Едва ли я открою кому-то Америку, назвав подкасты документальным жанром. И несмотря на то, что они все же не имеют прямого отношения к кинематографу, проект «Забытые в Америке» доказал, что звук может передать эмоции так же глубоко, как картинка.

«Забытые в Америке» — это такой аналог роуд-муви, назовем его аудиосериал, про двух друзей, путешествующих не по заезженной туристами трассе 66, а по неблагополучным районам США в поисках ответа на извечный вопрос про американскую мечту.

Один из героев — Дэн — американец русско-еврейского происхождения. Детство он провел в Нью-Йорке, школьные годы — в Москве, учился в Англии, а позже вернулся в США. Его напарник — американец Джесси, о котором известно лишь то, что именно на его машине ребята проедут весь запланированный маршрут.

Сейчас у «Забытых в Америке» доступно два эпизода: один посвящен Техасу, второй — Луизиане. Обе серии получились в стиле эмоционального, субъективного и немного хаотичного дорожного дневника, который вполне тянет на гонзо-документалистику.

А, чуть не забыла, подкаст был выпущен в начале ноября этого года, так что там есть и эпизоды про свеженькие выборы и отношение случайных попутчиков Дэна и Джесси к политическим темам. В каждом эпизоде политическая повестка ненавязчиво переплетается с личными историями героев, создавая портрет современной Америки.

Дэн и Джесси стараются услышать голоса тех, кого редко спрашивают, что они думают о будущем страны. Это делает подкаст не только дорожными заметками, но и своего рода аудиодокументом о времени, в котором мы живем. Не мы, американцы.

Мац Стин провел около 20 000 часов в World of Warcraft, где создал персонажа по имени Ибелин Редмур.
После его ухода родители опубликовали в его блоге короткое сообщение: «Наш любимый сын, брат и лучший друг покинул нас этой ночью». Они предполагали, что это прочитают лишь несколько человек. Однако на следующий день их почтовый ящик заполнили письма со всего света. Люди делились воспоминаниями о встречах с Ибелином, рассказывая, как он повлиял на их жизни. Роберт и Труде знали, что их сын проводил много времени в игре, но даже не догадывались о масштабе его виртуального мира.

Эта история вдохновила режиссера Бенджамина Ри на создание документального фильма The Remarkable Life of Ibelin («Удивительная жизнь Ибелина»), премьера которого состоялась на Netflix 25 октября. Ри изучает онлайн жизнь Маца, исследует его влияние на других игроков и поднимает вопрос о том, как технологии меняют наше понимание человеческих связей. Фильм объединяет видеозаписи из семейного архива и анимацию из WoW, чтобы показать мир, в котором Мац нашел себя, и ту сторону его личности, которую он не показывал даже самым близким.

С первых минут фильм проникает прямо в сердце. Это не просто история о болезни или виртуальном мире — это рассказ о человечности, которая живет в каждом из нас, даже в тех, кто находится далеко за пределами нашего поля зрения.

Режиссер тщательно воссоздал виртуальную вселенную Ибелина, используя переписки Маца и воспоминания участников его гильдии Starlight. Работа над фильмом была сложной: анимационная команда практически с нуля создавала игровой мир, где жил Ибелин, а студия Blizzard, создатель WoW, официально одобрила проект только после просмотра черновой версии. Этот синтез реального и цифрового миров позволяет по-новому взглянуть на жизнь Маца, балансируя между его физическим присутствием и виртуальной идентичностью.

Фильм получил высокие оценки критиков и был удостоен нескольких наград. На кинофестивале Sundance в январе этого года он завоевал две престижные премии: Приз зрительских симпатий и Приз за лучшую режиссуру в категории мирового документального кино. Кроме того, картина была номинирована на премию Европейской киноакадемии 2024 года в категории «Приз молодежной аудитории».

