Сегодня моей бабушке Тане, Татьяне Николаевне Берёзе (урожденной Петренко), исполнилось бы 85 лет. Её болезнь и ранний уход побудили меня заняться генеалогией. Именно тогда я впервые остро ощутил, что вместе со старшими родственниками уходит и семейная память — история, которую они хранят. С этого момента я и веду отсчёт своим генеалогическим изысканиям.
На днях меня нашёл троюродный брат бабушки — Олег Сергеевич Тараканов. Перед Днем Победы он искал в интернете информацию о своём деде — полковнике Дмитрии Георгиевиче Беляеве — и наткнулся на мой сайт. За последние несколько лет я хорошо изучил род Беляевых — это девичья фамилия мамы бабушки Тани, Зои Евгеньевны.
Как и бабушка, Олег Сергеевич родился в подмосковном Клину. Он и сейчас там живёт. Он прислал мне много замечательных фотографий, которых у нас в домашнем архиве не было. Я впервые увидел лица некоторых наших общих родственников.
Одну из этих фотографий прилагаю к этому посту. На ней нет бабушки Тани, но есть её мама Зоя (вторая слева), её дядя Митя — Дмитрий Георгиевич Беляев (в шляпе) — и много других наших родственников.
Я подумал, что живые отличаются от покойных еще и тем, что о живых мы можем узнать что-то новое, а о покойных — только вспоминать то, что уже известно. И в этом смысле бабушка Таня и её семья для меня по-прежнему живы.
Ещё неделю назад мы с Олегом Сергеевичем не знали о существовании друг друга. А теперь я собираюсь к нему в гости — в дом, который построил его дед, и где не раз бывали мои Беляевы-Петренко. Тот самый дом – на втором фото, на третьем фото – Дмитрий Георгиевич с женой Софией Владимировной на крыльце своего дома.
Если я когда-нибудь соберу в книгу всё, что успею узнать о нашей семье, в ней обязательно будет посвящение: «Бабушке Тане». И никто из родственников не обидится, потому что все будут знать — без неё книги не было бы. Кстати, и канала этого не было бы тоже.
На днях меня нашёл троюродный брат бабушки — Олег Сергеевич Тараканов. Перед Днем Победы он искал в интернете информацию о своём деде — полковнике Дмитрии Георгиевиче Беляеве — и наткнулся на мой сайт. За последние несколько лет я хорошо изучил род Беляевых — это девичья фамилия мамы бабушки Тани, Зои Евгеньевны.
Как и бабушка, Олег Сергеевич родился в подмосковном Клину. Он и сейчас там живёт. Он прислал мне много замечательных фотографий, которых у нас в домашнем архиве не было. Я впервые увидел лица некоторых наших общих родственников.
Одну из этих фотографий прилагаю к этому посту. На ней нет бабушки Тани, но есть её мама Зоя (вторая слева), её дядя Митя — Дмитрий Георгиевич Беляев (в шляпе) — и много других наших родственников.
Я подумал, что живые отличаются от покойных еще и тем, что о живых мы можем узнать что-то новое, а о покойных — только вспоминать то, что уже известно. И в этом смысле бабушка Таня и её семья для меня по-прежнему живы.
Ещё неделю назад мы с Олегом Сергеевичем не знали о существовании друг друга. А теперь я собираюсь к нему в гости — в дом, который построил его дед, и где не раз бывали мои Беляевы-Петренко. Тот самый дом – на втором фото, на третьем фото – Дмитрий Георгиевич с женой Софией Владимировной на крыльце своего дома.
Если я когда-нибудь соберу в книгу всё, что успею узнать о нашей семье, в ней обязательно будет посвящение: «Бабушке Тане». И никто из родственников не обидится, потому что все будут знать — без неё книги не было бы. Кстати, и канала этого не было бы тоже.
Открыта База данных офицеров Красной армии, расстрелянных по политическим обвинениям или умерших во время следствия в годы Большого террора
В канун 80-летия Победы «Мемориал» открыл сайт с биографическими данными 6,5 тысяч советских офицеров — от лейтенантов до маршалов и флагманов флота, — ставших жертвами политического террора накануне Великой Отечественной войны: https://rkka.memo.ru/
Большинство из них (более 4 тысяч) были внесены в «Сталинские расстрельные списки» и приговорены к казни по личной санкции Сталина. В 1941 году они могли бы встать на защиту Родины от нацистской агрессии…
База, разумеется, неполная: в неё не попали те, кому удалось выжить. Расскажу о двух таких людях, чьи судьбы связаны с моей семьёй.
Первый — Георгий Иосифович Вериго, муж сестры моей прабабушки. На момент ареста он был интендантом 3 ранга (аналог капитана), начальником боепитания 85-го артиллерийского полка Уральского военного округа.
По воспоминаниям родных, он провёл в заключении около полугода — подвергался избиениям и пыткам, но вины не признал, и в итоге его отпустили.
Георгий Иосифович сумел восстановиться в армии: в начале 1940-х он уже работал в Чкаловском училище зенитной артиллерии (сейчас — Оренбургское высшее зенитное ракетное училище), был подполковником, заведовал циклом материальной части.
