⭕️ «Единственный приговор, который может быть, это оправдательный!», — в прениях по делу педиатра Буяновой выступил адвокат Леонид Соловьёв
«Она обвиняется в том, что публично распространила заведомо ложную информацию. Ключевой, составообразующий момент — это распространение информации. Это всё должно подтверждаться доказательствами. И у нас, у юристов, есть формула доказательств. По настоящему делу в качестве доказательств вины имеются только показания матери ребёнка, ребёнка и следователя.
Каждое доказательство подвергается оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. Достоверность — это правдивость показаний. Я полагаю, что показания Акиньшиной и ребёнка в принципе недостоверны. Как доказать, что она лжет? Надо привести обратные доказательства, но мы лишены этого. Аудиозаписи, как оказалось, нет.
Мы расспрашиваем у свидетеля последовательные показания — что женщина пришла туда-то, там стояли такие-то предметы. Если свидетель путается, то к нему есть вопросы. Акиньшина сама говорила, что допрос ее сына был через несколько дней после ее первого допроса, то есть 6 февраля, но поручение об этом было подписано только в марте. Акиньшина заявляет, что было несколько человек из Следственного комитета, но в протоколе больше никто не указан. Какие люди из Следственного комитета, если ребенка допрашивала ФСБ? В протоколе указан сплошной текст, никто не задаёт ребёнку вопросов», — выступил адвокат.
Соловьёв напомнил слова Акиньшиной о том, что «когда узнала, что Буянова из Львова, у неё все сложилось». Она сказала, что «люди с Западной Украины ненавидят русских».
«Моя подзащитная родилась в городе Львове, это пока не преступление. Стала врачом это уважаемая профессия. Она прожила нелёгкую жизнь. Единственный приговор, который может быть, это оправдательный! Ложь не должна поощряться, она должна наказываться!», — завершил выступление Соловьёв.
⭕️ «Единственный приговор, который может быть, это оправдательный!», — в прениях по делу педиатра Буяновой выступил адвокат Леонид Соловьёв
«Она обвиняется в том, что публично распространила заведомо ложную информацию. Ключевой, составообразующий момент — это распространение информации. Это всё должно подтверждаться доказательствами. И у нас, у юристов, есть формула доказательств. По настоящему делу в качестве доказательств вины имеются только показания матери ребёнка, ребёнка и следователя.
Каждое доказательство подвергается оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. Достоверность — это правдивость показаний. Я полагаю, что показания Акиньшиной и ребёнка в принципе недостоверны. Как доказать, что она лжет? Надо привести обратные доказательства, но мы лишены этого. Аудиозаписи, как оказалось, нет.
Мы расспрашиваем у свидетеля последовательные показания — что женщина пришла туда-то, там стояли такие-то предметы. Если свидетель путается, то к нему есть вопросы. Акиньшина сама говорила, что допрос ее сына был через несколько дней после ее первого допроса, то есть 6 февраля, но поручение об этом было подписано только в марте. Акиньшина заявляет, что было несколько человек из Следственного комитета, но в протоколе больше никто не указан. Какие люди из Следственного комитета, если ребенка допрашивала ФСБ? В протоколе указан сплошной текст, никто не задаёт ребёнку вопросов», — выступил адвокат.
Соловьёв напомнил слова Акиньшиной о том, что «когда узнала, что Буянова из Львова, у неё все сложилось». Она сказала, что «люди с Западной Украины ненавидят русских».
«Моя подзащитная родилась в городе Львове, это пока не преступление. Стала врачом это уважаемая профессия. Она прожила нелёгкую жизнь. Единственный приговор, который может быть, это оправдательный! Ложь не должна поощряться, она должна наказываться!», — завершил выступление Соловьёв.
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
