Тропы свободы и камень времени: новые карты старых маршрутов

Автор: Мария Рахманинова

Недавно в издательстве «Индивидуум» вышла книга «Убить в себе государство» — нашего автора, философа и историка, специалиста по русскому зарубежью, Николая Герасимова. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию обзорную рецензию на эту панорамную рефлексию о важной вехе в традиции анархистской мысли и праксиса.

📖 Читать рецензию в журнале
📕 Приобрести книгу
📚 Канал издательства

Сегодня — 127 лет со дня рождения Бертольта Брехта, чьи дневники в изгнании мы намереваемся выпустить уже больше года. И вот вам крест — скоро все случится.

прочел один текст, написанный студенткой-рабфаковкой из лейпцига, о горьком и обо мне. идеология, идеология, идеология. никакой эстетической концепции; все это похоже на описание еды, в котором нет ни слова о вкусе. для начала мы должны организовать выставки и курсы по воспитанию вкуса, то есть по наслаждению жизнью.

Бертольт Брехт. Эмигрантские дневники. 1938–1955

Прочитала «Табию-32» Алексея Конакова, которую можно считать большой издательской удачей Individuum.

Пока читала, в очередной раз думала, что есть два варианта получения радости от книги – можно относиться к тексту как к конструкту и с удовольствием раскручивать его всю дорогу, а можно согласиться играть в игру, предложенную автором. Я сначала несколько раздражалась и думала, что все круто придумано, но на один хороший, яркий рассказ, а не на целую повесть. И уж тем более книга не является романом, как пишут в аннотациях. А потом примирилась с общей разряженностью текста и инфодампами, в которых очередной персонаж выдает длинную справку о том, как так все сложилось в ужасной шахматной стране будущего. Это не баг, а неспешный питерский шик.

Я думаю, что Табия не только не роман, но еще и не антиутопия, точно также, как не является антиутопией, скажем, «Скотный двор» Оруэлла. Это совершенно чистая социальная сатира, написанная с большим сочувствием к своему предмету. Так редко бывает, в первую очередь, потому что злым и презрительным быть легче легкого, большинство идет по этому простому пути.

Там автор в конце обширно цитирует «За миллиард лет до конца света» Стругацких (надо уже перечитать), мне же весь текст кажется, скорее, отражением и перерождением великой главы «12 стульев» Ильфа и Петрова «Междупланетный шахматный конгресс». Даже ритмически похоже:

Ананд, как загипнотизированный кролик в пасть удаву, жалобно-умоляюще смотрит на Каспарова. Тот, сурово сдвинув брови, сооружает гробницу для черного короля.

или

Мрак этот дремал почти сорок лет в черных кириллических и латинских символах, и вот теперь его разбудили, и он сочится сквозь хрусталик, разливается по сетчатке, захватывает мозг, сердце, душу, какие-то там еще печенки и селезенки, эндокринные железы и лимфатические узлы. Ах, Каисса!

Мощный старик Ульяшев похож на исцеленного от СДВГ Остапа Бендера в зрелые годы. Клуб извращенцев (одна из самых смешных линий книги - это описание лютой, омерзительной перверсии) страшно похож на Союз меча и орала с его трясущимися от ужаса участниками. И вся описанная конструкция социально-культурной жизни – это, конечно, же воплощенные с поправкой на реальность Нью-Васюки, в декорациях которых разворачивается свой Код да Винчи.

Короче, здорово, но надо приноровиться. Отдельно не могу не отметить необыкновенную изобретательность, с которой автор придумал сюжет на злободневную тему, хорошо читающийся с любой оптикой: и либеральной, и лоялистской.

New York Times утверждает, что Винник действительно будет отправлен в Россию.

Он, кстати, по-прежнему числится в федеральном розыске: в 2017 году, когда его арестовали в Греции, Россия пыталась вытащить его через процедуру "параллельного обмена". То есть наши силовики возбудили свое уголовное дело о мошенничестве, Винник написал явку с повинной о том, что нанес материального ущерба на 750 млн рублей. И дальше прокуратура написала грекам: выдайте его нам, мы его тоже считаем преступником. Но тогда это уже не работало.

Всего в коллекции у Винника тюрьмы трех стран – Греции, Франции и США. Формально по прибытию в Россию он должен быть задержан, но, думаю, в российскую тюрьму его не отправят. Того же сына экс-губернатора Усса (его также пытались вытащить через "паралелльную экстрадицию", но он просто сбежал из-под ареста в Италии) просто перевели под подписку о невыезде.

Для всех, кто влюблен в книги — акция «Фальтер» (и скидка на наш каталог как ее часть).

Для всех, кто влюблен не только в книги, но и в кого-то еще — список литературы от Переделкино и The Blueprint (вновь не без нас — читайте обзоры на «Любовь по алгоритму» и «Любовь: сделай сам»)...

...А для всех, кто ни в кого не влюблен и хочет, чтобы этот день наконец закончился, напоминание — один это тоже ок.

Это сезонное одиночество, симптом периода, когда не удается осознать того, что я обычно понимаю: я, может, и не веду общепринято хорошую жизнь, зато веду жизнь насыщенную, увлекательную, полную других видов благополучия и любви.