Однако его здоровье после пыток оказалось подорвано. В марте 1943 года Георгий Вериго скоропостижно скончался в возрасте 37 лет от «паралича сердца».
Второй — Александр Николаевич Золотов, командир 39-го стрелкового полка 4-й Бежицкой дивизии, начальником штаба которого служил мой прадед.
Во время Гражданской войны Золотов сражался в отрядах генерала Каппеля (того самого, которого в фильме «Адмирал» сыграл Безруков) и, вероятно, участвовал в Великом Сибирском Ледовом походе.
С 1922 года Золотов — офицер Красной армии, участник конфликта на КВЖД в 1929 году, где против РККА вместе с китайцами воевали белогвардейские отряды. Службу завершил в 1937 году в звании майора, затем работал в Осоавиахиме.
В 1938 году был арестован по обвинению в шпионаже, год провел в следственной тюрьме, но в июне 1939-го его освободили за отсутствием доказательств – Золотов не сломался и не оговорил себя.
В ноябре 1944 года, в 49 лет, Александр Николаевич добровольцем ушёл на фронт. В феврале 1945-го возглавил 39-й стрелковый полк.
16 апреля, в день начала Берлинской стратегической операции, Бежицкая дивизия пошла в наступление. В этот день Золотов был ранен, «но после перевязки и обработки раны в медико-санитарном батальоне вернулся в строй».
К сожалению, тема Великой Отечественной войны всё чаще используется не для объединения, а для разделения людей. Вместо движения к правде мы сталкиваемся с эксплуатацией старых мифов и созданием новых. Это — пренебрежение к памяти тех, кто своей жизнью завоевал Победу.
Нужно добиваться открытия архивов и честно относиться к к фактам — даже тем, которые неудобны текущей политической конъюнктуре.
И уж тем более недопустимо использование Победы для оправдания сталинизма, принесшего бесчисленные страдания народу-победителю.
Спасибо «Мемориалу» за эту важную работу.
В канун 80-летия Победы «Мемориал» открыл сайт с биографическими данными 6,5 тысяч советских офицеров — от лейтенантов до маршалов и флагманов флота, — ставших жертвами политического террора накануне Великой Отечественной войны: https://rkka.memo.ru/
Большинство из них (более 4 тысяч) были внесены в «Сталинские расстрельные списки» и приговорены к казни по личной санкции Сталина. В 1941 году они могли бы встать на защиту Родины от нацистской агрессии…
База, разумеется, неполная: в неё не попали те, кому удалось выжить. Расскажу о двух таких людях, чьи судьбы связаны с моей семьёй.
Первый — Георгий Иосифович Вериго, муж сестры моей прабабушки. На момент ареста он был интендантом 3 ранга (аналог капитана), начальником боепитания 85-го артиллерийского полка Уральского военного округа.
По воспоминаниям родных, он провёл в заключении около полугода — подвергался избиениям и пыткам, но вины не признал, и в итоге его отпустили.
Георгий Иосифович сумел восстановиться в армии: в начале 1940-х он уже работал в Чкаловском училище зенитной артиллерии (сейчас — Оренбургское высшее зенитное ракетное училище), был подполковником, заведовал циклом материальной части.
Однако его здоровье после пыток оказалось подорвано. В марте 1943 года Георгий Вериго скоропостижно скончался в возрасте 37 лет от «паралича сердца».
Второй — Александр Николаевич Золотов, командир 39-го стрелкового полка 4-й Бежицкой дивизии, начальником штаба которого служил мой прадед.
Во время Гражданской войны Золотов сражался в отрядах генерала Каппеля (того самого, которого в фильме «Адмирал» сыграл Безруков) и, вероятно, участвовал в Великом Сибирском Ледовом походе.
С 1922 года Золотов — офицер Красной армии, участник конфликта на КВЖД в 1929 году, где против РККА вместе с китайцами воевали белогвардейские отряды. Службу завершил в 1937 году в звании майора, затем работал в Осоавиахиме.
В 1938 году был арестован по обвинению в шпионаже, год провел в следственной тюрьме, но в июне 1939-го его освободили за отсутствием доказательств – Золотов не сломался и не оговорил себя.
В ноябре 1944 года, в 49 лет, Александр Николаевич добровольцем ушёл на фронт. В феврале 1945-го возглавил 39-й стрелковый полк.
16 апреля, в день начала Берлинской стратегической операции, Бежицкая дивизия пошла в наступление. В этот день Золотов был ранен, «но после перевязки и обработки раны в медико-санитарном батальоне вернулся в строй».
К сожалению, тема Великой Отечественной войны всё чаще используется не для объединения, а для разделения людей. Вместо движения к правде мы сталкиваемся с эксплуатацией старых мифов и созданием новых. Это — пренебрежение к памяти тех, кто своей жизнью завоевал Победу.
Нужно добиваться открытия архивов и честно относиться к к фактам — даже тем, которые неудобны текущей политической конъюнктуре.
И уж тем более недопустимо использование Победы для оправдания сталинизма, принесшего бесчисленные страдания народу-победителю.
Спасибо «Мемориалу» за эту важную работу.
