Оставили солнечную, комфортную, вкусную Махачкалу и приехали в Кавминводы с друзьями, как бы на отдых. Серо, скучно, дорого, многолюдно, во всем уступает Махачкале. Это мы внушаем себе "там, где нас нет, там - хорошо".
Единственное, что впечатлило из Пятигорска это вид на Эльбрус. С 6 января заселяемся в санаторий "Луч", буду лечить травмированное плечо и пить теплую, кисловатую воду и внушать себе, что мне тут хорошо. Домой хочу😭
Единственное, что впечатлило из Пятигорска это вид на Эльбрус. С 6 января заселяемся в санаторий "Луч", буду лечить травмированное плечо и пить теплую, кисловатую воду и внушать себе, что мне тут хорошо. Домой хочу😭
Дневники
Я продолжу про одного из самых неординарных и интересных персонажей из нашей городской жизни лихих 90-х. Про Абдулжалила. Он периодически появлялся в нашем кругу и потом исчезал. Мы с Абдулжалилом увиделись через годы. Говоря словами Пушкина «как Денди лондонский одет», по последнему писку моды, при деньгах, за рулем черного бумера. У него тогда был коньячный бизнес. Закончил он институт народного хозяйства даже не появляясь там. Мы с ним встретились случайно на улице Гагарина. Пообщались, вспоминали студенческие годы и рассказывает Абдулжалил:
- Самое большое богатство, Мах1ама, это не деньги, и не друзья, как говорят высокопарно некоторые умники, самое большое богатство это - молодость. Так весело было в студенческие годы. Кайф с одного чабурека или пирожка в студенческие годы не сравним сегодняшним отдыхом в лучшем ресторане – начал философствовать Абдулжалил.
- Ты так постарел что ли, чтобы скучать по молодости? – говорю я.
- Неее…тогда реально круто было все, кайф жизни. Закончили мы нархоз, получили дипломы и пошли с пацанами на море – начал Абдулжалил свои воспоминания. Когда он мне рассказывал эту историю кто-то позвонил к нему и срочно уехал. Такой был он непонятный и непредсказуемый во всем. Об их дальнейших приключениях в день получения мне рассказали наши общие друзья, которые были участниками сего события.
- После обеда мы направились на море. Без конца Абдулжалил говорит, надо вмазать за дипломы. Купили бутылку водки и три шашлыка на четверых, воду и ещ1 что-то. Голодные мы за считанные минуты все слопали, больше ни у кого копейки и не было взять что-то. Мы поднялись с пляжа на Родопский бульвар и шли по парку. Когда приблизились к памятнику Сулейману Стальскому вижу на веранде Аварского Театра какая-то суета. То ли свадьба, то ли банкет. Абдулжалил загорелся как это увидел и говорит:
- Там свадьба…Пацаны! За мной! Если что мы – сторона жениха. И идет туда. Мы голодные и неуверенные следуем за ним. Поднялись. Там накрытие столы, народ в ожидании невесты и жениха. Абдулжалил прямиком пошел к тамаде, вижу его обнимает и что-то объясняет. Тот в недоумении, по выражению лица видно «кто же ты такой черт побери». Его оставил там, дальше с какими-то мужиками в галстуках поздоровался и пришёл к нам. Зовёт нас и сел в середину за самый богато накрытый стол и начал кушать.
Наливает водку, хватает куски и бросает нам. Его двоюродный брат Расул со стыда весь покраснел и смотрит по сторонам, чтобы узнать не идут оттуда стражи нас поднять и выгнать. Свадьба оказалась очень состоятельных людей. Пришёл Магомед Хачилаев в большой шляпе и в черных костюмах со своей свитой. С другой лестницы к хозяевам свадьбы направилась в окружении нарядных женщин Фазу Алиева со своей свитой.
Мы стараемся молча как можно больше съесть и думаем, как бы исчезнуть отсюда незаметно. Абдулжалил чувствует себя комфортно и кричит к официантке за соседним столиком:
- Йоо!!! Ашура!!! Дай оттуда бутылку коньяка… Девушка послушно направилась дальше и принесла коньяк и говорит:
- Меня не Ашура зовут, моё Марьям…
- Теперь не важно уже, мы за тебя выпьем – сказал Абдулжалил и налил всем коньяк. Мы чувствуем себя неловко, видно там люди между собой шушукают и уставились на нас. Скоро тут или здоровые ребята с вопросами или милиция появится думаю я. Когда хотел сказать Абдулжалилу об этом вижу он встал из нашего стола и идет прямиком в сторону жениха и невесты, где сидел Хачилаев и свита. Берет у тамады микрофон и начал какую-то ерунду нести оттуда. Про зону, про нормальных пацанов и еще что-то. То громкие выкрики, потом исчезают слова. Когда он сказал: «За жениха и невесту!!!» - мы тяжело вздохнули, что слава Богу, что все пронесло. И тут же после паузы говорит: «Теперь объявляется танец для Фазу Алиевой и Расула Алиева!!!!».
Расул Алиев – его двоюродный брат, который со стыда угорал и хотел выскочить оттуда. Абдулжалил прибежал к нам, Расул, который хотел соскочить он поймал и толкнул на танец. С того края весь банкетный зал встал и идет сияющая Фазу, что она вышла на танец как минимум с каким-то ей незнакомым новым министром.
Я продолжу про одного из самых неординарных и интересных персонажей из нашей городской жизни лихих 90-х. Про Абдулжалила. Он периодически появлялся в нашем кругу и потом исчезал. Мы с Абдулжалилом увиделись через годы. Говоря словами Пушкина «как Денди лондонский одет», по последнему писку моды, при деньгах, за рулем черного бумера. У него тогда был коньячный бизнес. Закончил он институт народного хозяйства даже не появляясь там. Мы с ним встретились случайно на улице Гагарина. Пообщались, вспоминали студенческие годы и рассказывает Абдулжалил:
- Самое большое богатство, Мах1ама, это не деньги, и не друзья, как говорят высокопарно некоторые умники, самое большое богатство это - молодость. Так весело было в студенческие годы. Кайф с одного чабурека или пирожка в студенческие годы не сравним сегодняшним отдыхом в лучшем ресторане – начал философствовать Абдулжалил.
- Ты так постарел что ли, чтобы скучать по молодости? – говорю я.
- Неее…тогда реально круто было все, кайф жизни. Закончили мы нархоз, получили дипломы и пошли с пацанами на море – начал Абдулжалил свои воспоминания. Когда он мне рассказывал эту историю кто-то позвонил к нему и срочно уехал. Такой был он непонятный и непредсказуемый во всем. Об их дальнейших приключениях в день получения мне рассказали наши общие друзья, которые были участниками сего события.
- После обеда мы направились на море. Без конца Абдулжалил говорит, надо вмазать за дипломы. Купили бутылку водки и три шашлыка на четверых, воду и ещ1 что-то. Голодные мы за считанные минуты все слопали, больше ни у кого копейки и не было взять что-то. Мы поднялись с пляжа на Родопский бульвар и шли по парку. Когда приблизились к памятнику Сулейману Стальскому вижу на веранде Аварского Театра какая-то суета. То ли свадьба, то ли банкет. Абдулжалил загорелся как это увидел и говорит:
- Там свадьба…Пацаны! За мной! Если что мы – сторона жениха. И идет туда. Мы голодные и неуверенные следуем за ним. Поднялись. Там накрытие столы, народ в ожидании невесты и жениха. Абдулжалил прямиком пошел к тамаде, вижу его обнимает и что-то объясняет. Тот в недоумении, по выражению лица видно «кто же ты такой черт побери». Его оставил там, дальше с какими-то мужиками в галстуках поздоровался и пришёл к нам. Зовёт нас и сел в середину за самый богато накрытый стол и начал кушать.
Наливает водку, хватает куски и бросает нам. Его двоюродный брат Расул со стыда весь покраснел и смотрит по сторонам, чтобы узнать не идут оттуда стражи нас поднять и выгнать. Свадьба оказалась очень состоятельных людей. Пришёл Магомед Хачилаев в большой шляпе и в черных костюмах со своей свитой. С другой лестницы к хозяевам свадьбы направилась в окружении нарядных женщин Фазу Алиева со своей свитой.
Мы стараемся молча как можно больше съесть и думаем, как бы исчезнуть отсюда незаметно. Абдулжалил чувствует себя комфортно и кричит к официантке за соседним столиком:
- Йоо!!! Ашура!!! Дай оттуда бутылку коньяка… Девушка послушно направилась дальше и принесла коньяк и говорит:
- Меня не Ашура зовут, моё Марьям…
- Теперь не важно уже, мы за тебя выпьем – сказал Абдулжалил и налил всем коньяк. Мы чувствуем себя неловко, видно там люди между собой шушукают и уставились на нас. Скоро тут или здоровые ребята с вопросами или милиция появится думаю я. Когда хотел сказать Абдулжалилу об этом вижу он встал из нашего стола и идет прямиком в сторону жениха и невесты, где сидел Хачилаев и свита. Берет у тамады микрофон и начал какую-то ерунду нести оттуда. Про зону, про нормальных пацанов и еще что-то. То громкие выкрики, потом исчезают слова. Когда он сказал: «За жениха и невесту!!!» - мы тяжело вздохнули, что слава Богу, что все пронесло. И тут же после паузы говорит: «Теперь объявляется танец для Фазу Алиевой и Расула Алиева!!!!».
Расул Алиев – его двоюродный брат, который со стыда угорал и хотел выскочить оттуда. Абдулжалил прибежал к нам, Расул, который хотел соскочить он поймал и толкнул на танец. С того края весь банкетный зал встал и идет сияющая Фазу, что она вышла на танец как минимум с каким-то ей незнакомым новым министром.
А тут растерянный Расул в тапочках и Абдулжалил, который аплодирует под его ногами. Когда Фазу один поворот сделала и пошла на второй Расул пулей полетел к лестнице и оттуда вниз. Эту неловкость исправить выскочил какой-то молодой человек, мы спасенные от позора побежали вниз. Абдулжалил минут десять внизу у лестницы какому-то братухе толкал понятия блатного мира и философию жизни, потом нас догнал, и мы направились дальше.
Мы долго дразнили Абдулжалила за те студенческие приключения. Он несколько лет сидел за прежние хулиганские дела 90-х. Потом вышел, покаялся, встал на путь истины, молился, в Кокреке собирался сады выращивать. Однажды в 2017 году он мне звонит:
- Мах1ама, узнай да у твоего отца знает ли он Алиасхаба из Ритляба. Это мой отец, он умер молодым. Я читал на твоей странице в фейсбуке, что твой отец в 50-е годы учился на филологическом факультете ДГУ, мой отец тоже учился там. Я сказал Абдулжалилу, что спросит у отца и про себя думал «мало ли людей могли быть 60 лет назад на филфаке ДГУ» и как-то несерьезно отнесся к этой просьбе Абдулжалила. Однажды в осенний день ближе к полудню ко мне домой на улице Даниялова постучался кто-то. Открываю, Абдулжалил стоит у порога. Мы с отцом за столом чай пили в кухне. С Абдулжалилом отправились туда. Абдулжалил как поздоровался и сел я спрашиваю у отца:
- Дада, гьав чи лъанав дуа? (Отец, узнаешь ли ты этого молодого человека?). Отец внимательно посмотрел и говорит: «Очень знакомые мне черты лица, но не узнаю я его».