Этот фильм трудно смотреть без слез. Он напоминает о том, как важно быть рядом с теми, кого мы любим и слышать их. Мац сидел в своей комнате, отрезанный от мира, но он жил, создавал, вдохновлял. Даже находясь в изоляции, Мац нашел способ стать ближе к людям, чем многие из нас.

«Ты изменил нашу жизнь», — сказал один из участников гильдии на похоронах Маца. Эти слова подчеркивают суть не только его истории, но и фильма. Это история не о том, как человек ушел, а о том, какой след он оставил.

После выхода фильма родители Маца начали поддерживать связь с его онлайн-друзьями. Более того, они создали собственный игровой персонаж в WoW, чтобы понять мир, в котором их сын провел столько времени. Роберт признается, что этот опыт перевернул их представления: «Мы осознали, насколько важным был цифровой мир для Маца. Это часть жизни, которую мы не понимали и которую теперь уважаем».

«Удивительная жизнь Ибелина» — это не просто рассказ о жизни одного человека. Это размышление о том, как технологии могут раскрывать нас с неожиданной стороны, как важно быть внимательными к внутреннему миру других людей, даже если этот мир существует на экране.

В деревне, расположенной примерно в восьмидесяти километрах к северу от Санкт-Петербурга, осталось всего несколько пожилых жителей. Они живут практически полностью отрезанными от внешнего мира. Раз в неделю мимо деревни проходит поезд, который привозит хлеб. Один вагон отцепляют, и жители самостоятельно толкают его по рельсам до места, где выгружают провизию. Этот процесс повторяется каждую неделю по вторникам, которые местные называют «хлебным днем».

Режиссер Сергей Дворцевой в фильме «Хлебный день» (1998) запечатлел повседневный уклад этих людей, где непростая задача доставки хлеба превращается в ритуал.

Длинные кадры, общий план, едва заметные движения камеры — каждый эпизод разворачивается в пределах одного ракурса, напоминая театральную постановку. Объектив наблюдает за героями, избегая резких смен перспективы, что усиливает эффект вовлеченности. Вместе же все эпизоды создают цикличность, словно колесо жизни делает полный оборот: морозным днем хлеб привезли, раздали по записи, вечером пустой вагон снова откатили. И так каждый «хлебный день». Год за годом.

Одна из ключевых сцен разворачивается в магазине, где раздают хлеб. Пожилые покупатели жалуются на слишком маленькие буханки. Продавщица, однако, отвечает резко, подчеркивая напряжение и замкнутость этого небольшого сообщества. Один из жителей даже выражает недовольство съемками, что еще больше усиливает ощущение отчужденности.

Эмоциональная глубина фильма, передающая все сложности изолированного быта, и социальная значимость темы — проблемы заброшенных деревень и пожилых людей, оставленных без поддержки, — сделали «Хлебный день» значимой работой в документальном кино. Дворцевой создал выразительный визуальный портрет, где простая история доставки хлеба становится метафорой повседневной рутины и цикличности жизни, характерной для тех мест, где труд и ожидание давно вошли в привычный уклад.

Фильм был высоко оценен на международных фестивалях и получил множество наград, включая премию "Ника" за лучший неигровой фильм (1999) и приз за лучший документальный фильм на IDFA (Амстердам, 1998). Картина также удостоилась призов на фестивалях в Лейпциге и Кракове. Жюри отметило наблюдательный стиль Дворцевого, который позволяет зрителю стать свидетелем жизни героев без вмешательства или излишнего драматизма.

Этот фильм я выбрала по обложке. Не знаю, кто мне показался милее — счастливая девочка, жаба или их необычный тандем.

Пожалела ли я о своем выборе? Судите сами.

Cane Toads: An Unnatural History («Тростниковые жабы: Неестественная история», 1988) — весьма специфический документальный фильм, повествующий о распространении тростниковых жаб. Здесь история, биология, сатира и черная комедия сплелись в такой клубок, что трогать его не хочется, как и самих тростниковых жаб. Но всё же.