У нас украли могилу
В начале мая меня нашёл дальний родственник — его дед Дмитрий Георгиевич Беляев был родным братом моего прапрадеда Евгения Георгиевича. Мы очень тепло пообщались, Олег Сергеевич прислал много фотографий, некоторые из них я публиковал.
Неделю назад Олег Сергеевич, под впечатлением от нашей встречи, решил разыскать могилу ещё одного брата Беляева — Петра Георгиевича. Могила нашлась на Демьяновском кладбище подмосковного Клина, где, к слову, упокоились братья Петра Ильича Чайковского — Модест и Ипполит.
Могила Петра Георгиевича нашлась, а вот могилы его супруги Валентины Николаевны рядом не оказалось. Там, где она была, где стоял памятник, теперь похоронен чужой человек — мужчина, умерший несколько лет назад. Его родственники залили захоронение бетоном, положили плитку и установили ограду, отделив ею Петра Георгиевича от супруги. Табличку с её памятника они прислонили к памятнику Петра Георгиевича — дескать, и так сойдёт.
Пишут, что это не первый случай на клинских кладбищах — новые могилы появляются даже на месте тех, что регулярно посещают родственники. Доказать администрации кладбища, что на этом месте лежал другой человек, не удаётся даже при наличии документов на захоронение.
Но мы всё-таки попробуем добиться справедливости. Олег Сергеевич подал заявление в ГУП «Ритуал», а я написал заявление о преступлении в полицию. Налицо состав ч. 2 ст. 244 УК РФ — надругательство над телами умерших и местами их захоронения, совершённое группой лиц по предварительному сговору (до 5 лет лишения свободы).
В заявлении я для справки написал, что Пётр и Валентина Беляевы были известными клинскими педагогами, Пётр Георгиевич был директором школы. Оба награждены государственными наградами: Пётр — орденом Трудового Красного Знамени, Валентина — орденом Ленина.
Их дочь, Наталья Петровна — ветеран Великой Отечественной войны, героическая партизанка. После войны она тоже преподавала в клинских школах и была директором одной из них.
Ужасная несправедливость.
В начале мая меня нашёл дальний родственник — его дед Дмитрий Георгиевич Беляев был родным братом моего прапрадеда Евгения Георгиевича. Мы очень тепло пообщались, Олег Сергеевич прислал много фотографий, некоторые из них я публиковал.
Неделю назад Олег Сергеевич, под впечатлением от нашей встречи, решил разыскать могилу ещё одного брата Беляева — Петра Георгиевича. Могила нашлась на Демьяновском кладбище подмосковного Клина, где, к слову, упокоились братья Петра Ильича Чайковского — Модест и Ипполит.
Могила Петра Георгиевича нашлась, а вот могилы его супруги Валентины Николаевны рядом не оказалось. Там, где она была, где стоял памятник, теперь похоронен чужой человек — мужчина, умерший несколько лет назад. Его родственники залили захоронение бетоном, положили плитку и установили ограду, отделив ею Петра Георгиевича от супруги. Табличку с её памятника они прислонили к памятнику Петра Георгиевича — дескать, и так сойдёт.
Пишут, что это не первый случай на клинских кладбищах — новые могилы появляются даже на месте тех, что регулярно посещают родственники. Доказать администрации кладбища, что на этом месте лежал другой человек, не удаётся даже при наличии документов на захоронение.
Но мы всё-таки попробуем добиться справедливости. Олег Сергеевич подал заявление в ГУП «Ритуал», а я написал заявление о преступлении в полицию. Налицо состав ч. 2 ст. 244 УК РФ — надругательство над телами умерших и местами их захоронения, совершённое группой лиц по предварительному сговору (до 5 лет лишения свободы).
В заявлении я для справки написал, что Пётр и Валентина Беляевы были известными клинскими педагогами, Пётр Георгиевич был директором школы. Оба награждены государственными наградами: Пётр — орденом Трудового Красного Знамени, Валентина — орденом Ленина.
Их дочь, Наталья Петровна — ветеран Великой Отечественной войны, героическая партизанка. После войны она тоже преподавала в клинских школах и была директором одной из них.
Ужасная несправедливость.
Неделю назад я получил по почте этот снимок. На нём — прапрабабушка Алёна с сыном Василием, старшим братом моего прадеда Николая Павловича Петренко. Фотография сделана в Симферополе 27 октября 1916 года. Судя по повозке с крестом на заднем плане, «мамаша», как написано на обороте, навестила Василия Павловича в госпитале после ранения.
Я не знал о существовании Василия Павловича и никогда прежде не видел прапрабабушку Алёну. Не мог и мечтать, что когда-нибудь найду изображение крестьянки из села в Херсонской губернии.
Но, получив письмо, больше всего я обрадовался не фотографии, а отправителям — это были родственницы из Украины. Три года назад им пришлось покинуть свой дом, землю, где жили наши предки…
Не помню, когда в последний раз так волновался перед телефонным звонком. Но стоило включиться камере — и я увидел родные лица. Лица, которых никогда раньше не видел. Волнение исчезло. Мы проговорили полтора часа, и в эти полтора часа уместились десятилетия, разделявшие наши семьи. Труднее всего было начать говорить о последних трёх годах — но только начать.