- Алиасхаба из Риляба знал ты?
Тут же отец таким удивлением посмотрел, аж прослезился чуть:
- Неужели его сын? Валлагьги вугу Рилъаса Г1алиасх1аб (Валлагьи передо мной Алиасхаб из Ритляба). Мой однокурсник и студенческий друг же был. Слышал, что очень молодым умер. Очень похож на него. Далее отец начал рассказывать одна смешнее другой истории Алиасхаба, ощущение такое было он об Абдулжалиле говорил. Лицо Абдулжалила от радости сияла, в глазах были слёзы и тут же начал отцу жаловаться на меня, мол я Магомеду давно говорил, чтобы спросили у вас знали ли моего отца. Он не спросил, поэтому сегодня решил прийти самому и спросить у вас.
- Я же по отцу скучаю. Мах1ама это не понимает, дядя Исмаил, у него отец живой, это у нас с вами их нет. Нашу боль ему не понять – сказал Абдулжалил.
- Ты настоящий сын своего отца, настоящий мужчина и горец. Искать друзей своего отца это очень похвальная и достойная уважения черта. Ты – молодец! – сказал отец Абдулжалилу. Далее отец, по-стариковски не спеша за чашкой чая рассказал Абдулжалилу забавные истории их студенческой жизни. Как он в хоре про Ленина вместе слов «Россия х1айранаб берзул балагьи» пел слова «Россия х1айранаб х1улараб бет1ер» (Вместо «мягкого взгляда Ильича», спел «лысая башка Ильича») за это чуть не исключили из университета.
Как он ведомости из деканата стащил, как он чудачил, когда работал в школе в селе Колоб Тляратинского района. Более трех часов сидел Абдулжалил и попрощался с отцом. Обещал отцу вернуться. Через пару недель слышу, что в селе скончался. Кажется, тромб был. Я от отца скрыл эту печальную новость об уходе из жизни красивого человека в расцвете лет. Отец несколько раз после упоминал его, что пришел искать человека, который учился полвека назад с его покойным отцом. В феврале 2019 года и отец ушел. Сейчас они все втроём там. Аллагьас бунах1ал чуриги лъабасулгу (Да помилует Аллагь всех).
Я в моих дневниковых записях моего приятеля Абдулжалила привел не тем, что он был героем или антигероем той эпохи. Он был ярким олицетворением времени и человеком непохожим на окружающую серую массу. В нем были все лучшие и худшие черты нового времени. Он в молодые годы наслаждался жизнью тем, что был внешне привлекателен, не дурен собой в плане тела и мозгов. В нем была жажда жизни и он не терпел однообразия и скуки. Вот эти поступки на грани фола, чувство риска и непредсказуемости приносили ему где-то удовольствие, где-то досаду и разочарования, в другом опустошение на время, до столкновения с новыми вызовами и испытаниями. Я в нем видел всех трех лермонтовских героев:
Мы долго дразнили Абдулжалила за те студенческие приключения. Он несколько лет сидел за прежние хулиганские дела 90-х. Потом вышел, покаялся, встал на путь истины, молился, в Кокреке собирался сады выращивать. Однажды в 2017 году он мне звонит:
- Мах1ама, узнай да у твоего отца знает ли он Алиасхаба из Ритляба. Это мой отец, он умер молодым. Я читал на твоей странице в фейсбуке, что твой отец в 50-е годы учился на филологическом факультете ДГУ, мой отец тоже учился там. Я сказал Абдулжалилу, что спросит у отца и про себя думал «мало ли людей могли быть 60 лет назад на филфаке ДГУ» и как-то несерьезно отнесся к этой просьбе Абдулжалила. Однажды в осенний день ближе к полудню ко мне домой на улице Даниялова постучался кто-то. Открываю, Абдулжалил стоит у порога. Мы с отцом за столом чай пили в кухне. С Абдулжалилом отправились туда. Абдулжалил как поздоровался и сел я спрашиваю у отца:
- Дада, гьав чи лъанав дуа? (Отец, узнаешь ли ты этого молодого человека?). Отец внимательно посмотрел и говорит: «Очень знакомые мне черты лица, но не узнаю я его».
- Алиасхаба из Риляба знал ты?
Тут же отец таким удивлением посмотрел, аж прослезился чуть:
- Неужели его сын? Валлагьги вугу Рилъаса Г1алиасх1аб (Валлагьи передо мной Алиасхаб из Ритляба). Мой однокурсник и студенческий друг же был. Слышал, что очень молодым умер. Очень похож на него. Далее отец начал рассказывать одна смешнее другой истории Алиасхаба, ощущение такое было он об Абдулжалиле говорил. Лицо Абдулжалила от радости сияла, в глазах были слёзы и тут же начал отцу жаловаться на меня, мол я Магомеду давно говорил, чтобы спросили у вас знали ли моего отца. Он не спросил, поэтому сегодня решил прийти самому и спросить у вас.
- Я же по отцу скучаю. Мах1ама это не понимает, дядя Исмаил, у него отец живой, это у нас с вами их нет. Нашу боль ему не понять – сказал Абдулжалил.
- Ты настоящий сын своего отца, настоящий мужчина и горец. Искать друзей своего отца это очень похвальная и достойная уважения черта. Ты – молодец! – сказал отец Абдулжалилу. Далее отец, по-стариковски не спеша за чашкой чая рассказал Абдулжалилу забавные истории их студенческой жизни. Как он в хоре про Ленина вместе слов «Россия х1айранаб берзул балагьи» пел слова «Россия х1айранаб х1улараб бет1ер» (Вместо «мягкого взгляда Ильича», спел «лысая башка Ильича») за это чуть не исключили из университета.
Как он ведомости из деканата стащил, как он чудачил, когда работал в школе в селе Колоб Тляратинского района. Более трех часов сидел Абдулжалил и попрощался с отцом. Обещал отцу вернуться. Через пару недель слышу, что в селе скончался. Кажется, тромб был. Я от отца скрыл эту печальную новость об уходе из жизни красивого человека в расцвете лет. Отец несколько раз после упоминал его, что пришел искать человека, который учился полвека назад с его покойным отцом. В феврале 2019 года и отец ушел. Сейчас они все втроём там. Аллагьас бунах1ал чуриги лъабасулгу (Да помилует Аллагь всех).
Я в моих дневниковых записях моего приятеля Абдулжалила привел не тем, что он был героем или антигероем той эпохи. Он был ярким олицетворением времени и человеком непохожим на окружающую серую массу. В нем были все лучшие и худшие черты нового времени. Он в молодые годы наслаждался жизнью тем, что был внешне привлекателен, не дурен собой в плане тела и мозгов. В нем была жажда жизни и он не терпел однообразия и скуки. Вот эти поступки на грани фола, чувство риска и непредсказуемости приносили ему где-то удовольствие, где-то досаду и разочарования, в другом опустошение на время, до столкновения с новыми вызовами и испытаниями. Я в нем видел всех трех лермонтовских героев:
Он и Печорин со своими достоинствами и пороками, и Мцыри – «Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, но только полную тревог, я променял бы, если б мог…» и «Парус» - «...а он мятежный просит бури, как будто в бурях есть покой». Не смотря на все это в молодости последние годы жизни на его лице не было радости. На мой взгляд, когда он часто вспоминал своего умершего отца и начал искать людей, которые имели к нему хоть какое-то отношение, возможно чувствовал свой конец. Такова судьба всех неординарных, непохожих на массу людей, их век краток. Дальше будут новые персонажи нового времени. Конечно же если вы не устали от них и от этой темы тогда будет продолжение.
Спал, снился аул и горы. Когда проснулся нашел старый пост в фб, написанный именно в этот день три года назад, 5 января. Решил поделиться.
"Птицу поймали и посадили в клетку. Оказавшись в плену, птица день и ночь твердила: родина, родина, родина… Точь-в-точь, как все эти годы твержу я… Хозяин птицы подумал: "Что же у нее за родина, где она?
Наверное, это какая-нибудь прекрасная цветущая страна, где райские деревья и райские птицы. Дай-ка выпущу я птицу на волю и погляжу, куда она полетит. Она мне покажет дорогу в ту необыкновенную страну".
Он открыл клетку, и птица выпорхнула. Она отлетела на десять шагов и опустилась на куст терновника, растущий среди голых камней. Оказалось, что там её Родина" - вспоминал Р.Гамзатов одну аварскую легенду про знаменитого художника Халилбека Мусаясул, у которого была знаменитая картина с птицей "Тоска по Родине".
Сам художник был птичкой в клетке вдали от Родины.
Я на воле, хвала Господу, но по своему Джурмуту постоянно скучаю и снятся горы. Читатель может подумать хвалю тем, что это моя Родина. Гляньте, друзья, это ведь чудесная красота или мне кажется, что это красиво, тем, что это моя Родина, как куст терновника для той птичке?
"Птицу поймали и посадили в клетку. Оказавшись в плену, птица день и ночь твердила: родина, родина, родина… Точь-в-точь, как все эти годы твержу я… Хозяин птицы подумал: "Что же у нее за родина, где она?
Наверное, это какая-нибудь прекрасная цветущая страна, где райские деревья и райские птицы. Дай-ка выпущу я птицу на волю и погляжу, куда она полетит. Она мне покажет дорогу в ту необыкновенную страну".
Он открыл клетку, и птица выпорхнула. Она отлетела на десять шагов и опустилась на куст терновника, растущий среди голых камней. Оказалось, что там её Родина" - вспоминал Р.Гамзатов одну аварскую легенду про знаменитого художника Халилбека Мусаясул, у которого была знаменитая картина с птицей "Тоска по Родине".
Сам художник был птичкой в клетке вдали от Родины.
Я на воле, хвала Господу, но по своему Джурмуту постоянно скучаю и снятся горы. Читатель может подумать хвалю тем, что это моя Родина. Гляньте, друзья, это ведь чудесная красота или мне кажется, что это красиво, тем, что это моя Родина, как куст терновника для той птичке?
