Как законодательные изменения, принятые в России в 2024 году, особенно размытые определения терроризма и экстремизма, могут отразиться на вероятных будущих обменах заключёнными с Западом
Алекс Юсупов специально для «Эха»
«…даже недоказанный, непредметный лейблинг политзаключённых как террористов или их симпатизантов — это отягчающий фактор. В эпоху относительного сближения России и Запада после 9/11 совместная “борьба с терроризмом” выглядела общим делом. ИГИЛ и сейчас осуществляет теракты и в России, и в Европе, и поэтому тень связи с исламистским терроризмом, даже если речь идёт о произвольном и манипулятивном использовании такого состава преступления российскими властями, остаётся проблемой для европейских политиков. С другими “типами терроризма” в этом смысле попроще, но общее беспокойство о том, что в Европу могут попасть люди, действительно имеющие историю политического насилия, существует и даже несколько обострилось, учитывая текущий дискурс о миграции как источнике угрозы»
Как вышло, что к концу 2024 года репрессивное законодательство в России расширилось до истончения рамок и почему это может мешать спасению политзаключенных, читайте в материале «Эха» / без VPN
Как законодательные изменения, принятые в России в 2024 году, особенно размытые определения терроризма и экстремизма, могут отразиться на вероятных будущих обменах заключёнными с Западом
Алекс Юсупов специально для «Эха»
«…даже недоказанный, непредметный лейблинг политзаключённых как террористов или их симпатизантов — это отягчающий фактор. В эпоху относительного сближения России и Запада после 9/11 совместная “борьба с терроризмом” выглядела общим делом. ИГИЛ и сейчас осуществляет теракты и в России, и в Европе, и поэтому тень связи с исламистским терроризмом, даже если речь идёт о произвольном и манипулятивном использовании такого состава преступления российскими властями, остаётся проблемой для европейских политиков. С другими “типами терроризма” в этом смысле попроще, но общее беспокойство о том, что в Европу могут попасть люди, действительно имеющие историю политического насилия, существует и даже несколько обострилось, учитывая текущий дискурс о миграции как источнике угрозы»
Как вышло, что к концу 2024 года репрессивное законодательство в России расширилось до истончения рамок и почему это может мешать спасению политзаключенных, читайте в материале «Эха» / без VPN
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from ru