В 1930-х годах сахар был одним из основных экспортных товаров Австралии. Однако у фермеров Северного Квинсленда возникла проблема, угрожавшая их урожаю: жук-вредитель сахарного тростника. В 1932 году кто-то решил, что гавайская тростниковая жаба может стать решением этой проблемы. Через пару лет земноводных завезли на континент, но, конечно же, всё пошло не так, как планировалось. Жабы быстро размножились, распространились повсюду и начали поедать всё подряд, кроме, какая ирония, жуков и личинок, портящих сахарный тростник.

В фильме объясняют и про размножение жаб, и про их токсичность, и про то, как биоритмы одних (жаб) не совпадают с другими (жуками). Если вы интересуетесь жизненным циклом земноводных, фильм — отличное пособие. Чудаковатое, да, но весьма познавательное.

В общем, ситуация с жабами дошла до того, что их стали воспринимать как домашних животных: подкармливали и играли с ними как могли. Кто-то даже пытался приспособить токсичный яд жаб в качестве наркотического средства. Фильм снят так же странно, как и его сюжет. Абсурд вперемежку с научными и историческими фактами, черный юмор, своеобразные герои, яркие визуальные образы — всё вместе делает этот документальный фильм до странности любопытным.

А если отбросить весь сарказм, то фильм поднимает важную тему вмешательства человека в природу и его непредвиденных последствий. К слову, к моменту съёмок фильма ситуация с жабами осталась неизменной. Гугл настаивает, что и сейчас вопрос с быстро размножающимися земноводными остаётся актуальным.

🐸 Ну и фанфакт вам на закуску: год назад биологи обнаружили самку тростниковой жабы, которую прозвали «Жабзилла». Крупная дама, очевидно.

Что может сулить документальный фильм с названием «Парк судного дня»? Конечно же, нечто занимательное, абсурдное и страшное.

Оригинальное название Class Action Park — игра слов, отсылающая к коллективным искам, связанным с этим местом. Русский перевод, хотя и теряет юридический подтекст, удачно передает атмосферу безумия и угрозы, которые пронизывают весь фильм. Да что там, он может заменить логлайн — еще до просмотра ленты становится понятно, что речь пойдет о парке аттракционов с явно печальной историей.

Итак. Class Action Park — это фильм о месте, где абсурд и хаос не просто процветали, а были возведены в культ. Action Park, существовавший в Нью-Джерси с конца 1970-х до середины 1990-х, стал настоящим мифом среди тех, кто вырос в ту эпоху. Этот парк был чем-то вроде антиутопии на американский лад: здесь правила не соблюдались, безопасность воспринималась как мелкая формальность, а адреналин служил единственным гарантом удовольствия.

Фильм буквально затягивает зрителя в это безумие, начиная с ностальгических архивных кадров и рассказов тех, кто имел "счастье" оказаться там. Через все повествование тянется невидимая, но ощутимая нить: там, где для одних царило веселье, для других наступала трагедия. Гибель посетителей, тысячи травм, абсолютная халатность администрации — всё это делает Action Park не только воплощением анархии, но и местом, где размывались границы между свободой и безответственностью.

Режиссеры Сет Порджес и Крис Чарльз Скотт III, виртуозно работают с материалом, создавая у зрителя иллюзию, что он сам оказывается внутри этого «парка судного дня». Монтаж работает на контрасте: рекламные ролики с улыбающимися детьми сменяются кадрами больничных коек и рассказами о смертельных случаях. Вот здесь можно придраться к чрезмерному сарказму, присущему фильму. Да, легкий тон и юмор помогают сделать тяжелую тему доступной, но из-за этого некоторые моменты, связанные с реальными трагедиями, теряют свою эмоциональную силу. Отдельные эпизоды выглядят чрезмерно гротескными, что может отвлекать от серьезного обсуждения последствий.