Дневники
В ноябре 1995 года брат Рамазан, которого я оставил в горах учителем приехал в Махачкалу к нам ни с гор, а из Азербайджана. С ним был еще наш белоканский кунак Назим, привезли они какие-то галоши и еще какой-то товар для продажи. Я обрадовался приезду брата, еще было очень смешно, когда он сказал из Баку приехал. Вспомнил отца, который говорил, что он в горах как украденный грузинский мальчик бич1о, который хочет убежать. Еще отец, выросший под воспитанием коммунистов и советов, проклинал торгашей:
«Гьаб дунялалда ди базарганасаса къабих1са вехьнав чи воч1у. Г1елму ц1али, дарс кье, адамал сагъ гьуруй, г1и хьихьи. Базарганлъи бихьинчиясул пиша гуру». (Унизительным для мужчины работой видел я всегда торговля. Учись сам, других учи, лечи людей, можешь чабановать, мужское, достойное уважения работа. Торговля – не мужское дело)
У брата была своя философия и все время говорил:
- Надо что-нибудь придумать. На эту зарплату в горах жить нельзя. Однажды, когда отец сказал, что привыкнет через пару лет брат возле отца промолчал и потом мне говорит: «Это самое страшное привыкнуть к этой нищете, я как раз таки этого и боюсь. Если уехать нельзя надо обязательно что-нибудь придумать тут, учителем на эту зарплату работать полноценному, здоровому человеку это путь в никуда – говорил брат.
Осенью после первой четверти брат уговорил отца отпустить его с сыром в Белоканы, продать там сыр и на зиму с фруктами и чаем вернуться. То ли по счастливой для брата случайности то ли он умышленно задержался за одну ночь выпал большой снег и перевал через Большой Кавказский Хребет между Белоканом и Джурмутом закрылся снегом. Раньше весны он там не откроется. Брат с деньгами проданного сыра решил бизнес сделать и приехал с резиновыми галошами и еще каким-то товаром в Махачкалу. Мне было очень смешно и представлял выражение отца, когда услышит, что Рамазан на деньги от продажи сыра купил резиновые галоши.
- Купят у тебя галоши там? – спрашиваю я.
- Конечно купят, в горах у женщин кризис резиновых галош, на расхват пойдут – говорит брат. За это я не переживаю, я хотел на вырученные деньги с Назимом съездить обратно в Азербайджан, оттуда с хурмой в Россию. Хурма там за копейки, если перед новым годом на рынки Волгограда или Иваново успеем с одного рейса двухгодичную зарплату учителя можно было вытащить. Боюсь, что отец не разрешит.
Очень надеюсь, что там мою нагрузку распределили они между собой или нашли нового учителя – говорит брат. Поехали они в горы, благополучно все продали, и брат показал отцу как с одного оборота утроил сумму, на которую он сыр купил и попросил позволить ему один рейс хурмы сделать. Отец махнул на него руку и отпустил.
С этой поездки с хурмой приехал очень довольный, новую дорогую одежду купил себе, длинную кожаную куртку, полную, фабричную норковую шапку, какие-то модные сапоги. Довольный, холеный с замашками успешного бизнесмена поехал брат и Назим на второй рейс в Азербайджан за хурмой. Приехал после нового года без копейки денег. Из-за чеченской войны где-то посты закрыли, там задержали неделю, хурма, замороженная в КАМАЗах, когда чуть потеплело начала портиться и растекаться.
В итоге весь товар выгрузили в поле на свалку, еще задолжали КАМАЗистам. Теперь брат оказался в крайне сложном положении. Домой без денег ехать нельзя, побаивается отцовских упрёков и больше никогда не пустит оттуда. Бизнес делать для стартового капитала нет денег.
Приехал в город наш двоюродный брат Ахмед. У его однокурсника Нурмухамада из Обода была совместная с турками фирма с сетью пекарен, которые пекли турецкие батоны и другие хлебобулочные изделия. Ахмед был назначен управляющим одного из пекарен на Калинина за 29 – м магазином, позже он еще несколько пекарен взял. Ахмед был удивительно трудоспособным, расчётливым и эффективным директором.
В ноябре 1995 года брат Рамазан, которого я оставил в горах учителем приехал в Махачкалу к нам ни с гор, а из Азербайджана. С ним был еще наш белоканский кунак Назим, привезли они какие-то галоши и еще какой-то товар для продажи. Я обрадовался приезду брата, еще было очень смешно, когда он сказал из Баку приехал. Вспомнил отца, который говорил, что он в горах как украденный грузинский мальчик бич1о, который хочет убежать. Еще отец, выросший под воспитанием коммунистов и советов, проклинал торгашей:
«Гьаб дунялалда ди базарганасаса къабих1са вехьнав чи воч1у. Г1елму ц1али, дарс кье, адамал сагъ гьуруй, г1и хьихьи. Базарганлъи бихьинчиясул пиша гуру». (Унизительным для мужчины работой видел я всегда торговля. Учись сам, других учи, лечи людей, можешь чабановать, мужское, достойное уважения работа. Торговля – не мужское дело)
У брата была своя философия и все время говорил:
- Надо что-нибудь придумать. На эту зарплату в горах жить нельзя. Однажды, когда отец сказал, что привыкнет через пару лет брат возле отца промолчал и потом мне говорит: «Это самое страшное привыкнуть к этой нищете, я как раз таки этого и боюсь. Если уехать нельзя надо обязательно что-нибудь придумать тут, учителем на эту зарплату работать полноценному, здоровому человеку это путь в никуда – говорил брат.
Осенью после первой четверти брат уговорил отца отпустить его с сыром в Белоканы, продать там сыр и на зиму с фруктами и чаем вернуться. То ли по счастливой для брата случайности то ли он умышленно задержался за одну ночь выпал большой снег и перевал через Большой Кавказский Хребет между Белоканом и Джурмутом закрылся снегом. Раньше весны он там не откроется. Брат с деньгами проданного сыра решил бизнес сделать и приехал с резиновыми галошами и еще каким-то товаром в Махачкалу. Мне было очень смешно и представлял выражение отца, когда услышит, что Рамазан на деньги от продажи сыра купил резиновые галоши.
- Купят у тебя галоши там? – спрашиваю я.
- Конечно купят, в горах у женщин кризис резиновых галош, на расхват пойдут – говорит брат. За это я не переживаю, я хотел на вырученные деньги с Назимом съездить обратно в Азербайджан, оттуда с хурмой в Россию. Хурма там за копейки, если перед новым годом на рынки Волгограда или Иваново успеем с одного рейса двухгодичную зарплату учителя можно было вытащить. Боюсь, что отец не разрешит.
Очень надеюсь, что там мою нагрузку распределили они между собой или нашли нового учителя – говорит брат. Поехали они в горы, благополучно все продали, и брат показал отцу как с одного оборота утроил сумму, на которую он сыр купил и попросил позволить ему один рейс хурмы сделать. Отец махнул на него руку и отпустил.
С этой поездки с хурмой приехал очень довольный, новую дорогую одежду купил себе, длинную кожаную куртку, полную, фабричную норковую шапку, какие-то модные сапоги. Довольный, холеный с замашками успешного бизнесмена поехал брат и Назим на второй рейс в Азербайджан за хурмой. Приехал после нового года без копейки денег. Из-за чеченской войны где-то посты закрыли, там задержали неделю, хурма, замороженная в КАМАЗах, когда чуть потеплело начала портиться и растекаться.
В итоге весь товар выгрузили в поле на свалку, еще задолжали КАМАЗистам. Теперь брат оказался в крайне сложном положении. Домой без денег ехать нельзя, побаивается отцовских упрёков и больше никогда не пустит оттуда. Бизнес делать для стартового капитала нет денег.
Приехал в город наш двоюродный брат Ахмед. У его однокурсника Нурмухамада из Обода была совместная с турками фирма с сетью пекарен, которые пекли турецкие батоны и другие хлебобулочные изделия. Ахмед был назначен управляющим одного из пекарен на Калинина за 29 – м магазином, позже он еще несколько пекарен взял. Ахмед был удивительно трудоспособным, расчётливым и эффективным директором.
Он за пару месяцев сделал полный мониторинг организации, усовершенствовал систему управления, количество хлебобулочной продукции увеличилось в несколько раз. Оптовики брали и по городу развозили по точкам. Рамазан, провалившийся на хурме это видит и тут же находит выход на архитектора города некоего Гайдарова, выбивает через городскую администрацию разрешение на установку павильонов для хлеба и молочной продукции.
Отца друг был директор Ремзавода Гасанов Ильяс, в его заводе сделал металлические будки и установил три точки в Сепараторном посёлке. Турецкие фирмы поставляли хлебобулочную продукцию, с Махачкалинским и Кизлярским гормолзаводом заключил договора они поставляли молоко. Продукция шла очень хорошо. Тут же Рамазан вновь оделся, назначил управляющую над тремя магазинами вести отчёт, учёт.
Сам неделю раз заходит забирает прибыль. Тут же сняли мы двухкомнатную квартиру с телефоном и всеми удобствами на улице Энгельса. Голодная зима 1995 года вдруг нам стала достаточно комфортной.
Я все время вмешивался в его работу и умничал, что он бизнес неправильно делает. Не нужна там никакая управляющая, сам посчитай выручку и прибыль в конце рабочего дня и не давай продавщицам воровать.
Он на это смотрел с высока, мол эти будки и хлеб – мелочи, мы на пути большого бизнеса. А большого бизнеса ни черта не было, и он сам был большой расточитель, который вообще не умел считать деньги. Деньги были ровно на его расходы: кафе, рестораны и на квартиру с едой. Лишних не было. Однажды в холодную февральскую ночь к нам в дверь постучалась и зашла хозяйка квартиры на Энгельса, которую мы снимали.
Она несколько растеряна и говорит, что столкнулась с большими проблемами и долгами, квартира не её, пришлось продать.
- Мы что должны делать? У нас же предоплата на год – говорит брат.
- Мне очень неудобно перед вами, к сожалению, я ничего не могу делать, я остаток денег верну, новый хозяин требует освободить квартиру.
— Вот с ним мы сами поговорим. Нельзя ни по закону, ни по религии выселить людей зимой – говорит брат
- Рамазан, я вас очень прошу, не связывайся с этим человеком, очень безбаракатный человек, отсидевший, разговор с ним к хорошему не приведет – говорит и вся дрожит.
- Я с ним воевать не собираюсь, вы его отправьте ко мне, договоримся с ним – сказал брат и провел хозяйку. Вот тут мне надо рассказывать об одном очень интересном персонаже тех лет, который появился неожиданно в нашей жизни через общих знакомых.
Это раскроет вам более полную картину времени, людей, событий и в общей атмосфере тех лет, которых позже звали «Лихие 90-е». Я этот рассказ ранее писал без связи к предыдущим событиям, тут для полноты повествования приведу, на повторы не обращайте внимание.
Дело было вот как:
Он подъехал на синей копейке, открыл багажник и положил на стол половину ящика водки. Я этого человека ранее не видел. Была середина 90-х, неспокойное время, лютая зима с гололедицей и снегом на улице.
- Рамазан где?
- Тут на рынке, должен подходить, на раЁне - бросил я на непонятном уличном сленге тех лет.
Через пару минут брат зашел в магазин с шумной компанией. Обнялись с гостем на копейке и сели за стол.
Скумбрия, соленные огурцы, сыр, лаваш, выпивка...
