За что я люблю книги ИД Ивана Лимбаха, так вот за то, что ребята очень часто (ну, или это мне так везло) добавляют к произведению какие-то статьи, которые значительно облегчают жизнь читателям. Например, в “Острове обреченных” их аж две: одна - от Леклезио, а вторая рассказывает о самом авторе и его творчестве. После первой статьи я в очередной раз поняла, что я читала чертовски мало, а после второй узнала, что “Дагерман является ведущим представителем фюртиотализма, зародившегося в шведской литературе 1940-х годов”. А еще: “В его романах нашли выражение характерные для этого течения экзистенциальные чувства страха, вины, беспомощность перед лицом слепой судьбы…” и так далее. Отличная статья.
“Остров обреченных” - это история нескольких людей (мужчин и женщин), которые волею судеб оказались на необитаемом острове и должны бороться за свое существование. Но “Остров” - это не ода гуманизму и не история про силу духа типа “Робинзона Крузо”. Это то, что может случиться на самом деле: все начинают сходить с ума, вести себя, как животные, оказываются вынужденными смотреть в глаза тем вещам, которые раньше могли спокойно избегать.
Роман делится на две части. В первой рассказывается о жизни каждого из пострадавших, а вторая часть - их общая история. История глубоко символичная, аллегоричная, я бы даже сказала, что мифологичная. Она находится где-то на границе сюрреализма, фрейдизма, фильмов Бергмана и необъяснимого экзистенциального ужаса. Это книга, про которую я точно не забуду еще очень долго, наверное, еще по той причине, что она мне напоминает множество других книг, некогда прочитанных, но это понимание находится где-то в подкорках культурного фона, потому что я не могу вспомнить ни одной из них. Но есть острое ощущение того, что что-то в духе этого же конфликта, этой же философской направленности я уже читала. И читала много раз. Или это какое-то литературное дежавю.
“Остров обреченных” - тревожащая история. Я не сказала бы, что депрессивная, потому что цель книги заставить читателя подумать о чем-то важном, а не лечь лицом в диван и в страданиях осознавать бренность бытия. Я бы и не сказала, что она страшная, она скорее экзистенциально-жуткая. (Может быть, для меня она такая, потому что ящериц я очень сильно люблю, а они от меня почему-то всегда куда-то убегают… А одна неблагодарная, когда я пыталась вытащить ее застрявшую из-под холодильника, даже меня покусала…) В общем, да, ящериц будет очень много. И они не будут такими, как у Чапека.
За что я люблю книги ИД Ивана Лимбаха, так вот за то, что ребята очень часто (ну, или это мне так везло) добавляют к произведению какие-то статьи, которые значительно облегчают жизнь читателям. Например, в “Острове обреченных” их аж две: одна - от Леклезио, а вторая рассказывает о самом авторе и его творчестве. После первой статьи я в очередной раз поняла, что я читала чертовски мало, а после второй узнала, что “Дагерман является ведущим представителем фюртиотализма, зародившегося в шведской литературе 1940-х годов”. А еще: “В его романах нашли выражение характерные для этого течения экзистенциальные чувства страха, вины, беспомощность перед лицом слепой судьбы…” и так далее. Отличная статья.
“Остров обреченных” - это история нескольких людей (мужчин и женщин), которые волею судеб оказались на необитаемом острове и должны бороться за свое существование. Но “Остров” - это не ода гуманизму и не история про силу духа типа “Робинзона Крузо”. Это то, что может случиться на самом деле: все начинают сходить с ума, вести себя, как животные, оказываются вынужденными смотреть в глаза тем вещам, которые раньше могли спокойно избегать.
Роман делится на две части. В первой рассказывается о жизни каждого из пострадавших, а вторая часть - их общая история. История глубоко символичная, аллегоричная, я бы даже сказала, что мифологичная. Она находится где-то на границе сюрреализма, фрейдизма, фильмов Бергмана и необъяснимого экзистенциального ужаса. Это книга, про которую я точно не забуду еще очень долго, наверное, еще по той причине, что она мне напоминает множество других книг, некогда прочитанных, но это понимание находится где-то в подкорках культурного фона, потому что я не могу вспомнить ни одной из них. Но есть острое ощущение того, что что-то в духе этого же конфликта, этой же философской направленности я уже читала. И читала много раз. Или это какое-то литературное дежавю.
“Остров обреченных” - тревожащая история. Я не сказала бы, что депрессивная, потому что цель книги заставить читателя подумать о чем-то важном, а не лечь лицом в диван и в страданиях осознавать бренность бытия. Я бы и не сказала, что она страшная, она скорее экзистенциально-жуткая. (Может быть, для меня она такая, потому что ящериц я очень сильно люблю, а они от меня почему-то всегда куда-то убегают… А одна неблагодарная, когда я пыталась вытащить ее застрявшую из-под холодильника, даже меня покусала…) В общем, да, ящериц будет очень много. И они не будут такими, как у Чапека.
27 мая 2021
BY Drinkcoffee.Readbooks | Книги и некниги
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from sa