Мы все ждём мира. Они — возвращения домой. А я пока только мечтаю о том, что когда-нибудь смогу поклониться могилам у Успенской церкви в селе Новокрасное Николаевской области. Теперь я знаю, как их найти — там растут вишни.
Я не знал о существовании Василия Павловича и никогда прежде не видел прапрабабушку Алёну. Не мог и мечтать, что когда-нибудь найду изображение крестьянки из села в Херсонской губернии.
Но, получив письмо, больше всего я обрадовался не фотографии, а отправителям — это были родственницы из Украины. Три года назад им пришлось покинуть свой дом, землю, где жили наши предки…
Не помню, когда в последний раз так волновался перед телефонным звонком. Но стоило включиться камере — и я увидел родные лица. Лица, которых никогда раньше не видел. Волнение исчезло. Мы проговорили полтора часа, и в эти полтора часа уместились десятилетия, разделявшие наши семьи. Труднее всего было начать говорить о последних трёх годах — но только начать.
Мы все ждём мира. Они — возвращения домой. А я пока только мечтаю о том, что когда-нибудь смогу поклониться могилам у Успенской церкви в селе Новокрасное Николаевской области. Теперь я знаю, как их найти — там растут вишни.
Интересные цифры приводит ФОМ: 80-летие Победы россияне отметили заметно сдержаннее, чем 70-летие в 2015 году. В 2025 году в массовых мероприятиях, посвящённых Дню Победы, участвовали 22%. В 2015 году — 34%. В акции «Бессмертный полк» в этом году участвовали 11%, тогда как десять лет назад — 18%. В 2025 году 31% опрошенных сообщили, что не смотрели парад. В 2015 году таких было только 13%.
Было бы интересно понять причины такой динамики. Сдаётся мне, что дело не только и не столько в том, что уходят поколения фронтовиков и их детей, сколько в том, что государственная пропаганда всё более цинично использует тему Великой Отечественной для решения своих текущих задач. Мне кажется, люди это чувствуют и всё чаще отстраняются от официоза, обращаясь к семейной памяти.
В мае этого года мне написали сразу четверо (!) дальних родственников, которые нашли мой сайт, когда искали информацию о своих фронтовиках. Столько писем от родных я не получал за весь прошлый год.
Удивительным образом независимо друг от друга написали потомки двух сестёр моей ПРАПРАбабушки — Акулины Климентьевны Кудиновой (в девичестве Шаталовой, 1890-1963).
Те, кто занимается генеалогией, знают, как трудно собирать информацию по женской линии: мало источников, фамилии меняются. А тут — сразу две ветви.
К сожалению, вновь обретенные родственники и сами знают немного о наших общих предках. Но мой фотоархив пополнился двумя замечательными семейными фотопортретами.
На фото слева — семья Федосьи Климентьевны, в замужестве Курганской. Она слева, держит на руках внука. А в центре — их с Акулиной брат Пётр Климентьевич Шаталов, участник Первой мировой войны. Он провел два года в австрийском плену, в лагере, охранником в котором служил знаменитый художник Эгон Шиле. У Шиле есть замечательная серия рисунков русских пленных офицеров. Фото вероятно сделано в 1938 году.
На фото справа — семья Евфимии Климентьевны, в замужестве Чертовских. Надпись на полях указывает, что снимок сделан летом 1941 года, перед отправкой главы семейства Бориса Чертовских на фронт. Вероятно, поэтому никто на фотографии не улыбается. К счастью, Борис Яковлевич вернулся домой живым.
Было бы интересно понять причины такой динамики. Сдаётся мне, что дело не только и не столько в том, что уходят поколения фронтовиков и их детей, сколько в том, что государственная пропаганда всё более цинично использует тему Великой Отечественной для решения своих текущих задач. Мне кажется, люди это чувствуют и всё чаще отстраняются от официоза, обращаясь к семейной памяти.
В мае этого года мне написали сразу четверо (!) дальних родственников, которые нашли мой сайт, когда искали информацию о своих фронтовиках. Столько писем от родных я не получал за весь прошлый год.
Удивительным образом независимо друг от друга написали потомки двух сестёр моей ПРАПРАбабушки — Акулины Климентьевны Кудиновой (в девичестве Шаталовой, 1890-1963).
Те, кто занимается генеалогией, знают, как трудно собирать информацию по женской линии: мало источников, фамилии меняются. А тут — сразу две ветви.
К сожалению, вновь обретенные родственники и сами знают немного о наших общих предках. Но мой фотоархив пополнился двумя замечательными семейными фотопортретами.
На фото слева — семья Федосьи Климентьевны, в замужестве Курганской. Она слева, держит на руках внука. А в центре — их с Акулиной брат Пётр Климентьевич Шаталов, участник Первой мировой войны. Он провел два года в австрийском плену, в лагере, охранником в котором служил знаменитый художник Эгон Шиле. У Шиле есть замечательная серия рисунков русских пленных офицеров. Фото вероятно сделано в 1938 году.