Думаю, многие люди, живущие в одиночестве, чувствуют себя именно так. Уже первые рождественские огни на улицах запускают в человеке психическую динамику, от которой трудно избавиться. Инстинктивно возникает ощущение, будто этот мир принадлежит другим: влюбленным, матерям и отцам, бабушкам и дедушкам. Ролан Барт называл это чувство некой формой «философского одиночества», возникающего при выходе за пределы социальных систем и категорий: «просто я не вступаю в диалог... Взамен общество подвергает меня причудливому вытеснению под открытое небо: никакой цензуры, никаких запретов, я только отстранен a humanis, удален от всего человеческого неким молчаливым декретом о незначительности; я не вхожу ни в какой перечень, мне нигде нет приюта».

Даниэль Шрайбер, «Один и ок. Как мы учимся быть сами по себе»

В конце концов, мы горюем не только по людям, много для нас значившим. Мы оплакиваем все, что когда-то играло роль в нашей жизни, все, что когда-то влияло на то, как мы видим или хотим видеть себя, на что надеемся и к чему стремимся. Мы оплакиваем все, утрата чего влияет на нашу «практическую идентичность», как выразился философ Майкл Чолби, на наше понимание мира, на то, какую ценность мы придаем нашей жизни.

Даниэль Шрайбер, «Время потерь. Как мы учимся отпускать»

25 февраля в 19:00 в книжном магазине «Подписные издания» Никита Смагин представит книгу «Всем Иран»

Никита Смагин — журналист, политический аналитик, бывший корреспондент ТАСС в Исламской Республике Иран, автор телеграм-канала Дежурный по Ирану.

Никита Смагин прожил в Иране несколько лет и написал эту книгу. Получилась история о стране, правительство которой видит корень мирового зла в США и вооружается до зубов для противостояния коварным внешним врагам, внутри границ жестоко преследует инакомыслящих, а выше семейных ценностей ставит только религиозные табу.

Но также «Всем Иран» — о людях, которые знают, где выгодно купить новый айфон, ходят в подпольные клубы на рейвы и всегда нальют дорогому гостю чаю из самовара (да!).

Модератор встречи — книжный обозреватель и главный редактор книжного медиа «БИЛЛИ» Максим Мамлыга.

Вход по регистрации.
18+

Ну, на посошок!

Вспомнилось тут

Тегеран, сижу у друга. К нему из США приехала мать. Она родилась и выросла в Штатах, а затем приехала в Иран в 1970-е. При шахе, говорит, давали очень хорошую зарплату иранцам с западным образованием. И тут встретила отца моего друга. Потом развод, отец остался в Иране, мать — вернулась в Штаты.

Говорить с ней было непросто — у нее был выраженный иммигрантский акцент. То есть ее американский персидский я начала понимать дай бог к середине посиделки.

И вот она говорит:

— Ты знаешь, я очень люблю русских писателей. Просто зачитывалась Достоевским и Толстым. Может, ты что-то мне посоветуешь, что я не знаю?

Я: Последнее время не так часто русскую классику читаю. Иногда что-то из более современного...

Она: Так посоветуй что-то из современного! Я люблю современную литературу. А вот русских — только что-то из классики читала.

Я: Ну не знаю...

Она: Давай, что первое приходит на ум!

Я: Лимонов.

Она: А книга какая?

Я: "Это я — Эдичка".

Она: Это о чем?

Я: Ну там… переживания, жизнь в США…

Она: Нет, ну коротко сюжет? О чем?

Я: Хм… Он рассказывает о себе. Иммигрировал в США, его уволили с работы, бросила жена, и он стал геем...

Она: Геем? Почему геем?

Да я почем знаю?! — сказал я, словно оправдаясь за Лимонова.

А про себя подумал: "теперь, она небось никогда Лимонова не прочитает..."

Так вот:

22 февраля 1943 года родился великий русский писатель Эдуард Лимонов. Рад, что первая моя книга вышла в издательстве, где была опубликована его последняя — "Старик путешествует".

Эта книга — попытка собрать воедино базовые знания о ядерном оружии, чтобы вы в следующий раз лучше понимали политика, когда он говорит о разработке новых вооружений; отличали подлинные угрозы от громких речей, раздувания паники и ура-патриотизма; видели истинную суть легкомысленных фразочек про радиоактивный пепел. Большинству из нас не хочется долго размышлять о ядерной войне или терроризме, да и вообще об этом задумываться. Но иногда это необходимо, и в такое время важно четкое понимание вопроса — не только чтобы проследить, что лидеры, которые говорят и действуют от нашего имени, обеспечивают нашу безопасность, а не ведут к катастрофе, но и чтобы обуздать собственные страхи. Пусть не наши пальцы лежат на красных кнопках — всем нам есть что терять, если на эти кнопки все-таки нажмут.

Эффект разорвавшейся «Бомбы» произведен: вышла книга Марка Волвертона. К несчастью, релиза русского издания не застал автор — 8 января Марка не стало. К счастью, пока никто из нас не застал нового применения страшного предмета исследования Волвертона — но разговоры вокруг ядерного оружия мы слышим приблизительно ежедневно. Советуем последовать воле автора и прочитать эту нескучную, очень тревожную и точно небесполезную книгу. Знакомство с ней можно проложить через отрывок из главы «Вызов», опубликованный в Forbes, — о том, что происходит с ядерным оружием в многополярном мире и почему мы до сих пор живы.