Я был молодым студентом ДГУ, который должен принять кассу у продавщицы, прежде чем закрыть магазин. Новый человек, который вошел с ящиком водки оказался родственником нашего с братом друга из Чиркея Абдурахмана Абурикова.
Он был старше нас на лет 15-20. Был несколько странноват в поведении. На нем была хорошая кожаная куртка и норковая шапка. Судя по тому, как он носит это, видно было что он особо не дорожит этой одеждой и несколько старомоден. Например, все блатные тех лет норковые шапки на голову надевали как можно глубоко, покрывали уши до мочек, из-под норки виден был такой наигранно дерзкий взгляд и косили под крутых.
Отца друг был директор Ремзавода Гасанов Ильяс, в его заводе сделал металлические будки и установил три точки в Сепараторном посёлке. Турецкие фирмы поставляли хлебобулочную продукцию, с Махачкалинским и Кизлярским гормолзаводом заключил договора они поставляли молоко. Продукция шла очень хорошо. Тут же Рамазан вновь оделся, назначил управляющую над тремя магазинами вести отчёт, учёт.
Сам неделю раз заходит забирает прибыль. Тут же сняли мы двухкомнатную квартиру с телефоном и всеми удобствами на улице Энгельса. Голодная зима 1995 года вдруг нам стала достаточно комфортной.
Я все время вмешивался в его работу и умничал, что он бизнес неправильно делает. Не нужна там никакая управляющая, сам посчитай выручку и прибыль в конце рабочего дня и не давай продавщицам воровать.
Он на это смотрел с высока, мол эти будки и хлеб – мелочи, мы на пути большого бизнеса. А большого бизнеса ни черта не было, и он сам был большой расточитель, который вообще не умел считать деньги. Деньги были ровно на его расходы: кафе, рестораны и на квартиру с едой. Лишних не было. Однажды в холодную февральскую ночь к нам в дверь постучалась и зашла хозяйка квартиры на Энгельса, которую мы снимали.
Она несколько растеряна и говорит, что столкнулась с большими проблемами и долгами, квартира не её, пришлось продать.
- Мы что должны делать? У нас же предоплата на год – говорит брат.
- Мне очень неудобно перед вами, к сожалению, я ничего не могу делать, я остаток денег верну, новый хозяин требует освободить квартиру.
— Вот с ним мы сами поговорим. Нельзя ни по закону, ни по религии выселить людей зимой – говорит брат
- Рамазан, я вас очень прошу, не связывайся с этим человеком, очень безбаракатный человек, отсидевший, разговор с ним к хорошему не приведет – говорит и вся дрожит.
- Я с ним воевать не собираюсь, вы его отправьте ко мне, договоримся с ним – сказал брат и провел хозяйку. Вот тут мне надо рассказывать об одном очень интересном персонаже тех лет, который появился неожиданно в нашей жизни через общих знакомых.
Это раскроет вам более полную картину времени, людей, событий и в общей атмосфере тех лет, которых позже звали «Лихие 90-е». Я этот рассказ ранее писал без связи к предыдущим событиям, тут для полноты повествования приведу, на повторы не обращайте внимание.
Дело было вот как:
Он подъехал на синей копейке, открыл багажник и положил на стол половину ящика водки. Я этого человека ранее не видел. Была середина 90-х, неспокойное время, лютая зима с гололедицей и снегом на улице.
- Рамазан где?
- Тут на рынке, должен подходить, на раЁне - бросил я на непонятном уличном сленге тех лет.
Через пару минут брат зашел в магазин с шумной компанией. Обнялись с гостем на копейке и сели за стол.
Скумбрия, соленные огурцы, сыр, лаваш, выпивка...
Я был молодым студентом ДГУ, который должен принять кассу у продавщицы, прежде чем закрыть магазин. Новый человек, который вошел с ящиком водки оказался родственником нашего с братом друга из Чиркея Абдурахмана Абурикова.
Он был старше нас на лет 15-20. Был несколько странноват в поведении. На нем была хорошая кожаная куртка и норковая шапка. Судя по тому, как он носит это, видно было что он особо не дорожит этой одеждой и несколько старомоден. Например, все блатные тех лет норковые шапки на голову надевали как можно глубоко, покрывали уши до мочек, из-под норки виден был такой наигранно дерзкий взгляд и косили под крутых.
У нашего гостя дорогая норка сидела совсем высоко, почти на макушке, полностью открывал его высокий лоб, мало кто так носит норку, она смотрится несколько смешно даже, а дорогая куртка была застегнута до последней пуговицы. Он был сухощав и высок ростом, прост в общении, эмоционален, за секунду загорался смехом если кто проронит за столом какую-нибудь плоскую шутку.
Он был активно - эмоциональным слушателем за столом, но голос его еще я не слышал, кроме первого приветствия и вопроса, когда вошел. Это была молчащая душа компании, который заряжал всех за столом своим повышенным вниманием к собеседнику, но ничего не говорил. Бывают такие люди, вы обратите внимание.
Тем временем за окнами нашего застолья была ночная, бандитствующая Махачкала лихих 90-х. Люди, которые имели хоть какой-то бизнес были в постоянном напряжении, в их числе мы с братом тоже. На улице было много голодных, которые боролись за выживание. Приходилось играть очень умелую роль перед уличными, надо было доказывать, что, если подойдут к нашему магазину не очень просто будет у нас что-либо брать без оплаты.
У многих брали, было пару попыток, и мы отбились.
Когда хлеб и молоко начали давать хороший доход, брат снял двухкомнатную квартиру с мебелью и телефоном на улице Энгельса. Сделал сразу предоплату за год и жили относительно хорошо для голодных 90-х. Не прошло и два месяца, приходит хозяйка квартиры и заявляет, что ей срочно понадобились деньги и она квартиру продала, мол надо освободить.
Мы говорим, чтобы она дала нашу предоплату новому хозяину, и мы поживем тут до конца, какие проблемы. Женщина вся дрожит от страха, глаза в слезах и почти умоляет чтобы освободили, деньги возвращает, говорит, что квартиру купил очень опасный человек, бандит, она ему квартиру тоже вынуждено продала почти за полцены, рекомендует уходить.
Брат говорит, чтобы он пришёл к нам в магазин вечером, там и поговорим. Пока крутой не подъехал я навёл справки через знакомых его района, кто и что собой представляет этот "опасный" человек. Судя по предварительной информации, он непростой чувак, дважды сидел с приличным сроком, способен на "поступки". Как бы не было надо выходить с честью со сложившейся ситуации. Желательно, конечно, оставаться с честью там, где мы сняли уютную квартиру, на улице было холодно.
Когда компания была в полном разгаре, дальний свет ярких, неоновых фар иномарки почти ослепили нас за столом. Тихо и очень высокомерно к магазину подъехал чёрный бумер - главный символ бандитизма 90-х и вышел из машины чуть седоватый, поджаристый, высокий молодой человек средних лет. К нему на встречу вышел брат и они разговаривали на улице.
Через пару минут шум усилился и разговор их пошёл чуть на повышенных тонах, когда я прокручивал в голове планы, как и что делать в случае форс мажора наш странный гость почувствовал что-то неладное и выскочил с магазина.
Он прямиком подошёл к брату и блатному, схватил за воротник того и тихим голосом эмоционально начал говорить с ним:
- Ле, ты можешь со мной один на один за ту железную будку пойти и решить вдвоем этот вопрос там?
- Ты куртку пусти - сказал блатной и краем глаза смотрел на руку нашего гостя, а другая рука шла за пояс.
- Ах ты, сучонок, ты мне ещё указываешь что мне делать? Ты если мужчина за ту будку, оттуда один из нас выйдет и сукой будет кто струсит, я за свои слова отвечаю, отвечай и ты если мужчина. Мой брат схватил за пояс гостя из компании и тянул в сторону. Просил не вмешиваться в его вопрос, тут абсолютно не нужна чужая помощь. Гость был крайне возмущен, что ему не дают вмешиваться в этот вопрос и опять пошел на блатного:
- Ле, мне тут рассказывали басни, что ты крутой и сидел два раза за поножовщину, мне интересно как это у тебя со мной произойдет. Я иду с тобой за ту будку, оттуда у нас один должен вернуться. В это время компания из-за стола гостя в буквальном смысле занесли в магазин и посадили. На улице остались мы с братом и новым хозяином квартиры.
Он был активно - эмоциональным слушателем за столом, но голос его еще я не слышал, кроме первого приветствия и вопроса, когда вошел. Это была молчащая душа компании, который заряжал всех за столом своим повышенным вниманием к собеседнику, но ничего не говорил. Бывают такие люди, вы обратите внимание.
Тем временем за окнами нашего застолья была ночная, бандитствующая Махачкала лихих 90-х. Люди, которые имели хоть какой-то бизнес были в постоянном напряжении, в их числе мы с братом тоже. На улице было много голодных, которые боролись за выживание. Приходилось играть очень умелую роль перед уличными, надо было доказывать, что, если подойдут к нашему магазину не очень просто будет у нас что-либо брать без оплаты.
У многих брали, было пару попыток, и мы отбились.
Когда хлеб и молоко начали давать хороший доход, брат снял двухкомнатную квартиру с мебелью и телефоном на улице Энгельса. Сделал сразу предоплату за год и жили относительно хорошо для голодных 90-х. Не прошло и два месяца, приходит хозяйка квартиры и заявляет, что ей срочно понадобились деньги и она квартиру продала, мол надо освободить.
Мы говорим, чтобы она дала нашу предоплату новому хозяину, и мы поживем тут до конца, какие проблемы. Женщина вся дрожит от страха, глаза в слезах и почти умоляет чтобы освободили, деньги возвращает, говорит, что квартиру купил очень опасный человек, бандит, она ему квартиру тоже вынуждено продала почти за полцены, рекомендует уходить.
Брат говорит, чтобы он пришёл к нам в магазин вечером, там и поговорим. Пока крутой не подъехал я навёл справки через знакомых его района, кто и что собой представляет этот "опасный" человек. Судя по предварительной информации, он непростой чувак, дважды сидел с приличным сроком, способен на "поступки". Как бы не было надо выходить с честью со сложившейся ситуации. Желательно, конечно, оставаться с честью там, где мы сняли уютную квартиру, на улице было холодно.
Когда компания была в полном разгаре, дальний свет ярких, неоновых фар иномарки почти ослепили нас за столом. Тихо и очень высокомерно к магазину подъехал чёрный бумер - главный символ бандитизма 90-х и вышел из машины чуть седоватый, поджаристый, высокий молодой человек средних лет. К нему на встречу вышел брат и они разговаривали на улице.
Через пару минут шум усилился и разговор их пошёл чуть на повышенных тонах, когда я прокручивал в голове планы, как и что делать в случае форс мажора наш странный гость почувствовал что-то неладное и выскочил с магазина.