На фото справа — семья Евфимии Климентьевны, в замужестве Чертовских. Надпись на полях указывает, что снимок сделан летом 1941 года, перед отправкой главы семейства Бориса Чертовских на фронт. Вероятно, поэтому никто на фотографии не улыбается. К счастью, Борис Яковлевич вернулся домой живым.
Не раз мне приходилось развенчивать семейные легенды, в том числе и в собственной семье. Это всегда болезненный процесс. Семейная легенда — одна из несущих конструкций семейной памяти: разрушить её легко, а чтобы на основе новой информации сложилось нечто сопоставимое, требуются годы.
Но вчера произошло экстраординарное событие: мне пришлось сообщить заказчице, что её отец, родившийся 124 (!) года назад, был усыновлён вторым мужем его матери.
Парадокс ситуации в том, что о человеке, которого заказчица считала своим биологическим дедом и чью фамилию носит, ей было известно всё. Она обратилась ко мне, чтобы восстановить биографию бабушки. Я только начал — и тут такой поворот.
Прелесть этой истории в том, что здесь ничего не разрушается, ведь больше века никому в семье и в голову не приходило усомниться в родстве. Приёмный отец был настоящим отцом. Напротив — их строение семейной памяти расширяется, у него появляется ещё одна несущая конструкция. К ней, конечно, будет непросто привыкнуть, но так даже как-то надёжнее.
Правда всегда надёжнее самой уютной и приятной неправды. Правда не подведёт.
📩 Заказать исследование
Но вчера произошло экстраординарное событие: мне пришлось сообщить заказчице, что её отец, родившийся 124 (!) года назад, был усыновлён вторым мужем его матери.
Парадокс ситуации в том, что о человеке, которого заказчица считала своим биологическим дедом и чью фамилию носит, ей было известно всё. Она обратилась ко мне, чтобы восстановить биографию бабушки. Я только начал — и тут такой поворот.
Прелесть этой истории в том, что здесь ничего не разрушается, ведь больше века никому в семье и в голову не приходило усомниться в родстве. Приёмный отец был настоящим отцом. Напротив — их строение семейной памяти расширяется, у него появляется ещё одна несущая конструкция. К ней, конечно, будет непросто привыкнуть, но так даже как-то надёжнее.
Правда всегда надёжнее самой уютной и приятной неправды. Правда не подведёт.
📩 Заказать исследование
Найдены идеальные восприемники: Сметана и Коровка! С такими духовными родителями крестнику обеспечена не жизнь, а сметана 🤭
Но если без шуток — восприемники у наших православных предков были по-настоящему важными фигурами. Их подбирали не случайно, и в записях о крещении их имена нередко становятся ключом к разгадке семейных тайн.
Для крестника восприемники — это не только участники обряда, «воспринимавшие» его, то есть державшие на руках при выходе из крестильной купели, но и духовные наставники, бравшие на себя ответственность за его религиозное воспитание. На крещении они произносили за младенца Символ веры и становились своего рода «вторыми родителями». В дальнейшей жизни крестные могли помогать с учебой, выбором жизненного пути, а иногда — и материально. Быть восприемником считалось честью и серьезным обязательством.
Ну а для нас, потомков, восприемники из метрических книг — это еще и ценный генеалогический ориентир. Часто ими становились ближайшие родственники ребенка: дедушки, бабушки, дяди и тети. Имена восприемников порой — единственный способ установить девичью фамилию матери ребенка. Если ее отчество совпадает с именем крестного — это может быть ее отец, если совпадают отчества — то брат или сестра (если она указана как девица, то есть незамужняя женщина).
Так что никогда не ограничивайтесь одной только левой половиной метрической книги. Правая часть — с именами восприемников — может хранить недостающий кусочек семейной мозаики.
📩 Заказать исследование
Но если без шуток — восприемники у наших православных предков были по-настоящему важными фигурами. Их подбирали не случайно, и в записях о крещении их имена нередко становятся ключом к разгадке семейных тайн.
Для крестника восприемники — это не только участники обряда, «воспринимавшие» его, то есть державшие на руках при выходе из крестильной купели, но и духовные наставники, бравшие на себя ответственность за его религиозное воспитание. На крещении они произносили за младенца Символ веры и становились своего рода «вторыми родителями». В дальнейшей жизни крестные могли помогать с учебой, выбором жизненного пути, а иногда — и материально. Быть восприемником считалось честью и серьезным обязательством.
Ну а для нас, потомков, восприемники из метрических книг — это еще и ценный генеалогический ориентир. Часто ими становились ближайшие родственники ребенка: дедушки, бабушки, дяди и тети. Имена восприемников порой — единственный способ установить девичью фамилию матери ребенка. Если ее отчество совпадает с именем крестного — это может быть ее отец, если совпадают отчества — то брат или сестра (если она указана как девица, то есть незамужняя женщина).
Так что никогда не ограничивайтесь одной только левой половиной метрической книги. Правая часть — с именами восприемников — может хранить недостающий кусочек семейной мозаики.
📩 Заказать исследование
Поистине царский подарок сделал я себе на Международный день архивов — нашёл на Яндексе запись о венчании прапрадеда Евгения Георгиевича Беляева и прапрабабушки Александры Васильевны Клоковой.
