Moscow Catholic

На полях против Юнга

Сон относится к роду переживаний также, как и любое другое, испытываемое нами «наяву». Мы можем сказать «я спал как убитый», «я видел сон», «я в это время спал» и тд. Сон - не затухание воли и сознания, но его заполнение самим собой, а лучше сказать ничто (nihil, в понимании Майстера Экхарта). Здесь мы необходимым образом вводим различение открытой и «закрытой» воли - состояния, переменно сменяющие друг друга. Быть закрытой для воли означает «всему-внешнее», когда мы входим акт созерцания созерцания, что обычно называем сном.

В отсутствие сюжетов эта закрытость переживается как интенсивная пустота, или тьма, хотя оба понятия сказываются о нем лишь по аналогии. Это ничто первично по отношению к сюжету, а сам сюжет всегда сопровождается её отпечатком-послевкусием. Анализ сюжета как низшего не поведает нам ничего нового о самом nihil, совершающим над сюжетом свой монархический акт.

Задумайтесь над феноменологическим различием слов «гиря тяжела» и «мне тяжело». Бодрствование означает движение к телам, внешним телу: «я пишу», «я еду», «я пью кофе». Словно маятник мы качаемся из дискретного к статическому, из статическому к дискретному. После долгих часов мы возвращаемся в кровать. Из движения приходим в неподвижность. Nihil как бы очерчивает границу между началом и концом дня, что тоже весьма любопытно.

www.group-telegram.com/us/ruspoltheology.com/131

146 viewsDec 5 at 04:31

На полях против Юнга

Сон относится к роду переживаний также, как и любое другое, испытываемое нами «наяву». Мы можем сказать «я спал как убитый», «я видел сон», «я в это время спал» и тд. Сон - не затухание воли и сознания, но его заполнение самим собой, а лучше сказать ничто (nihil, в понимании Майстера Экхарта). Здесь мы необходимым образом вводим различение открытой и «закрытой» воли - состояния, переменно сменяющие друг друга. Быть закрытой для воли означает «всему-внешнее», когда мы входим акт созерцания созерцания, что обычно называем сном.

В отсутствие сюжетов эта закрытость переживается как интенсивная пустота, или тьма, хотя оба понятия сказываются о нем лишь по аналогии. Это ничто первично по отношению к сюжету, а сам сюжет всегда сопровождается её отпечатком-послевкусием. Анализ сюжета как низшего не поведает нам ничего нового о самом nihil, совершающим над сюжетом свой монархический акт.

Задумайтесь над феноменологическим различием слов «гиря тяжела» и «мне тяжело». Бодрствование означает движение к телам, внешним телу: «я пишу», «я еду», «я пью кофе». Словно маятник мы качаемся из дискретного к статическому, из статическому к дискретному. После долгих часов мы возвращаемся в кровать. Из движения приходим в неподвижность. Nihil как бы очерчивает границу между началом и концом дня, что тоже весьма любопытно.

BY Moscow Catholic