Он прямиком подошёл к брату и блатному, схватил за воротник того и тихим голосом эмоционально начал говорить с ним:
- Ле, ты можешь со мной один на один за ту железную будку пойти и решить вдвоем этот вопрос там?
- Ты куртку пусти - сказал блатной и краем глаза смотрел на руку нашего гостя, а другая рука шла за пояс.
- Ах ты, сучонок, ты мне ещё указываешь что мне делать? Ты если мужчина за ту будку, оттуда один из нас выйдет и сукой будет кто струсит, я за свои слова отвечаю, отвечай и ты если мужчина. Мой брат схватил за пояс гостя из компании и тянул в сторону. Просил не вмешиваться в его вопрос, тут абсолютно не нужна чужая помощь. Гость был крайне возмущен, что ему не дают вмешиваться в этот вопрос и опять пошел на блатного:
- Ле, мне тут рассказывали басни, что ты крутой и сидел два раза за поножовщину, мне интересно как это у тебя со мной произойдет. Я иду с тобой за ту будку, оттуда у нас один должен вернуться. В это время компания из-за стола гостя в буквальном смысле занесли в магазин и посадили. На улице остались мы с братом и новым хозяином квартиры.
Он был в растерянности от неожиданной, я бы сказал, от необузданной агрессии человека готового пойти на что угодно, даже не понимая за что.
Блатной, когда отошли стал деликатен и вежлив:
- Ваш старший брат совсем неадекватен, согласись, Рамазан, если пойти на глупости как он, что тут могло бы быть на ровном месте?
Мне это квартира очень нужна была сейчас, я хозяин, по закону и шариату вы должны были это освободить, вам квартиру должна найти та женщина, которая взяла у вас деньги как предоплату.
- Давайте мы не будем друг другу сейчас читать мораль. Если закон и шариат работали вряд ли вы у неё за пол цены квартиру получили бы, это уже другая история.
Мы выходим, когда истечёт наш срок оплаты, кому из вас должна оставаться наша предоплата сами решите как-нибудь - сказал брат. Блатной долго что-то объяснял с трудом согласился на наши условия, пожали руки, и мы разошлись.
Когда мы вернулись наш гость был крайне возмущен, что брат не дал ему пойти за будку с блатным и оттуда по его версии должен был вернуться только один.
Мне до сих пор осталась загадкой, что это вообще было? Зачем человеку в расцвете лет сложить свою голову за ржавой будкой в снегу непонятно за что? Для нас то это вопрос чести скажем, ибо не по-человечески обидеть женщину и уступить блатному. Ему это зачем? Чем он руководствовался, когда шел на это? Это был холодный расчёт умного человека, который предвидел исход или просто безрассудство, для меня осталась большой загадкой. Разные были люди в годы лихолетья.
Одни благодаря дерзости, вместе с ней ушлости, аморальности, отсутствию моральных, религиозных всяких ограничителей пошли верх через реки крови и горы трупов.
Другие стали жертвами этих столкновений. Крайне редко можно было встретить людей с внутренним стержнем, волей и духом, который готовы были сложить голову на пути справедливости и истины. Одним из таких был наш друг Муртазали из Чиркея. Он, не смотря на готовность идти на что угодно из-за мелочи благополучно выжил и прожил достойную жизнь.
Однажды из-за какой-то мелочи он обиделся на брата и ушёл, так и пропал, мы часто его вспоминали. Лет через 20 после того расставания, когда я ехал по улице Орджоникидзе в Махачкале, сзади меня стукнула машина. Включил аварийки и выхожу, подошел мужик и начал проверять мой бампер сильно ли поврежден. Там ничего не было. Смотрю, тот наш потерянный друг Муртазали, чуть поседел, все тот же. Обнялись, тепло пообщались, старое вспомнили, он на КАМАЗе ездит по России, бизнес свой. Надо будет как-нибудь еще раз увидеться, отметить тридцатилетие знакомства.
Блатной, когда отошли стал деликатен и вежлив:
- Ваш старший брат совсем неадекватен, согласись, Рамазан, если пойти на глупости как он, что тут могло бы быть на ровном месте?
Мне это квартира очень нужна была сейчас, я хозяин, по закону и шариату вы должны были это освободить, вам квартиру должна найти та женщина, которая взяла у вас деньги как предоплату.
- Давайте мы не будем друг другу сейчас читать мораль. Если закон и шариат работали вряд ли вы у неё за пол цены квартиру получили бы, это уже другая история.
Мы выходим, когда истечёт наш срок оплаты, кому из вас должна оставаться наша предоплата сами решите как-нибудь - сказал брат. Блатной долго что-то объяснял с трудом согласился на наши условия, пожали руки, и мы разошлись.
Когда мы вернулись наш гость был крайне возмущен, что брат не дал ему пойти за будку с блатным и оттуда по его версии должен был вернуться только один.
Мне до сих пор осталась загадкой, что это вообще было? Зачем человеку в расцвете лет сложить свою голову за ржавой будкой в снегу непонятно за что? Для нас то это вопрос чести скажем, ибо не по-человечески обидеть женщину и уступить блатному. Ему это зачем? Чем он руководствовался, когда шел на это? Это был холодный расчёт умного человека, который предвидел исход или просто безрассудство, для меня осталась большой загадкой. Разные были люди в годы лихолетья.
Одни благодаря дерзости, вместе с ней ушлости, аморальности, отсутствию моральных, религиозных всяких ограничителей пошли верх через реки крови и горы трупов.
Другие стали жертвами этих столкновений. Крайне редко можно было встретить людей с внутренним стержнем, волей и духом, который готовы были сложить голову на пути справедливости и истины. Одним из таких был наш друг Муртазали из Чиркея. Он, не смотря на готовность идти на что угодно из-за мелочи благополучно выжил и прожил достойную жизнь.
Однажды из-за какой-то мелочи он обиделся на брата и ушёл, так и пропал, мы часто его вспоминали. Лет через 20 после того расставания, когда я ехал по улице Орджоникидзе в Махачкале, сзади меня стукнула машина. Включил аварийки и выхожу, подошел мужик и начал проверять мой бампер сильно ли поврежден. Там ничего не было. Смотрю, тот наш потерянный друг Муртазали, чуть поседел, все тот же. Обнялись, тепло пообщались, старое вспомнили, он на КАМАЗе ездит по России, бизнес свой. Надо будет как-нибудь еще раз увидеться, отметить тридцатилетие знакомства.
"Т1омурал" - сомоназвание общества из 8 сёл в самом верхнем участке Тляратинского района. Это же общество везде в исторических документах указан как "Общество Ч1урмут1 (Джурмут). Выходцев этого участка очень много в Цоре (Алазанская долина), так же тухумы образовавшиеся от выходцев Джурмута (Т1омурал) я встретил в Нижнем Батлухе (Шамильский район), в аулах Унти и Щулани Гунибского района.
Это самое большее общество, которое граничит с Грузией, Азербайджаном, Чародинскими и Рутульскими районами.
Аул Тагьада Хунзахского района тоже оказывается основали три брата джурмутовцы 370 лет назад, пишет историк Марко Шахбанов в результате своей научно-исследовательской работы на канале "Восточный Кавказ". Будем знать где живут наши люди😊. Самый известный человек с этого аула руководитель Пенсионного Фонда, в прошлом глава Хунзахского района, министр, вице премьер правительства Магомед Исаев.
https://www.group-telegram.com/east_caucasus/8038
Это самое большее общество, которое граничит с Грузией, Азербайджаном, Чародинскими и Рутульскими районами.
Аул Тагьада Хунзахского района тоже оказывается основали три брата джурмутовцы 370 лет назад, пишет историк Марко Шахбанов в результате своей научно-исследовательской работы на канале "Восточный Кавказ". Будем знать где живут наши люди😊. Самый известный человек с этого аула руководитель Пенсионного Фонда, в прошлом глава Хунзахского района, министр, вице премьер правительства Магомед Исаев.
https://www.group-telegram.com/east_caucasus/8038
Telegram
Восточный Кавказ
Тlагьада росдал тарихалъул къокъаб баян.
Тlомурдаса (Лъаратlа мухъ) рачlарал лъабго вацаз (Тlагьир, МухIамад, Хвалаг) кьучl лъураб росу букlун буго гьеб. Биценалда рекъон гьоркьохъев вац Тlагьирие Тlурурав абурав нуцалас (гьесулго цlар - Дугъри-нуцал; кверщалида:…
Тlомурдаса (Лъаратlа мухъ) рачlарал лъабго вацаз (Тlагьир, МухIамад, Хвалаг) кьучl лъураб росу букlун буго гьеб. Биценалда рекъон гьоркьохъев вац Тlагьирие Тlурурав абурав нуцалас (гьесулго цlар - Дугъри-нуцал; кверщалида:…
Дневники
После истечения срока съёма квартиры на улице Энгельса мы с братом переселились на квартиру в Сепараторном посёлке, ближе к магазинам. Жизнь текла своим чередом. Было начало голодной, для большей части махачкалинцев, снежней зимы 1996 года. В Чечне шли ожесточенные бои федеральных сил против Дудаевской Ичкерии. Федеральные СМИ давали разную информацию, одни отчитывались об успехах Российских спецслужб по наведению конституционного порядка, другие показывали неудачи и провалы, брошенные трупы солдатов и боевиков на полях сражения.
Без разбору федералами разбомбленные города Чечни, выступления и угрозы от Дудаева и полевых командиров. Сегодня представить себе сложная демократичность и плюрализм мнений было на тему чеченской войны везде: в СМИ, на телевидении в политических ток-шоу, в каждой кухне Дагестана и годеканах. Одни поддерживали чеченцев как борцов за свободу и болели за них, другие были озлоблены их грабежом мирных людей на приграничных территориях.
Летом 1995 года рейд Шамиля Басаева в Буденовск, его хладнокровие и весьма странная демократичность федеральных СМИ, когда они показывали истерично кричащего по телефону премьера В.Черномырдина и спокойно у него требующего вывод войск из Чечни Шамиля Басаева сильно дискредитировал в глазах общественности Москву.
Басаев стал для части дагестанцев и для всех чеченцев чуть ли не вторым имамом Шамилем, его автобусы с воинами в Хасавюрте встречали как героев. Окрыленные летним успехом чеченцы во главе с Салманом Радуевым 9-10 января вторглись в наш Кизляр, чтобы уничтожить авиацию, когда силовики закрыли обратный путь напали в Кизлярскую больницу, точно, как Басаев в Будёновске взяли заложников.