Есть семь причин для радости.
Во-первых, я уже отчаялся найти эту запись: поженились они во времена революционных событий, когда метрические книги велись как попало, многое пропало, и вообще на смену церкви приходили ЗАГСы.
Во-вторых, стала известна точная дата их венчания — 10 сентября 1917 года. Ровно за полтора месяца до большевистского переворота, который прервёт древнюю подмосковную династию церковно- и священнослужителей Беляевых. Мой прапрадед, служивший псаломщиком, уйдёт из домовой церкви при Московской окружной психиатрической лечебнице и станет менеджером в образовании — как бы сейчас сказали. Двое его дядьев-священников сгинут в ГУЛАГе.
В-третьих, благодаря дате брака исчезает путаница с датой рождения первенца Евгения и Александры — моей прабабушки Зои. По документам она родилась в январе 1919 года, но в семье было принято считать, что на самом деле — в 1918 или даже в 1917. 1917-й исключаем сразу, 1918-й тоже, похоже, отпадает.
В-четвёртых, венчал молодых отец Евгения — священник Георгий Иванович Беляев, настоятель Велико-Васильевской церкви в селе Якшино Коломенского уезда. Первый — и, увы, последний священник в моем роду (его отец был диаконом, а другие предки по мужской линии — церковнослужителями).
В-пятых, ту самую метрическую книгу, где я нашёл запись, о. Георгий вёл до конца 1919 года — и это опровергает семейную легенду о его смерти в 1918-м, «продлевая» жизнь о. Георгия как минимум до 1920 года.
В-шестых, то же, что я писал в прошлом посте о восприемниках: благодаря разделу о поручителях я узнал, что у Александры был брат Василий. Эту веточку мне ещё предстоит проследить.
В-седьмых, другим поручителем был брат Евгения — Пётр (о печальной судьбе их с женой захоронения я недавно писал). На момент венчания Пётр был подпоручиком 260-го Брацлавского пехотного полка, то есть младшим офицером (сейчас — младший лейтенант). Это тоже стало для меня открытием: мой дед и прадеды — советские офицеры, отец — советский и российский офицер, но о том, что в роду у нас были и офицеры Русской императорской армии, я не знал. Рядовых, в том числе участников Первой мировой, — немало.
Спасибо ЦГА Московской области и Яндексу — эта метрическая книга была распознана совсем недавно!
Не забывайте время от времени мониторить «Яндекс Поиск по архивам» — там постоянно появляются новые документы. Поставьте галочку «обновлено за последний месяц» в расширенном поиске на сайте, чтобы увидеть только свежие материалы.
Есть семь причин для радости.
Во-первых, я уже отчаялся найти эту запись: поженились они во времена революционных событий, когда метрические книги велись как попало, многое пропало, и вообще на смену церкви приходили ЗАГСы.
Во-вторых, стала известна точная дата их венчания — 10 сентября 1917 года. Ровно за полтора месяца до большевистского переворота, который прервёт древнюю подмосковную династию церковно- и священнослужителей Беляевых. Мой прапрадед, служивший псаломщиком, уйдёт из домовой церкви при Московской окружной психиатрической лечебнице и станет менеджером в образовании — как бы сейчас сказали. Двое его дядьев-священников сгинут в ГУЛАГе.
В-третьих, благодаря дате брака исчезает путаница с датой рождения первенца Евгения и Александры — моей прабабушки Зои. По документам она родилась в январе 1919 года, но в семье было принято считать, что на самом деле — в 1918 или даже в 1917. 1917-й исключаем сразу, 1918-й тоже, похоже, отпадает.
В-четвёртых, венчал молодых отец Евгения — священник Георгий Иванович Беляев, настоятель Велико-Васильевской церкви в селе Якшино Коломенского уезда. Первый — и, увы, последний священник в моем роду (его отец был диаконом, а другие предки по мужской линии — церковнослужителями).
В-пятых, ту самую метрическую книгу, где я нашёл запись, о. Георгий вёл до конца 1919 года — и это опровергает семейную легенду о его смерти в 1918-м, «продлевая» жизнь о. Георгия как минимум до 1920 года.
В-шестых, то же, что я писал в прошлом посте о восприемниках: благодаря разделу о поручителях я узнал, что у Александры был брат Василий. Эту веточку мне ещё предстоит проследить.
В-седьмых, другим поручителем был брат Евгения — Пётр (о печальной судьбе их с женой захоронения я недавно писал). На момент венчания Пётр был подпоручиком 260-го Брацлавского пехотного полка, то есть младшим офицером (сейчас — младший лейтенант). Это тоже стало для меня открытием: мой дед и прадеды — советские офицеры, отец — советский и российский офицер, но о том, что в роду у нас были и офицеры Русской императорской армии, я не знал. Рядовых, в том числе участников Первой мировой, — немало.
Спасибо ЦГА Московской области и Яндексу — эта метрическая книга была распознана совсем недавно!
Не забывайте время от времени мониторить «Яндекс Поиск по архивам» — там постоянно появляются новые документы. Поставьте галочку «обновлено за последний месяц» в расширенном поиске на сайте, чтобы увидеть только свежие материалы.
