"С чего бы это у меня память на телефоне вдруг закончилась наглухо?" — думаю. А потом вижу, что у меня скачано 13 часов детского подкаста. Пошёл, отвесил сыну земной поклон. Теперь сижу, удаляю.

Ходим с сыном сдавать пластиковые крышки в специальный аппарат во Вкусвилле, за это начисляются баллы, он планирует их тратить на леденцы.
— Теперь набирай номер. — говорю я ему, когда он закидывает все крышки.
— Девять, ноль, пять... два, пять... Я забыл дальше.
— А если ты потеряешься, а часы сядут, как ты будешь просить кого-то позвонить мне?
— Я скажу, чтобы нагуглили группу "Щенки", и позвонили басисту.
— 🤨

На Владимирском проспекте нам попалась машина с нарисованными битлами, идущими по переходу.
— О! Эта картинка мне знакома, я где-то её уже видел! — сказал Федя, остановившись.
— Наверняка. Это группа «Битлз».
— Я и слово такое знаю — «Битлз».
— Тоже неудивительно. Это группа такая. Очень популярная.
— Популярнее, чем «Щенки»?
— Раз в двадцать.
— А ты можешь перезаписаться в «Битлз»?

Звонит жена, спрашивает, что купить нам на рынке. Федя кричит в телефон:
— Купи тыкву!
— Тыкву?! Зачем?
— Как зачем? Вы нарежете её кусочками, а я буду есть.
— Ну... ладно.

Когда он был совсем маленьким, он действительно ел тыкву, хоть в готовом, хоть в сыром виде. Но я помню, что несколько последних попыток скормить ему эту дрянь, не возымели никакого успеха. Я папиной жопой чувствовал подвох, поэтому сразу после телефонного разговора уточнил:
— Федя, а ты точно будешь есть тыкву?
— Конечно! Я тыкву люблю больше чем арбуз!

Внимание, вопрос: о какой тыкве говорил сын?

На прогулке сын с разбегу упал и ободрал себе всё, что можно ободрать при таком падении. Приходим домой, в коридоре он начинает всхлипывать чуть сильнее, поглядывая при этом в сторону маминой комнаты.
— Сынок, это бессмысленно. Маме сегодня сделали операцию, ей довольно глубоко пропилили глаз, представляешь, как ей больно?

Он резко замолкает и смотрит на меня испуганно. Мотает головой.

— А знаешь, почему она не плачет?
— Почему?
— У женщин выше болевой порог.

Сын рассказал правила игры в "Слепую курицу". Это наши "Жмурки", только продвинутые, как он говорит. Там есть куча каких-то присказок, оговорок и прочих заклинаний, типа "Стоп улыбка". Не игра, а шахматы какие-то.

В нашем детстве было проще: смог убежать от пацанов с соседнего района — жив остался. Не смог — жмур.

— Говорил я тебе, сынок: будешь много блогеров своих смотреть — Ютюб сломается!

— Пошли сокровища искать!

Когда сын так говорит, я покорно соглашаюсь, потому что знаю: пока не найдем, он с меня не слезет. Надо сказать, я заметно прокачался в этом деле. Нахожу.

В начале отпуска он с первого погружения разглядел на дне под спуском с пирса бусы и мне пришлось доставать их. Там глубоко, ушам больно, но что такое уши, когда сокровища уже обнаружены?

Браслетик из каменных бус. Милый. Мама теперь носит, куда ж она денется?

Сегодня снова пошли за сокровищами. Схема такая:
1. Я плаваю с матрасом и олицетворяю поисковую плавбазу.
2. Он плавает с маской и наводит полнейшую разведку.

Но монету заметил всё равно я. Пришлось остановить поток поступающих в море курортников, они перестали прыгать с пирса и столпились с нетерпеливым ожиданием: «Ну что там? Получилось?»

А я продолжал нырять. Сначала маска протекла до потери видимости — пробовали нырять в маске надетой поверх усов? Там целая наука из череды провалов.

Потом нас отнесло течением и пришлось опять искать то место. С какой-то попытки я снова увидел под водой сверкающий кружочек и вытащил.

— Coin! — объявил я зрителям. — One pound!

На пирсе обрадовались и стали с удвоенным азартом прыгать в бирюзовые волны.

Один британский фунт с Елизаветой. Отпуск окупить, конечно, не получится, но копилка воспоминаний приятно звякнула. Звякнуло и моё родительское будущее, потому что теперь не докажешь, что под водой сокровищ нет и доставать я их не умею. Спасает только то, что завтра улетаем.

— Алё, пап, а можешь записать номер Алёны?
— Могу, пусть она мне его продиктует.
(девочкин голос рядом):
— Блин, я не помню свой номер наизусть.
— Ну позвони папе, пусть он тебе его скажет.
— Ага, он скажет — (изображает злобный голос) — "Быс-с-стр-ро домой!"

— Пап! Учитель по музыке сказал, что если я хочу стать бас-гитаристом, то мне надо будет ходить в кружок бас-гитаристов.
— Он по-своему прав.
— Да! И мне стало весело. А потом он сказал, что ходить придётся минимум три раза в неделю, и мне стало уже не так весело. Я бы даже сказал — грустно.

