Сбежавшие из России «оппозиционеры» заблудились «в поисках утраченного времени». Яшин, Кара-Мурза, прочие экстремисты-иноагенты, которые все уже далеко не мальчики, которым давно пора подумать о вечном, — все так же, как и 10, как и 15 лет назад, бегают взад-вперед с флажками и дурацкими кричалками, только теперь не по Москве, а по Берлину.
Будущее их темно и бесперспективно, и можно было бы по-человечески им посочувствовать — но не очень получается, если вспомнить, что на такую судьбу они обрекли себя сами, отказавшись от России, предав её и продав.
Ад — а именно в аду бесконечных повторений и живут национал-предатели — это всегда личный выбор человека. И его личная ответственность.
Нам же остаётся лишь учиться на чужом примере, чтобы не повторить ошибок тех, кто обречен погибнуть от ненависти к собственной стране и её народу. И ещё, конечно, мы должны проследить, чтобы их ненависть не смогла навредить никому в России. Это нам вполне по силам.
Сбежавшие из России «оппозиционеры» заблудились «в поисках утраченного времени». Яшин, Кара-Мурза, прочие экстремисты-иноагенты, которые все уже далеко не мальчики, которым давно пора подумать о вечном, — все так же, как и 10, как и 15 лет назад, бегают взад-вперед с флажками и дурацкими кричалками, только теперь не по Москве, а по Берлину.
Будущее их темно и бесперспективно, и можно было бы по-человечески им посочувствовать — но не очень получается, если вспомнить, что на такую судьбу они обрекли себя сами, отказавшись от России, предав её и продав.
Ад — а именно в аду бесконечных повторений и живут национал-предатели — это всегда личный выбор человека. И его личная ответственность.
Нам же остаётся лишь учиться на чужом примере, чтобы не повторить ошибок тех, кто обречен погибнуть от ненависти к собственной стране и её народу. И ещё, конечно, мы должны проследить, чтобы их ненависть не смогла навредить никому в России. Это нам вполне по силам.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from us