Пасхальное воскресенье в этом году я провёл в компании потомков русских аристократов, покинувших Россию после 1917 года и обосновавшихся в США. Ввел меня в этот круг мой друг Тео — Теодор, или, по-русски, Фёдор.
Тео — потомок двух дворянских родов: Куломзиных и Щербатовых. О его прапра — министрах царского правительства — я писал в пасхальном посте.
На днях я просматривал для одного исследования родословные книги потомственных дворян Харьковской губернии (они выложены на сайте Державного архива Харьковской области) и наткнулся на знакомую фамилию — Щербатов.
Поколенная роспись князей Щербатовых сразила меня наповал. Присмотритесь к верхушке этого древа, больше похожего на химическую формулу: Рюрик, князь Игорь, Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый… Как-то мне и в голову не приходило, что Тео — из Рюриковичей.
Я скинул ему эту страничку, и Тео, как истинный аристократ, скромно ответил, что, дескать, да, было у предков имение и в Харьковской губернии.
В губернской родословной книге каждой дворянской семье было посвящено три страницы. Первые две страницы — разворот с таблицей, разбитой на шесть колонок: имя, чин и должность дворянина; семейное положение, имена детей и сведения об их службе; количество крепостных по последней ревизии (у Щербатовых их было аж 2800 в трёх губерниях); колонка для вновь рождённых сыновей; место для герба рода; и пометки на случай, если Департамент Герольдии сочтёт доказательства недостаточными (одну из дочерей Щербатовых, например, не утвердили в дворянстве — не была представлена её метрика; так что это не было формальностью).
Третья страница делилась пополам: слева — поколенная роспись, справа — «доказательства и документы».
Кстати, далеко не у всех дворян поколенная роспись была такой ветвистой, как у Щербатовых. У графа Сиверса, например, на левой стороне значился всего один кружок — с именем самого Александра Карловича, в разные годы губернатора Екатеринославского, Харьковского и Московского.
А доказательства дворянства Щербатовых — это просто школьный учебник по отечественной истории и литературе: «Как ныне сбирается вещий Олег / Отмстить неразумным хозарам…».
В общем, скучно быть дворянином, скажу я вам — за тебя уже всё сделали, и даже древо нарисовали. То ли дело — наш брат-крестьянин!)
📩 Заказать исследование
Тео — потомок двух дворянских родов: Куломзиных и Щербатовых. О его прапра — министрах царского правительства — я писал в пасхальном посте.
На днях я просматривал для одного исследования родословные книги потомственных дворян Харьковской губернии (они выложены на сайте Державного архива Харьковской области) и наткнулся на знакомую фамилию — Щербатов.
Поколенная роспись князей Щербатовых сразила меня наповал. Присмотритесь к верхушке этого древа, больше похожего на химическую формулу: Рюрик, князь Игорь, Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый… Как-то мне и в голову не приходило, что Тео — из Рюриковичей.
Я скинул ему эту страничку, и Тео, как истинный аристократ, скромно ответил, что, дескать, да, было у предков имение и в Харьковской губернии.
В губернской родословной книге каждой дворянской семье было посвящено три страницы. Первые две страницы — разворот с таблицей, разбитой на шесть колонок: имя, чин и должность дворянина; семейное положение, имена детей и сведения об их службе; количество крепостных по последней ревизии (у Щербатовых их было аж 2800 в трёх губерниях); колонка для вновь рождённых сыновей; место для герба рода; и пометки на случай, если Департамент Герольдии сочтёт доказательства недостаточными (одну из дочерей Щербатовых, например, не утвердили в дворянстве — не была представлена её метрика; так что это не было формальностью).
Третья страница делилась пополам: слева — поколенная роспись, справа — «доказательства и документы».
Кстати, далеко не у всех дворян поколенная роспись была такой ветвистой, как у Щербатовых. У графа Сиверса, например, на левой стороне значился всего один кружок — с именем самого Александра Карловича, в разные годы губернатора Екатеринославского, Харьковского и Московского.
А доказательства дворянства Щербатовых — это просто школьный учебник по отечественной истории и литературе: «Как ныне сбирается вещий Олег / Отмстить неразумным хозарам…».
В общем, скучно быть дворянином, скажу я вам — за тебя уже всё сделали, и даже древо нарисовали. То ли дело — наш брат-крестьянин!)
📩 Заказать исследование
Губернские родословные книги потомственных дворян, о которых я писал в прошлом посте, — не единственный и даже не самый информативный источник по дворянской генеалогии. Если в вас течет «голубая кровь», в первую очередь стоит заглянуть в Российский государственный исторический архив (РГИА). В фонде № 1343 Департамента герольдии Сената хранятся «дела о дворянстве».
В Жалованной грамоте дворянству 1785 года Екатерина II официально закрепила их права и привилегии. Но вместе с ними появилась необходимость юридического оформления статуса. Был введён обязательный реестр — родословные книги. Принцип был простой: нет записи — нет дворянства. Устных утверждений больше не принимали, требовались документальные доказательства.