Но вместе хладнокровного Басаева тут был истеричный, неадекватный, непоследовательный в словах и делах Салман Радуев. Дагестанцы этим фактом были крайне возмущены, и я помню 10 января все ринулись кто в Кизляр, образовывая километровые пробки, кто на площадь, требовали у властей республики оружие уничтожить Радуевских банд и идти до Грозного, чтобы наводить порядок и покончить с бандитским режимом. Бездарные операции силовиков под руководством Барсукова и Куликова, неадекватно глупые заявления выпившего Б. Ельцина часть дагестанцев злили, других смешили. Когда он сказал в одном из пресс-конференций:
«Чеченцы вторглись в аварскую территорию, аварцы предупредили, если хоть один волос упадет у заложников перережем каждую чеченскую семью на территории Дагестана. После чего бандиты притихли. В общем, аварцы – мужественный, боевой народ!» - заключил президент в пьяном угаре. В целом операция по освобождению заложников закончилось бесславно для российской стороны. С.Радуев, хоть и с потерями ушел в Чечню, жертвы были с обеих сторон. Бандиты остались ненаказанными. Отношение между чеченцами и дагестанцами сильно испортились, вчерашним беженцам кому дагестанцы давали дом, кров как многие были вынуждены покинуть дома и найти себе место самим.
Помню одна моя знакомая чеченка, которая жила в комнате в общем дворе в Махачкале была выселена хозяйкой и через знакомых с трудом устроилась в общежитие автодорожного техникума.
Мы с братом жили своей жизнью, он по городу с друзьями по ресторанам, я учился на третьем курсе в университете. В марте месяце он повел меня на Восточный рынок и с ног до головы одел. Купил чуть сероватым оттенком хорошую кожаную куртку, такую же серую норковую шапку (которую я практически не носил), сапожки, брюки, свитера. И сам оделся модно, любил он это.
В апреле мой приятель из отделения востоковедения исторического факультета ДГУ сказал, что они собираются на языковую стажировку в Асьютский университет Египта. Тогда арабские отделения были на филологическом на факультете иностранных языков и на историческом факультете, позже все отделения объединила и сделали отдельный факультет востоковедения. Как услышал о планах историков поехать в Египет я тут же побежал на приём к декану исторического факультета Баширу Булатовичу узнать можем ли мы туда попасть.
После истечения срока съёма квартиры на улице Энгельса мы с братом переселились на квартиру в Сепараторном посёлке, ближе к магазинам. Жизнь текла своим чередом. Было начало голодной, для большей части махачкалинцев, снежней зимы 1996 года. В Чечне шли ожесточенные бои федеральных сил против Дудаевской Ичкерии. Федеральные СМИ давали разную информацию, одни отчитывались об успехах Российских спецслужб по наведению конституционного порядка, другие показывали неудачи и провалы, брошенные трупы солдатов и боевиков на полях сражения.
Без разбору федералами разбомбленные города Чечни, выступления и угрозы от Дудаева и полевых командиров. Сегодня представить себе сложная демократичность и плюрализм мнений было на тему чеченской войны везде: в СМИ, на телевидении в политических ток-шоу, в каждой кухне Дагестана и годеканах. Одни поддерживали чеченцев как борцов за свободу и болели за них, другие были озлоблены их грабежом мирных людей на приграничных территориях.
Летом 1995 года рейд Шамиля Басаева в Буденовск, его хладнокровие и весьма странная демократичность федеральных СМИ, когда они показывали истерично кричащего по телефону премьера В.Черномырдина и спокойно у него требующего вывод войск из Чечни Шамиля Басаева сильно дискредитировал в глазах общественности Москву.
Басаев стал для части дагестанцев и для всех чеченцев чуть ли не вторым имамом Шамилем, его автобусы с воинами в Хасавюрте встречали как героев. Окрыленные летним успехом чеченцы во главе с Салманом Радуевым 9-10 января вторглись в наш Кизляр, чтобы уничтожить авиацию, когда силовики закрыли обратный путь напали в Кизлярскую больницу, точно, как Басаев в Будёновске взяли заложников.
Но вместе хладнокровного Басаева тут был истеричный, неадекватный, непоследовательный в словах и делах Салман Радуев. Дагестанцы этим фактом были крайне возмущены, и я помню 10 января все ринулись кто в Кизляр, образовывая километровые пробки, кто на площадь, требовали у властей республики оружие уничтожить Радуевских банд и идти до Грозного, чтобы наводить порядок и покончить с бандитским режимом. Бездарные операции силовиков под руководством Барсукова и Куликова, неадекватно глупые заявления выпившего Б. Ельцина часть дагестанцев злили, других смешили. Когда он сказал в одном из пресс-конференций:
«Чеченцы вторглись в аварскую территорию, аварцы предупредили, если хоть один волос упадет у заложников перережем каждую чеченскую семью на территории Дагестана. После чего бандиты притихли. В общем, аварцы – мужественный, боевой народ!» - заключил президент в пьяном угаре. В целом операция по освобождению заложников закончилось бесславно для российской стороны. С.Радуев, хоть и с потерями ушел в Чечню, жертвы были с обеих сторон. Бандиты остались ненаказанными. Отношение между чеченцами и дагестанцами сильно испортились, вчерашним беженцам кому дагестанцы давали дом, кров как многие были вынуждены покинуть дома и найти себе место самим.
Помню одна моя знакомая чеченка, которая жила в комнате в общем дворе в Махачкале была выселена хозяйкой и через знакомых с трудом устроилась в общежитие автодорожного техникума.
Мы с братом жили своей жизнью, он по городу с друзьями по ресторанам, я учился на третьем курсе в университете. В марте месяце он повел меня на Восточный рынок и с ног до головы одел. Купил чуть сероватым оттенком хорошую кожаную куртку, такую же серую норковую шапку (которую я практически не носил), сапожки, брюки, свитера. И сам оделся модно, любил он это.
В апреле мой приятель из отделения востоковедения исторического факультета ДГУ сказал, что они собираются на языковую стажировку в Асьютский университет Египта. Тогда арабские отделения были на филологическом на факультете иностранных языков и на историческом факультете, позже все отделения объединила и сделали отдельный факультет востоковедения. Как услышал о планах историков поехать в Египет я тут же побежал на приём к декану исторического факультета Баширу Булатовичу узнать можем ли мы туда попасть.
— Это нашего факультета договор сотрудничества с Асьютским университетом, вам там места не будет – отрезал хмурый хаким Булатович.
- Разве не ВУЗ заключает договора о сотрудничестве, как может факультет… - когда я возразил он встал, открыл дверь и указал на выход. Я как отличник учёбы, председатель профкома факультета деятельничал и свои права качал, что не нравилось декану исторического факультета. Пошёл председателю профкома университета Магомеду Идрисовичу, он тоже товарищ нерешительный был, напрочь отказал помочь мне попасть в группу стажеров в Египет.
Пошёл на приём проректору по международным делам Гасанову Магомеду Магомедовичу. Он оказался очень приятным и внимательным человеком и обещал сделать несколько мест и для отличников нашего факультета. Сделал три места и нам. В срочном порядке получил заграничный паспорт. И готовился к вылету в Египет. Брат два магазина сдал в аренду, один оставил под мой контроль и поехал на пару месяцев к семье в горы. Забрал у продавщицы Иры всю выручку, чтобы поехать в Египет:
- Гьуяяя Магомед, зачем тебе столько? Я Рамазану что скажу если на касса пустая окажется? – возмущалась Ира.
- Ничего, заработаете вы еще. Меня государство отправляет, ты против государства что ли? – потроллил я Иру, и мы делегацией 9 человек вылетели в Москву, чтобы оттуда отправиться в Египет. С аэропорта Шереметьево мы в зимних куртках, шапках и сумках сели в самолет. Через 4-5 часов в Каирском аэропорту нас встретила палящее солнце с 25 градусной жарой и люди в белом. Мы выглядели как инопланетяне. Тут же наш руководитель доктор Фаллах нас повел по магазинам, подобрали для нас летнюю одежду, безрукавки, легкие штаны, сандалии, пообедали и отправились в наш город Асьют.
Я не буду вас утомлять египетскими историями, в июне мы возвращались обратно в Москву. Когда мы сели в самолёт мой сокурсник Алил Шурпаев (брат убитого журналиста Ильяса Шурпаева) показывает человека VIP зоне:
- Это не Абдулатипов наш? Вижу Рамазан Абдулатипов с одной блондинкой кладут вещи и готовятся сесть. Он был в зените своей славы и чрезвычайно популярен в Дагестане.
Это те годы, когда каждый второй дагестанец возмущался: «почему Абдулатипова не отправляют к нам». Я подошёл и поздоровался.
- Это парень если не ошибаюсь дагестанец – говорит он мне смотря сверху вниз, во всех смыслах этого выражения.
- Я из Тляратинского района, поэтому рискнул поздороваться - сказал я.
- Вах… Африкаялдаги роани лъебелал? (Разве тляратинцы и в Африке бывают?) сказал и посмеялся.
- Нас тут уже двое – сказал я. В его зоне свободно было, посидел чуть рассказал откуда и как я в Африке оказался. Он был депутатом Гос Думы, сказал, что был на каком-то мероприятии в Австралии, оттуда пересадкой летит в Москву. Дал визитку, контакты свои и мы попрощались.
Благополучно вернулись на Родину. В середине 90-х полететь в заграницу был какой-то статус продвинутости. Я тоже этим козырял, где надо и не надо. У одного нашего хронология всех событий шла с периода, когда он работал сельсоветом и после. Любой разговор начинал так:
— Это было за год до моего прихода сельсоветом или два года после того, как был сельсоветом. Примерно так было у меня тоже, как бы случайно говорил: «Тогда я был в Египте».
На факультете по сессии нам все кафедры пошли навстречу, по умолчанию ставили экзамены и зачёты, ибо мы там, в Асютьском университете тоже сдали сессию. Возникали сложности по дисциплинам, которые шли по межфакультетским кафедрам. Им тоже я умело объяснял как они «обязаны» мне ставить зачеты.
Возникла сложность по зачёту по медицине. Об этом я ранее рассказывал, как и в прошлый раз для полноты картины приведу то повествование из дневников сюда. Это было моё «вынужденное» хулиганство, чтобы получить зачёт, ибо времени изучить за два дня весь курс медицины не было. Дело было вот как:
- Разве не ВУЗ заключает договора о сотрудничестве, как может факультет… - когда я возразил он встал, открыл дверь и указал на выход. Я как отличник учёбы, председатель профкома факультета деятельничал и свои права качал, что не нравилось декану исторического факультета. Пошёл председателю профкома университета Магомеду Идрисовичу, он тоже товарищ нерешительный был, напрочь отказал помочь мне попасть в группу стажеров в Египет.
Пошёл на приём проректору по международным делам Гасанову Магомеду Магомедовичу. Он оказался очень приятным и внимательным человеком и обещал сделать несколько мест и для отличников нашего факультета. Сделал три места и нам. В срочном порядке получил заграничный паспорт. И готовился к вылету в Египет. Брат два магазина сдал в аренду, один оставил под мой контроль и поехал на пару месяцев к семье в горы. Забрал у продавщицы Иры всю выручку, чтобы поехать в Египет:
- Гьуяяя Магомед, зачем тебе столько? Я Рамазану что скажу если на касса пустая окажется? – возмущалась Ира.
