москве в 1950 г., и тогда же в "Советской этнографии" был издан сборник её материалов). Смирнова при этом как будто и не существовало, причем причины такого игнорирования для меня загадочны (он считался реакционером и шовинистом, но в нелингвистических статьях из сборника 1950 г. его работы пару раз цитируются, в т.ч. упомянутый очерк о черемисах).
Заново открывая область, В.Г. Егоров подходит к анализу субстратных топоформантов, например, вот так. Берется чрезвычайно частотный на территории Чувашии детерминант гидронимов -нар (-нер), квалифицируется как показатель ойконимов (!), сравнивается одновременно (!) с марийским ner 'нос; мыс' и eŋer 'речка' (последнее — верно), а затем все эти сущности сопоставляются с армянским (!) показателем множественного числа (!) -ner и возводятся к некоему скифскому (!) слову со значением 'стойбище, дом, селение' ("К вопросу о происхождении чуваш и их языка", 1953, с. 74).
Пусть и не марристский в строгом смысле, но по степени абсурдности это вполне себе марристский подход к этимологии. К слову, в том же 1953 г. Егоров опубликовал статью "Против извращений Н.Я. Марра в области изучения чувашского языка". А исследования марийско-чувашских связей в топонимике стали выглядеть сколько-то прилично только в 1970-х гг. благодаря М.Р. Федотову.
Не перестаёт меня впечатлять пропасть в общем качестве волгаистических работ, созданных, с одной стороны, в конце XIX-начале XX вв. и, с другой стороны, в середине XX в., когда область оправилась от потрясений предшествующих десятилетий и (как бы) возродилась. Ранние словари языков Волго-Камского региона почти всегда лучше поздних, причем независимо от традиции (финской, венгерской или русской). Или возьмём контактные исследования: сначала работ мало, но они почти всегда стоящие, а с середины века и далее сколько-то полезные исследования оказываются в критическом меньшинстве. То же и с дескриптивной лингвистикой: до сих пор я не встречал ничего лучше по грамматике чувашского языка, чем труды Ашмарина 1890-х — 1900-х гг. Если помнить о гуманитарном аспекте лингвистики, то они несравненны: человек не только досконально знал факты, но и хорошо понимал разнообразные контексты, которые необходимы для их адекватного описания (а умение обращаться с контекстом является, на мой взгляд, наиболее недооцениваемым навыком в гуманитарных дисциплинах).
Область исследований субстратной топонимики Чувашии, в которой я сейчас подвизаюсь, не является исключением. В 1889 году И.Н. Смирнов публикует фундаментальный труд "Черемисы: историко-этнографический очерк", в котором приводит 71 марийское название с территории Чувашского Поволжья. Этот список свидетельствует, что Смирнов замечательно владел как языковым материалом, так и методологией топонимических штудий: если опираться на современное состояние области, почти все названия из его перечня, действительно, должны быть признаны марийскими.
Затем более полувека по теме вообще ничего не публикуют, пока, наконец, в 1950-х гг. не вернулся интерес к этой проблеме. Поначалу он был обусловлен развернувшейся кампанией по признанию автохтонности чувашей (соответствующая научная сессия была проведена в Москве в 1950 г., и тогда же в "Советской этнографии" был издан сборник её материалов). Смирнова при этом как будто и не существовало, причем причины такого игнорирования для меня загадочны (он считался реакционером и шовинистом, но в нелингвистических статьях из сборника 1950 г. его работы пару раз цитируются, в т.ч. упомянутый очерк о черемисах).
Заново открывая область, В.Г. Егоров подходит к анализу субстратных топоформантов, например, вот так. Берется чрезвычайно частотный на территории Чувашии детерминант гидронимов -нар (-нер), квалифицируется как показатель ойконимов (!), сравнивается одновременно (!) с марийским ner 'нос; мыс' и eŋer 'речка' (последнее — верно), а затем все эти сущности сопоставляются с армянским (!) показателем множественного числа (!) -ner и возводятся к некоему скифскому (!) слову со значением 'стойбище, дом, селение' ("К вопросу о происхождении чуваш и их языка", 1953, с. 74).
Пусть и не марристский в строгом смысле, но по степени абсурдности это вполне себе марристский подход к этимологии. К слову, в том же 1953 г. Егоров опубликовал статью "Против извращений Н.Я. Марра в области изучения чувашского языка". А исследования марийско-чувашских связей в топонимике стали выглядеть сколько-то прилично только в 1970-х гг. благодаря М.Р. Федотову.
BY Волжско-камские записки
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from ru