Родословные книги вели дворянские депутатские собрания губерний, но последнее слово оставалось за Департаментом герольдии Сената. Собственно, переписка между собраниями и департаментом и составляет основное содержание дел фонда 1343. Но главное в этих делах — не переписка, а приложенные доказательства, которые просители представляли в обоснование своего права на дворянство.
Состав материалов зависел от основания, а их было три:
▪️принадлежность к старинному дворянскому роду (как у Щербатовых из прошлого поста — их древо уходит к самому Рюрику),
▪️выслуга (достижение чина по Табели о рангах),
▪️награждение орденом, дающим право на потомственное дворянство.
Так совпало, что дела, с которыми я работал недавно для заказчика, охватывали все три варианта.
В одном — поданном потомками старинного рода — сохранились формулярные списки (официальные анкеты чиновников с информацией где родился, откуда происходит, где учился, где служил, какие награды, кто жена, сколько детей), родословные схемы на несколько поколений, метрические выписки о рождении детей, свидетельства родственников о происхождении от общего предка, справки о службе, благонадежности и имуществе.
Во втором — оформленном священнику, награжденному орденом Св. Анны III степени — его формулярный список и информация об ордене, метрики детей, информация об их службе.
В третьем — прошение вдовы отставного поручика о признании дворянства за её малолетними детьми. В деле — определение дворянского собрания, список с возрастом детей, происхождение вдовы (она была дочерью иностранца), описание недвижимости семейства.
Кроме того, в фонде 1343 есть и другие полезные генеалогические материалы (причем не только для потомков дворян):
▪️родословные книги и списки лиц, причисленных к дворянству за 1785–1917 гг. (оп. 51);
▪️дела о присвоении прав личного дворянства за 1850, 1865–1882, 1888–1917 гг. (оп. 55);
▪️ дела о присвоении прав потомственного почётного гражданства за 1830–1917 гг. (оп. 39–40, 47);
▪️дела о присвоении прав личного почётного гражданства за 1890–1917 гг. (оп. 41);
▪️дела об усыновлении (1885–1917) и о предоставлении фамилий, отчеств и сословных прав усыновителям (оп. 48, 53).
Все описи фонда оцифрованы, и благодаря хорошей системе поиска на сайте РГИА по ним можно находить нужные дела.
Фонд признан особо ценным, поэтому пользоваться личной фототехникой при работе с ним запрещено. Но часть дел отсканирована или микрофильмирована — их можно снимать бесплатно.
📩 Заказать исследование
В Жалованной грамоте дворянству 1785 года Екатерина II официально закрепила их права и привилегии. Но вместе с ними появилась необходимость юридического оформления статуса. Был введён обязательный реестр — родословные книги. Принцип был простой: нет записи — нет дворянства. Устных утверждений больше не принимали, требовались документальные доказательства.
Родословные книги вели дворянские депутатские собрания губерний, но последнее слово оставалось за Департаментом герольдии Сената. Собственно, переписка между собраниями и департаментом и составляет основное содержание дел фонда 1343. Но главное в этих делах — не переписка, а приложенные доказательства, которые просители представляли в обоснование своего права на дворянство.
Состав материалов зависел от основания, а их было три:
▪️принадлежность к старинному дворянскому роду (как у Щербатовых из прошлого поста — их древо уходит к самому Рюрику),
▪️выслуга (достижение чина по Табели о рангах),
▪️награждение орденом, дающим право на потомственное дворянство.
Так совпало, что дела, с которыми я работал недавно для заказчика, охватывали все три варианта.
В одном — поданном потомками старинного рода — сохранились формулярные списки (официальные анкеты чиновников с информацией где родился, откуда происходит, где учился, где служил, какие награды, кто жена, сколько детей), родословные схемы на несколько поколений, метрические выписки о рождении детей, свидетельства родственников о происхождении от общего предка, справки о службе, благонадежности и имуществе.
Во втором — оформленном священнику, награжденному орденом Св. Анны III степени — его формулярный список и информация об ордене, метрики детей, информация об их службе.
В третьем — прошение вдовы отставного поручика о признании дворянства за её малолетними детьми. В деле — определение дворянского собрания, список с возрастом детей, происхождение вдовы (она была дочерью иностранца), описание недвижимости семейства.
Кроме того, в фонде 1343 есть и другие полезные генеалогические материалы (причем не только для потомков дворян):
▪️родословные книги и списки лиц, причисленных к дворянству за 1785–1917 гг. (оп. 51);
▪️дела о присвоении прав личного дворянства за 1850, 1865–1882, 1888–1917 гг. (оп. 55);
▪️ дела о присвоении прав потомственного почётного гражданства за 1830–1917 гг. (оп. 39–40, 47);
▪️дела о присвоении прав личного почётного гражданства за 1890–1917 гг. (оп. 41);
▪️дела об усыновлении (1885–1917) и о предоставлении фамилий, отчеств и сословных прав усыновителям (оп. 48, 53).
Все описи фонда оцифрованы, и благодаря хорошей системе поиска на сайте РГИА по ним можно находить нужные дела.
Фонд признан особо ценным, поэтому пользоваться личной фототехникой при работе с ним запрещено. Но часть дел отсканирована или микрофильмирована — их можно снимать бесплатно.
📩 Заказать исследование