- Ничего, заработаете вы еще. Меня государство отправляет, ты против государства что ли? – потроллил я Иру, и мы делегацией 9 человек вылетели в Москву, чтобы оттуда отправиться в Египет. С аэропорта Шереметьево мы в зимних куртках, шапках и сумках сели в самолет. Через 4-5 часов в Каирском аэропорту нас встретила палящее солнце с 25 градусной жарой и люди в белом. Мы выглядели как инопланетяне. Тут же наш руководитель доктор Фаллах нас повел по магазинам, подобрали для нас летнюю одежду, безрукавки, легкие штаны, сандалии, пообедали и отправились в наш город Асьют.
Я не буду вас утомлять египетскими историями, в июне мы возвращались обратно в Москву. Когда мы сели в самолёт мой сокурсник Алил Шурпаев (брат убитого журналиста Ильяса Шурпаева) показывает человека VIP зоне:
- Это не Абдулатипов наш? Вижу Рамазан Абдулатипов с одной блондинкой кладут вещи и готовятся сесть. Он был в зените своей славы и чрезвычайно популярен в Дагестане.
Это те годы, когда каждый второй дагестанец возмущался: «почему Абдулатипова не отправляют к нам». Я подошёл и поздоровался.
- Это парень если не ошибаюсь дагестанец – говорит он мне смотря сверху вниз, во всех смыслах этого выражения.
- Я из Тляратинского района, поэтому рискнул поздороваться - сказал я.
- Вах… Африкаялдаги роани лъебелал? (Разве тляратинцы и в Африке бывают?) сказал и посмеялся.
- Нас тут уже двое – сказал я. В его зоне свободно было, посидел чуть рассказал откуда и как я в Африке оказался. Он был депутатом Гос Думы, сказал, что был на каком-то мероприятии в Австралии, оттуда пересадкой летит в Москву. Дал визитку, контакты свои и мы попрощались.
Благополучно вернулись на Родину. В середине 90-х полететь в заграницу был какой-то статус продвинутости. Я тоже этим козырял, где надо и не надо. У одного нашего хронология всех событий шла с периода, когда он работал сельсоветом и после. Любой разговор начинал так:
— Это было за год до моего прихода сельсоветом или два года после того, как был сельсоветом. Примерно так было у меня тоже, как бы случайно говорил: «Тогда я был в Египте».
На факультете по сессии нам все кафедры пошли навстречу, по умолчанию ставили экзамены и зачёты, ибо мы там, в Асютьском университете тоже сдали сессию. Возникали сложности по дисциплинам, которые шли по межфакультетским кафедрам. Им тоже я умело объяснял как они «обязаны» мне ставить зачеты.
Возникла сложность по зачёту по медицине. Об этом я ранее рассказывал, как и в прошлый раз для полноты картины приведу то повествование из дневников сюда. Это было моё «вынужденное» хулиганство, чтобы получить зачёт, ибо времени изучить за два дня весь курс медицины не было. Дело было вот как:
Было жаркое лето 1996 года. Расскажу вам одну, на первый взгляд не очень правильную и весьма спорную с точки зрения морали историю, где главную роль играл я сам. На третьем курсе в ДГУ была военная кафедра и медицина. Ребята, которые хотели офицерское звание или кто планировал идти в органы шли на «военку», я пошел на «медицину». Сдал успешно летнюю сессию и иду сдать зачёт по «медицине». Кое-какие лекции взял у однокурсниц, бегло изучил, рассчитывая на понимание преподавателя захожу на зачёт.
Там за столом сидит кучерявый мужчина сильно преклонных лет, с очками из толстой линзы и не отрывая глаза что-то пишет. Посмотрел сверх очков на меня:
- Фамилия?
- Алиев
- Берите билет и готовьтесь к ответу.
Взял билет, сел за столик. Там один вопрос более-менее мне известный, над вторым можно поразмышлять и как-то выкрутиться, третий – тёмный лес. Осматриваю аудиторию и сидящих за столом однокурсников, чтобы у них получить подсказку пока старый преподаватель увлечен своей писаниной.
Одна однокурсница сзади развела руками мол первый раз слышу такой вопрос. Гробовое молчание в аудитории. Одна муха жужжит у окна, Кушелев пишет, студенты над вопросами «колдуют», изредка с коридора доносится шум и гвалт студентов. Все время между рядами ходит, с отдельными студентами шепчется, потом Кушелеву подходит, какие-то знаки делает и уходит полноватая смуглая женщина.
- Это ктооо? – тииихим голосом шепчу я однокурснице сзади, указывая на нее.
- Лаборантка из кафедры Кушелёёвааа. Фарида её зовут, азербайджанка – прошептала она. Видны были какие-то нечистые движения у нее.
- Алиев! – сказал Кушелёв и позвал меня к ответу. Я направился к столу с «учёным видом знатока» как Онегин, но понимал там «хранить молчание» не прокатит. В голове прокручивал разные планы как выйти оттуда с зачётом. Были слабые попытки отвечать на поставленные вопросы, но они были крайне неубедительны.
Попытался объяснить преподавателю, что мы, трое студентов два дня назад приехали с Египта, там медицину тоже не изучали, остальные преподаватели тоже по умолчанию идут на встречу. Медицина для нас непрофилирующий предмет, врачами мы не пойдем, первый помощь оказать сможем, если можно великодушно пропустите нас дальше и поставьте зачёт.
- Я не должен вам на встречу идти, вы туда отправлены как отличники учёбы, будьте добры изучайте, читайте и пересдавайте! – сказал и выпроводил меня «честный» человек в очках.
Я крайне озлобленный вышел оттуда и вижу в конце коридора небольшая кучка. Вдруг та самая полноватая смуглянка с зачётками направляется в аудиторию Кушелёву. Я последним выходил оттуда. Я последовал за ней и смотрю из приоткрытой двери. Когда она положила зачетки на стол Кушелёву я ворвался в помещение.
Преподаватель что-то поспешно спрятал под бумагами, зачётки остались на столе. Я молча направился к тому месту, где я только что неумело пытался сдать зачёт по медицине.
Взял прямо со стола Кушелёва чистый лист, сел за столик и начал писать: «Ректору ДГУ Омарову О.А. от председателя профсоюзного комитета факультета Алиева М.И…». Кушелёв сперва несколько встревоженный посмотрел на меня и на то, что я пишу, потом спросил:
- Что вы там пишете?
- Пишу, как заведующий кафедры медицины Кушелёв и его лаборантка Фарида открыли распродажу зачётов по сходной сцене в стенах ведущего, классического ВУЗа республики.
Хочу выяснить у ректора, эта акция согласована с ректоратом или нет…
- Ой… ой… напугал тут… можно подумать остальные не берут, сам ректор не в курсе что происходит в ВУЗЕ? Тоже мне защитник студентов. Ты скажи, кто сегодня не берёт? Перестаньте и покиньте аудиторию немедленно!!!
- Что?!!! Сам ректор в курсе??? Это чрезвычайно любопытная информация и очень интересно. Это следует подчеркнуть в письме к ректору:
«При этом Л. Кушелёв заявил, что ректор тоже в курсе и он сам тоже берёт». Мы это будем разбирать на встрече профсоюзного актива с ректором. Мне крайне интересно, что он скажет не это…
Кушелёв побледнел, попытался сперва чем-то возразить, потом выправить складывающуюся абсурдную ситуацию, «я в том смысле, не в том смысле» попытался что-то объяснить.
Там за столом сидит кучерявый мужчина сильно преклонных лет, с очками из толстой линзы и не отрывая глаза что-то пишет. Посмотрел сверх очков на меня:
- Фамилия?
- Алиев
- Берите билет и готовьтесь к ответу.
Взял билет, сел за столик. Там один вопрос более-менее мне известный, над вторым можно поразмышлять и как-то выкрутиться, третий – тёмный лес. Осматриваю аудиторию и сидящих за столом однокурсников, чтобы у них получить подсказку пока старый преподаватель увлечен своей писаниной.
Одна однокурсница сзади развела руками мол первый раз слышу такой вопрос. Гробовое молчание в аудитории. Одна муха жужжит у окна, Кушелев пишет, студенты над вопросами «колдуют», изредка с коридора доносится шум и гвалт студентов. Все время между рядами ходит, с отдельными студентами шепчется, потом Кушелеву подходит, какие-то знаки делает и уходит полноватая смуглая женщина.
- Это ктооо? – тииихим голосом шепчу я однокурснице сзади, указывая на нее.
- Лаборантка из кафедры Кушелёёвааа. Фарида её зовут, азербайджанка – прошептала она. Видны были какие-то нечистые движения у нее.
- Алиев! – сказал Кушелёв и позвал меня к ответу. Я направился к столу с «учёным видом знатока» как Онегин, но понимал там «хранить молчание» не прокатит. В голове прокручивал разные планы как выйти оттуда с зачётом. Были слабые попытки отвечать на поставленные вопросы, но они были крайне неубедительны.
Попытался объяснить преподавателю, что мы, трое студентов два дня назад приехали с Египта, там медицину тоже не изучали, остальные преподаватели тоже по умолчанию идут на встречу. Медицина для нас непрофилирующий предмет, врачами мы не пойдем, первый помощь оказать сможем, если можно великодушно пропустите нас дальше и поставьте зачёт.
- Я не должен вам на встречу идти, вы туда отправлены как отличники учёбы, будьте добры изучайте, читайте и пересдавайте! – сказал и выпроводил меня «честный» человек в очках.
Я крайне озлобленный вышел оттуда и вижу в конце коридора небольшая кучка. Вдруг та самая полноватая смуглянка с зачётками направляется в аудиторию Кушелёву. Я последним выходил оттуда. Я последовал за ней и смотрю из приоткрытой двери. Когда она положила зачетки на стол Кушелёву я ворвался в помещение.
Преподаватель что-то поспешно спрятал под бумагами, зачётки остались на столе. Я молча направился к тому месту, где я только что неумело пытался сдать зачёт по медицине.
Взял прямо со стола Кушелёва чистый лист, сел за столик и начал писать: «Ректору ДГУ Омарову О.А. от председателя профсоюзного комитета факультета Алиева М.И…». Кушелёв сперва несколько встревоженный посмотрел на меня и на то, что я пишу, потом спросил:
- Что вы там пишете?
- Пишу, как заведующий кафедры медицины Кушелёв и его лаборантка Фарида открыли распродажу зачётов по сходной сцене в стенах ведущего, классического ВУЗа республики.
Хочу выяснить у ректора, эта акция согласована с ректоратом или нет…
- Ой… ой… напугал тут… можно подумать остальные не берут, сам ректор не в курсе что происходит в ВУЗЕ? Тоже мне защитник студентов. Ты скажи, кто сегодня не берёт? Перестаньте и покиньте аудиторию немедленно!!!
