Если не брать во внимание политический фактор, о котором так много любят говорить в странах Евросоюза и США, в контексте «энергетического шантажа Путина», история с утечками на газопроводе «Северный поток», первой и второй очереди, имеет вполне ясную экономическую логику. В любых крупных инфраструктурных проектах, с миллиардными бюджетами, когда имеется основной инвестор/бенефициар/координатор (как правило, в одном лице) элемент глобализации достигается быстро и без особых затруднений. Потому что основной фронт работы, как строительной, так и регуляторной, административной, документальной, берет на себя идейный вдохновитель, а остальным участникам следует только вовремя кивнуть головой, подмахнуть соответствующие протоколы и застыть в ожидании, когда же «манна небесная» их тоже облагодетельствует.
Примерно такой сценарий наблюдался при строительстве второй очереди газопровода «Северный поток». Конечно, там были и те государства, кому экспорт российского газа был поперек горла (опять же, из-за мнимой боязни потери собственного энергетического суверенитета), но основной европейский тон был более-менее благожелательный, хотя имелись опасения в части слишком долгого строительства объекта. Вовсе неудивительно, что для двух системообразующих процессов XX века – глобализации и интеграции – требуется настойчивость и согласие.
А вот если единое мнение и настрой больше не присутствуют, то ситуация близка к форс-мажорной. Вот и сейчас, из-за аварии на «Северном потоке», обострились международные противоречия последнего времени. Кремль намекает на возможную заинтересованность Белого Дома. Президент США Джо Байден говорит, что в его стиле использование сугубо мирных методов. Польша вовсю благодарит американских коллег за аварию, а Дания и Швеция пытаются оценить ущерб от утечки газа в Балтийском море. Все это усугубляется беспрецедентным санкционным давлением на Россию, с которым, может быть, некоторые страны Европы и не особо согласны, но не могут противостоять агрессивной риторике США.
О чем все это нам говорит?
Во-первых, что пока в Европе не будет четкого консенсуса о необходимости наличия «Северного потока», с этим амбициозным российским проектом возможны разного рода неполадки.
Во-вторых, глобализация, как экономический процесс, – хрупкая и тонкая штука, и любые напряженности в мировой политике бьют по ней в первую очередь.
В-третьих, Европа получила то, что давно хотела – ей придется самой заниматься своим энергетическим суверенитетом. Но не исключено, что результат этой деятельности будет настолько плачевным, что Брюссель начнется стучаться в кремлевские двери с мольбой «понять, простить и согреть».
Если не брать во внимание политический фактор, о котором так много любят говорить в странах Евросоюза и США, в контексте «энергетического шантажа Путина», история с утечками на газопроводе «Северный поток», первой и второй очереди, имеет вполне ясную экономическую логику. В любых крупных инфраструктурных проектах, с миллиардными бюджетами, когда имеется основной инвестор/бенефициар/координатор (как правило, в одном лице) элемент глобализации достигается быстро и без особых затруднений. Потому что основной фронт работы, как строительной, так и регуляторной, административной, документальной, берет на себя идейный вдохновитель, а остальным участникам следует только вовремя кивнуть головой, подмахнуть соответствующие протоколы и застыть в ожидании, когда же «манна небесная» их тоже облагодетельствует.
Примерно такой сценарий наблюдался при строительстве второй очереди газопровода «Северный поток». Конечно, там были и те государства, кому экспорт российского газа был поперек горла (опять же, из-за мнимой боязни потери собственного энергетического суверенитета), но основной европейский тон был более-менее благожелательный, хотя имелись опасения в части слишком долгого строительства объекта. Вовсе неудивительно, что для двух системообразующих процессов XX века – глобализации и интеграции – требуется настойчивость и согласие.
А вот если единое мнение и настрой больше не присутствуют, то ситуация близка к форс-мажорной. Вот и сейчас, из-за аварии на «Северном потоке», обострились международные противоречия последнего времени. Кремль намекает на возможную заинтересованность Белого Дома. Президент США Джо Байден говорит, что в его стиле использование сугубо мирных методов. Польша вовсю благодарит американских коллег за аварию, а Дания и Швеция пытаются оценить ущерб от утечки газа в Балтийском море. Все это усугубляется беспрецедентным санкционным давлением на Россию, с которым, может быть, некоторые страны Европы и не особо согласны, но не могут противостоять агрессивной риторике США.
О чем все это нам говорит?
Во-первых, что пока в Европе не будет четкого консенсуса о необходимости наличия «Северного потока», с этим амбициозным российским проектом возможны разного рода неполадки.
Во-вторых, глобализация, как экономический процесс, – хрупкая и тонкая штука, и любые напряженности в мировой политике бьют по ней в первую очередь.
В-третьих, Европа получила то, что давно хотела – ей придется самой заниматься своим энергетическим суверенитетом. Но не исключено, что результат этой деятельности будет настолько плачевным, что Брюссель начнется стучаться в кремлевские двери с мольбой «понять, простить и согреть».
BY Сибиряк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from us