«Сынок, ты стал совсем близок к пониманию сути бас-гитаризма»

— Давай ещё раз повторим.
— Ну пап!
— Ты хотел пятерку за стихотворение?
— Хотел.
— Тогда надо повторить, чтобы рассказывать без запинок.
— Сам бы попробовал.
— И попробую. И расскажу, целиком, без запинки. А потом пойду в банкомат, пятерку получать. И целиком потрачу её на жвачки с вкладышами.

Сын прочитал объявление на подъезде и пока поднимались до этажа, ворчал:
— Кому вообще могут понадобиться битые деньги? И уж тем более запретные?! Как вообще пришло в голову выманивать у кого-то автомобиль, и уж тем более гараж за битые деньги?! Битые деньги — это вообще как?

Вот это чисто я в детстве. Мышление один в один.

Сын сидит рядом и слушает, как я репетирую песни DenDerty. Нажимает паузу и говорит:
— Пап, а бывает такое, что у всей группы есть дети... а когда в группе все умерли, то группа детям переходит?

Это, сука, лучший комплимент тому чем ты занимаешься.

— На Новый год пусть будет Лего, тот набор, который с лошадями и рыцарями, крепость такая...

(Смотрю стоимость в Интернете)

— Сынок, 53 тысячи для набора Лего это слишком дорого.
— Так Деду Морозу какая разница?

(поворачиваясь к жене):
— Теперь точно пора.

Делаем домашку по «Окружающему миру»:
— Теперь пиши: правила поведения в зимнее время.
— Пап! «Правила поведения зимой»! Ты книжку «Пиши, сокращай» давно перечитывал?

Сын заболел идеей игрового компьютера, чтобы стать стримером и заработать все миллионы мира. Приходит сегодня с прогулки, возбуждённый и торжественный:
— Папа! Похоже, нам нужен только монитор!
— Рассказывай. — интересуюсь я.
— Мы с Пашей хотели сделать секретную комнату возле его подъезда, и под лестницей нашли компьютер игровой, представляешь?!
— Ну и ну!
— Да, но не с монитором, а сам комп, который прямоугольный. Но он точно игровой и мощный, там 220 вольт, а это мощно, на игры точно хватит, причём на крутые даже игры, и даже скорее всего на самые крутые тоже, потому что 220 вольт, ну ты сам понимаешь, какая это мощь.

(я молча киваю, потому что если открою рот — заору)

— Он правда немного окислился, но мы его уже водой откислили, мы нашли источник воды и откислили его аккуратно. Но все платы идеальные, ни одной трещины, ни одной царапины. Вентилятор только пыльный, но Паша пошёл за гаечным ключом, чтобы пыльность убрать и если какая-то поломка обнаружится, то починить. Компьютер очень серьёзный, такой скорее всего двести тысяч может стоить. Только его чуть-чуть подчиним, тем более что с окисленностью уже справились. Мы его полностью водой не заливали, конечно же, мы же разбираемся, просто откислили. И это ещё нам повезло, что у Паши папа сварщик, поэтому он там подсварит кое-что, если понадобится. Правда крутая находка?

Я молча киваю. Отцовство — это умение уссываться от смеха, но не показывать виду. Ещё только научиться при этом губы не обкусывать.

Смотрит задумчиво на обложку книги, потом спрашивает:
— А почему «Ты передумаешь»?
— Ну-у-у...
— Заморочек много?
— Можно так сказать. Но там не всё из заморочек, играть в группе бывает и приятно тоже. В основном приятно. Просто в книге много историй про сложности. Но эту строчку я придумал как заманывающую фишку, типа «ну-ка, что там такого, что я должен передумать?». Как бы цепляю потенциального читателя на любопытство.
— Помогает?
— Не знаю.
— Много книжек продал?
— Довольно много.
— А новую пишешь?
— Пишу.
— Про что?
— Про то, как стал отцом.
— Ну... тут уже не передумаешь.

По вечерам сын таскает меня на улицу, ломать снег. Никого из его друзей уже не отпускают гулять так поздно, поэтому он берет меня, свои инструменты — копьё и росомаху — и мы идём колотить глыбы.
— Ты, кстати, можешь стать участником нашей с Пашей команды ломателей снега. Хочешь? Только отвечать надо быстро, у тебя пять секунд.
— Нет.
— Ну что ж... у тебя есть ещё завтрашний день подумать.
***

На следующий день мне предлагается испытание:
— Если тебе удастся сломать этот ком за 10 ударов, то ты автоматически будешь принят в нашу команду. Начинай!

Я бью копьём с широким размахом, но сам удар делаю слабым. Десять ударов не наносят особого урона снежной глыбе. Провалив основное задание, одиннадцатым ударом я разбиваю её пополам.
— Так тоже можно. — невозмутимо говорит сын. — Ты принят.
***

— Сейчас я составлю на льду невидимый договор о твоём принятии и распишусь за себя и за Пашу. Твоя подпись не требуется. Но я на всякий случай распишусь и за тебя, чтобы ты, если что, не удивлялся потом.

Отцовство — это про принятие.

— Ну что, давай шить? — поторопил меня сын сразу после домашки.
— Может, сначала попьем чай с печеньем? — перебил я его.
— Мы можем шить и пить чай одновременно. Есть в этом какая-то вишенка на торте.
— Так не говорят. Вишенкой называют что-то завершающее. А про то, что придаёт особенности, говорят — изюминка. «Есть в этом какая-то изюминка»
— Да, изюминка. На торте.

— Пап! Какая у тебя любимая песня?
— В смысле, из всех вообще?
— Нет. Из тех, которые знаешь.