- Что?!!! Сам ректор в курсе??? Это чрезвычайно любопытная информация и очень интересно. Это следует подчеркнуть в письме к ректору:
«При этом Л. Кушелёв заявил, что ректор тоже в курсе и он сам тоже берёт». Мы это будем разбирать на встрече профсоюзного актива с ректором. Мне крайне интересно, что он скажет не это…
Кушелёв побледнел, попытался сперва чем-то возразить, потом выправить складывающуюся абсурдную ситуацию, «я в том смысле, не в том смысле» попытался что-то объяснить.
- В каком смысле вы это говорили и как Фарида ханум собирает зачётки с деньгами, думаю сперва вы объясните ректору, потом может и работникам правоохранительных органов. Я пошел медицину изучать, уверяю вас, что сдам зачет перед беспристрастной, компетентной комиссией – сказал я, хлопнул дверью и направился в сторону улицы Ярагского.
Пока сам не знал, что дальше должно быть. Никакого профсоюзного собрания с ректором не было ранее и не планировалось, если даже будет никогда ректор не признает, что в его ВУЗе цветет коррупция, он скорее избавится от источника, т.е студента, который принесёт столь неудобную информацию.
Тогда зачем я это замутил, думаю я по дороге.
- Магомееед..! Подождиии…! Магомеед!!! – кричит и бежит сзади та самая смуглая женщина. Я посмотрел на нее и дальше направился.
- Магомееед!!! Магомеед!!! Подожди… - схватила меня за руку у дороги. У нее одышка, слова выговаривать не может. Я вас ооочень прошу, вернитесь..! Леонид Яковлевич сердечник, он переживает, у него инфаркт был, вернитесь, Магомед, вы мне в сыновья годитесь… Вернитесь, я вас прошу. Что вы тут людей терроризируете?
Это не честно. Он не боится никого, просто не хочет эти выяснения…
- Ладно. Но разговор с ректором будет, успокою я Кушелёва вашего, чтобы не умер. Потом пойду. Идемте – говорю я.
Когда мы с Фаридой вошли, Кушелёв встал нам на встречу.
- Фарида, оставьте нас… Как ваша фамилия говорили? Алиев? Дай - ка зачётку сюда – сказал он и пытался делать максимально строгое лицо. Не получалось особо.
- Зачем?
- Дайте, делайте что я говорю. Уважьте человека старше вашего отца, дайте. Я небрежно бросил зачётку на стол.
Кушелёв нацепил очки, полистал зачётку:
- Ого… Ты у нас отличник учёбы получается. В Египте был говоришь? Я как-то не подумал… Молча взял ведомость, поставил там «зачёт», потом на зачётную книжку. И говорит:
- Магьамед, видно ты умный мальчик, этот разговор что между нами было тут должен остаться. Я положил в задний карман зачётку, Леониду Яковлевичу сказал, что первый раз прощаю, впредь будьте внимательны. Насколько мне известно взяток не одобряет российский закон.
В коридоре нашёл однокурсника, у которого ни один зачёт не сдан. Забрал у него зачётку и молча положил на стол Кушелёву. Он посмотрел на меня, потом на однокурсника и молча поставил, это был его первый «зачёт» на зачетке за летнюю сессию. Когда я приближался к остановке догоняет тот однокурсник и говорит:
- Мага, эта же конкретная тема. Старик напуган, можно собрать деньги за зачёт и дать ему поставить, как и мне…Поставит, никуда не денется…
- Ты дурак? – говорю я ему, глядя на него вопросительно.
- Скорее ты, и так голяки и копейки нет, а тут такая тема… - говорит мой хулиганистый однокурсник 90-х.
Для меня то, что он предлагал было недопустимо. Был по-другому воспитан. То, что сделал с Кушелёвым тоже вынужденно, спонтанно. Хотел скорее сессию сдать и в горы, к родителям, был голоден и деньги на исходе. Во дворе голодные и безобразные 90-е.
«Преступление ли это?» думал я про себя, когда ехал на переполненном троллейбусе по улице 26. Однозначного ответа не было и сегодня нет.
Так закончил я третий курс университета чрезвычайно насыщенного на события полугодия 1996 года. Отец впервые за три года спросил про учёбу:
- Канаб бакх1а боала, Мух1амад, Египет? (И как тебе Египет, Мух1амад).
Я увлеченно начал рассказывать про поездку, учёбу, погоду, людей, еду, пирамидах Хеопса и Долине Царей, маске и гробнице Тутанхомона и многом другом.
- Эта поездка тебе на пользу пойдет. Египет – страна древнейшей цивилизации, с историей более чем VI тыс лет до нашей эры, это лучше видеть – сказал отец.
Эти слова я принял как похвалу и признания отцом моих дел. Он был скуп на добрые слова в отношении детей, как и все горцы.
Однажды в середине августа во время нашего ужина по телевизору показали жуткие картины теракта в Махачкале, телевидение передавало, что в Махачкале перед зданием минфина прогремел взрыв, убит министр финансов Гамид Гамидов и два его охранника, десятков людей получили ранения.
Пока сам не знал, что дальше должно быть. Никакого профсоюзного собрания с ректором не было ранее и не планировалось, если даже будет никогда ректор не признает, что в его ВУЗе цветет коррупция, он скорее избавится от источника, т.е студента, который принесёт столь неудобную информацию.
Тогда зачем я это замутил, думаю я по дороге.
- Магомееед..! Подождиии…! Магомеед!!! – кричит и бежит сзади та самая смуглая женщина. Я посмотрел на нее и дальше направился.
- Магомееед!!! Магомеед!!! Подожди… - схватила меня за руку у дороги. У нее одышка, слова выговаривать не может. Я вас ооочень прошу, вернитесь..! Леонид Яковлевич сердечник, он переживает, у него инфаркт был, вернитесь, Магомед, вы мне в сыновья годитесь… Вернитесь, я вас прошу. Что вы тут людей терроризируете?
Это не честно. Он не боится никого, просто не хочет эти выяснения…
- Ладно. Но разговор с ректором будет, успокою я Кушелёва вашего, чтобы не умер. Потом пойду. Идемте – говорю я.
Когда мы с Фаридой вошли, Кушелёв встал нам на встречу.
- Фарида, оставьте нас… Как ваша фамилия говорили? Алиев? Дай - ка зачётку сюда – сказал он и пытался делать максимально строгое лицо. Не получалось особо.
- Зачем?
- Дайте, делайте что я говорю. Уважьте человека старше вашего отца, дайте. Я небрежно бросил зачётку на стол.
Кушелёв нацепил очки, полистал зачётку:
- Ого… Ты у нас отличник учёбы получается. В Египте был говоришь? Я как-то не подумал… Молча взял ведомость, поставил там «зачёт», потом на зачётную книжку. И говорит:
- Магьамед, видно ты умный мальчик, этот разговор что между нами было тут должен остаться. Я положил в задний карман зачётку, Леониду Яковлевичу сказал, что первый раз прощаю, впредь будьте внимательны. Насколько мне известно взяток не одобряет российский закон.
В коридоре нашёл однокурсника, у которого ни один зачёт не сдан. Забрал у него зачётку и молча положил на стол Кушелёву. Он посмотрел на меня, потом на однокурсника и молча поставил, это был его первый «зачёт» на зачетке за летнюю сессию. Когда я приближался к остановке догоняет тот однокурсник и говорит:
- Мага, эта же конкретная тема. Старик напуган, можно собрать деньги за зачёт и дать ему поставить, как и мне…Поставит, никуда не денется…
- Ты дурак? – говорю я ему, глядя на него вопросительно.
- Скорее ты, и так голяки и копейки нет, а тут такая тема… - говорит мой хулиганистый однокурсник 90-х.
Для меня то, что он предлагал было недопустимо. Был по-другому воспитан. То, что сделал с Кушелёвым тоже вынужденно, спонтанно. Хотел скорее сессию сдать и в горы, к родителям, был голоден и деньги на исходе. Во дворе голодные и безобразные 90-е.
«Преступление ли это?» думал я про себя, когда ехал на переполненном троллейбусе по улице 26. Однозначного ответа не было и сегодня нет.
Так закончил я третий курс университета чрезвычайно насыщенного на события полугодия 1996 года. Отец впервые за три года спросил про учёбу:
- Канаб бакх1а боала, Мух1амад, Египет? (И как тебе Египет, Мух1амад).
Я увлеченно начал рассказывать про поездку, учёбу, погоду, людей, еду, пирамидах Хеопса и Долине Царей, маске и гробнице Тутанхомона и многом другом.
- Эта поездка тебе на пользу пойдет. Египет – страна древнейшей цивилизации, с историей более чем VI тыс лет до нашей эры, это лучше видеть – сказал отец.
Эти слова я принял как похвалу и признания отцом моих дел. Он был скуп на добрые слова в отношении детей, как и все горцы.
Однажды в середине августа во время нашего ужина по телевизору показали жуткие картины теракта в Махачкале, телевидение передавало, что в Махачкале перед зданием минфина прогремел взрыв, убит министр финансов Гамид Гамидов и два его охранника, десятков людей получили ранения.
Пика кровавых событий, убийств, терактов, заказов республика еще не достигла. Начиная первого политического убийства депутата Верховного Совета РД Магомеда Сулиманова все шло по нарастающей. Уход министра финансов был одним из звеньев пролитой крови бандитского Дагестана. Еще много жизней заберет кровавое колесо новейшей истории. Шла ожесточенная борьба за место под солнцем, за ресурсы, за влияние на жизнь республики. На счёт "места под солнцем" небольшое отступление хоронологической последовательности событий.
В середине нулевых когда Хаджимурад Камалов создал еженедельник "Черновик" и начал беспощадно критиковать власть Магомедали Магомедов спросил у Али Камалова, что за газета, кто для вас Хаджимурад Камалов, что ему надо? Али Камалов в ком сочеталось несочетаемое - хитрость и примитивность сказал как бы на его взгляд остроумно:
"Он тоже ищет место под солнцем".
На что Дед ответил реально остроумно:
" Искать место то можно, смотрите, чтобы в этих поисках солнечный удар не получил". К сожалению слова Магомедали оказались пророческеми и через годы на пороге собственной редакции был убит красивый, оразованный и мужественный Хаджимурад Камалов в рассцвете лет. До него много людей полегло. О них в следующем повествовании.
В середине нулевых когда Хаджимурад Камалов создал еженедельник "Черновик" и начал беспощадно критиковать власть Магомедали Магомедов спросил у Али Камалова, что за газета, кто для вас Хаджимурад Камалов, что ему надо? Али Камалов в ком сочеталось несочетаемое - хитрость и примитивность сказал как бы на его взгляд остроумно:
"Он тоже ищет место под солнцем".
На что Дед ответил реально остроумно:
" Искать место то можно, смотрите, чтобы в этих поисках солнечный удар не получил". К сожалению слова Магомедали оказались пророческеми и через годы на пороге собственной редакции был убит красивый, оразованный и мужественный Хаджимурад Камалов в рассцвете лет. До него много людей полегло. О них в следующем повествовании.