Вообще, если бы труд, внимание, предусмотрительность, заботу, которые я вложила в семью, я отдала бы посторонним, то, наверное, получила бы высокую общественную оценку, которая для меня выразилась бы в реальном эквиваленте возвратных человеческих отношений. Ведь заповедь «возлюби ближнего, как самого себя», если бы она претворилась в действия, создала бы совершенно неописуемо блаженное состояние человечества. Но чужих возлюбить, как самого себя, трудно. Хоть бы и казалось, что себя ненавидишь, на деле всегда почти сам себе всего дороже. Потому и возводились в чин святых и считались пророками или даже обожествлялись те, в ком действительно была жива эта заповедь. И потому же светла память о тех несвятых, кто пытался ее осуществлять. Меньше всех, конечно, на это способна мать, хотя она и считается общепринятым символом любви. Больше самой себя она любит свое детище (но ведь это не «ближний», а свое же, только отделившееся, тело), а более детища никого любить не в состоянии. Детища же вследствие такой непомерной любви растут себялюбивыми и, может быть, именно из-за этой самой любви возлюбить ближнего не в состоянии. — Екатерина Бакунина, «Любовь к шестерым»
Вообще, если бы труд, внимание, предусмотрительность, заботу, которые я вложила в семью, я отдала бы посторонним, то, наверное, получила бы высокую общественную оценку, которая для меня выразилась бы в реальном эквиваленте возвратных человеческих отношений. Ведь заповедь «возлюби ближнего, как самого себя», если бы она претворилась в действия, создала бы совершенно неописуемо блаженное состояние человечества. Но чужих возлюбить, как самого себя, трудно. Хоть бы и казалось, что себя ненавидишь, на деле всегда почти сам себе всего дороже. Потому и возводились в чин святых и считались пророками или даже обожествлялись те, в ком действительно была жива эта заповедь. И потому же светла память о тех несвятых, кто пытался ее осуществлять. Меньше всех, конечно, на это способна мать, хотя она и считается общепринятым символом любви. Больше самой себя она любит свое детище (но ведь это не «ближний», а свое же, только отделившееся, тело), а более детища никого любить не в состоянии. Детища же вследствие такой непомерной любви растут себялюбивыми и, может быть, именно из-за этой самой любви возлюбить ближнего не в состоянии. — Екатерина Бакунина, «Любовь к шестерым»
He adds: "Telegram has become my primary news source." Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth."
from ru