Не знаю, преднамеренно ли или по упущению, но авторы фильма не задаются откровенными вопросами: как это место могло существовать так долго без серьезных санкций? Почему юридическая система оказалась столь беззубой? Какова была роль общества, которое, по сути, закрывало глаза на очевидные нарушения? Эти вопросы остаются за рамками повествования.

И всё же, несмотря на эти недостатки, Class Action Park остаётся важным и захватывающим документальным фильмом. Это история не только о безумии одного парка, но и о безответственности, которая, как оказалось, может быть смертельно опасной.

🎢 Как говорится, любишь парки аттракционов, люби и фильм «Парк судного дня».

Начнем новый год с рассказа о необычной случайности: в 1980 году 19-летний Роберт Шафран приезжает в колледж и неожиданно сталкивается с тем, что его принимают за другого человека. Этот «другой» оказывается его братом-близнецом, Эдди, о существовании которого Роберт даже не подозревал. Ещё через несколько дней выясняется, что братьев трое — их третий брат, Дэвид, узнаёт о них из газетной статьи.

Так разворачивается история, положившая начало документальному фильму Тимоти Уордла Three Identical Strangers («Три одинаковых незнакомца», 2018), который сначала кажется лёгкой и вдохновляющей историей о воссоединении семьи. Тройняшки быстро становятся звёздами телешоу, раздают интервью, а позже даже открывают собственный ресторан. Однако за фасадом эйфории скрывается гораздо более мрачная правда.

Смена тональности фильма происходит резко. Внезапно зритель оказывается в центре одного из самых спорных научных экспериментов XX века. Агентство Louise Wise Services в сотрудничестве с психиатром Питером Б. Нойбауэром разлучило братьев и поместило их в семьи с разным социальным статусом: богатую, среднюю и рабочую. Цель эксперимента заключалась в изучении того, что сильнее влияет на формирование личности — природа (генетика) или воспитание (среда). Учёные годами наблюдали за их развитием, записывали повседневную жизнь на камеру, но ни детям, ни их родителям не сообщили, что они стали частью исследования.

Режиссёр фиксирует эти события, но не даёт однозначной интерпретации. Он оставляет зрителя с важными вопросами: где заканчивается наука и начинается злоупотребление? Можно ли оправдать такой эксперимент благими намерениями?

Уордл выстраивает фильм как многослойную конструкцию, где лёгкий рассказ о братской любви постепенно перерастает в философскую драму. Фильм играет с жанрами: сначала это почти ситком о случайных встречах, затем детектив с раскрытием тайны и, наконец, триллер, где подлинный ужас кроется в безмолвных последствиях эксперимента.

Одной из сильнейших сторон фильма является его эмоциональная честность. Мы видим, как братья изначально радуются своему воссоединению, а затем начинают понимать, что их жизнь — не столько их выбор, сколько результат чьих-то решений. Особенно резонируют сцены, где герои обсуждают, как их детские травмы и различия могли быть связаны с условиями эксперимента. Эти моменты, снятые без лишней сентиментальности, оставляют после себя долгий шлейф горечи.

Самый тяжёлый момент — смерть Эдди Галланда, который покончил с собой спустя несколько лет после воссоединения.

Уордл не только рассказывает историю, но и делает саму форму фильма этическим высказыванием. Камера не становится инструментом манипуляции; она фиксирует, но не вторгается. Интервью с участниками эксперимента, архивные кадры, семейные фотографии — всё это складывается в тонкую мозаичную структуру, где зритель видит больше, чем любой из участников этой истории по отдельности.

Эксперимент, который задумывался как способ изучить природу человека, так и не привёл к научным выводам. Документы исследования остаются засекреченными в архивах Йельского университета до 2065 года.

Хотела начать новую жизнь сперва с первого января, затем с третьего, а потом решила, что в стабильности нет ничего плохого.

Но логотип стабильно смотрел на меня с укором, напоминая о том, что перемены таки нужны. Посему он — жертва моего вдохновения и символ свежего старта, который всегда к месту, даже если всё вокруг и так гармонично.

Как можно в здравом уме посмотреть все 6 частей Faces of Death («Лики смерти»)? Ответ — никак. Как можно заработать на смерти и псевдодоке? Ответ — легко. Первый фильм франшизы при бюджете около 450 тысяч долларов собрал более 35 миллионов долларов по всему миру, что сделало его коммерчески успешным, несмотря на волну критики и скандалов.

Faces of Death ("Лица смерти") — это вызов психике и логике, а заодно воплощение вопроса: «А как далеко можно зайти, чтобы собрать кассу на человеческом шоке?»

Faces of Death — это, по сути, хроника насилия, смерти и всевозможных бедствий, выстроенная с псевдодокументальной подачей. Первый фильм (1978) претендует на «реальный» показ того, как люди, животные и всё, что движется, встречают свою смерть. Постановочные сцены, вперемешку с реальными кадрами, создают удручающий эффект "документального реализма", хотя на деле реализма там меньше, чем в фильмах Тарантино.

Сиквелы идут по накатанной: больше крови (меньше дока), больше шока (меньше дока), больше сомнительных кадров, которые, как выяснялось, частенько были искусно подделаны (меньше дока, само собой). Логика создателей проста: если первая часть принесла прибыль, то зачем менять рецепт?

Создатели состряпали целых шесть фильмов, каждый из которых по-своему шокирует (или разочаровывает). Выпущенные в период с 1978 по 1996 годы, эти опусы стали основой скандальной франшизы:
1. Faces of Death (1978) – первая и самая известная часть, которая положила начало скандальной франшизе. Частично документальный фильм: включает реальные архивные кадры и множество постановочных сцен.
2. Faces of Death II (1981) – продолжение, где добавлено больше постановочных и архивных кадров. Здесь постановочного материала ещё больше.
3. Faces of Death III (1985) – сиквел, где преобладают постановочные сцены с минимальным количеством реального материала.
4. Faces of Death IV (1990) – практически полностью инсценировка, что делает его псевдодокументальным.
5. Faces of Death V (1995) – компиляция ранее использованных сцен с минимальными новыми добавлениями. Документальности практически нет.
6. Faces of Death VI (1996) – в основном состоит из материалов предыдущих частей. По сути, это сборник "лучшего" из франшизы.

Кроме того, существуют пародии и спин-оффы, такие как «The Worst of Faces of Death», где собраны самые отмороженные моменты. Также есть несколько низкобюджетных копий, вдохновлённых оригинальной серией, но они не входят в официальный список франшизы (слава богам).

Вы спросите: «А что критики?» А они, вооружённые благородным негодованием, громили фильмы за их безвкусие, отсутствие художественной ценности и моральную деградацию. Одной из главных претензий было то, что фильмы выдают постановочные сцены за настоящие, играя на самых базовых страхах зрителя.
В некоторых рецензиях звучало, что Faces of Death — это не документальное кино, а скорее ярмарочный аттракцион: жуткий, липкий и безмерно эксплуататорский. Тем не менее, благодаря этим же критикам фильмы обрели культовый статус среди любителей «запретного» контента. Десятки тысяч подростков тайком добывали VHS-кассеты, чтобы доказать свою смелость-дурость перед друзьями. Как ни странно, сиквелы тоже находили аудиторию, хотя качество неизменно снижалось.

Итог такой: Faces of Death — это не фильм для слабонервных и не документалистика в её классическом понимании. Это кино-курьёз, который живёт на границе между смелым экспериментом и откровенным цинизмом. Оно не даёт ответов, не вызывает катарсиса, а просто констатирует: люди готовы из любопытства смотреть все, что угодно.

Вишенка на торте: комментарий к фильму Faces of Death.
Все так, Тёма, все так. Приятного просмотра тебе и твоей семье!