Абу-Мухаммад аль-Джулани, он же Ахмед аль-Шараа – новое лицо «сирийских повстанцев». Потенциальный любимчик Запада, несмотря на 10 млн «награды за голову», которую назначили за него американцы. Они уже называют его «прогрессивным джихадистом».
Кто он такой? Из интеллигенции. Отец – инженер в нефтедобыче, автор книг и пособий. Сам учился на пиарщика, но бросил, когда началась вторая Война в Ираке. Вступил в одну из бесчисленных «дочек» Аль-Каиды* (запрещена в РФ), воевал с американцами, попал в плен, сидел в пыточной тюрьме, где и познакомился с будущими лидерами Игил* (запрещена в РФ). После освобождения был послан в Сирию «халифом» запрещенного ИГИЛ Аль-Багдади с задачей создать на ее территории отделение Халифата. С задачей справился.
После разгрома ИГИЛ в глобальном масштабе утвердился в Идлибе на севере Сирии. Из нескольких джихадистских групп создал новое «юрлицо» - Хайат Тахрир аш-Шам (Организация Освобождения Леванта, ХТШ, в реестре террористов у нас). Разошелся во взглядах с осколками Аль-Каиды и ИГ, сторонники которых подверглись разного рода репрессиям на контролируемой ХТШ территории.
В чем расхождение? В «сириизации» как императивной задаче. Аль-Каида и ИГ мыслили и действовали глобально, ставили задачу «объединить мир ислама в джихаде». ХТШ – наоборот – декларировал ориентацию исключительно на Сирию. Враг – не некая мировая система, а конкретный Асад (это открыло возможность для широкого партнерства с турками и даже израильтянами).
Инструменты – создание нормального регулярного государства со всеми его институтами – медицина, образования, социалка, инфраструктура. В результате, как пишут, в контролируемом им Идлибе все это оказалось налажено лучше, чем в асадовских до недавнего времени частях Сирии.
Тоже касается и репрессий политических оппонентов. Боролся он с недобитками Аль-Каиды и ИГ, ко всем остальным проявлял умеренность на уровне деклараций. В ответ на публикации в западных СМИ о том, что люди ХТШ забодали очередного правозащитника заявлял, что «виновные наказаны», а к диссиденту вопросов нет. Фактически, в Идлибе ему удалось создать фасад той самой «Новой Сирии», которую обещала оппозиция уже 10 лет. Сейчас дает интервью CNN и рассуждает, как ему удалось добиться успеха и что будет делать дальше.
О собственном «джихадизме»: «Люди меняются и сейчас я не такой человек, который был в 20 или 30». Чтобы возглавлять что-то крупное – нельзя быть «ригидным», нужно быть наоборот гибким, ценности не должны доминировать над опытом и «реальностью» - условиями среды. Все «награды за голову» и обвинения в терроре – во-первых, политическое шельмование, а, во-вторых, относятся к Ираку 15летней давности. «Смотрите, что мы делаем сейчас».
О том, что делал и делает: Залог успеха – в институтах и дисциплине, в «регулярности». Он стремился к унификации всего и вся – от оружия и подготовки боевиков до энергетики и социальной сфере. «Революция перешла от хаоса к порядку во всем – от гражданских вопросов до военных».
О режиме Асада: «Он просто отжил свое и умер... то, что мертво, ожить не может». То есть не союзники Асада ослабли, а просто разложение достигло такого уровня, что поддержать его оказалось невозможно.
О страхе перед «исламским правлением». Те люди, которые его боятся, видели как оно реализуется «неправильно», а он – понятное дело – все сделает правильно, построив институты в соответствии с традицией и духом региона». Про институты вообще говорит порядково чаще, чем ссылается на божью волю. Обещает создать для всех религиозных и этнических групп равные условия и обеспечить защиту.
Понятно, в общем, чем он так нравится западным медиа. Хоть сейчас мужика почетным гостем церемонии вручения Аджемоглу Нобелевской премии зови. Но в любом случае, видеть нам его очевидно предстоит чаще и чаще в мировой повестке.
Абу-Мухаммад аль-Джулани, он же Ахмед аль-Шараа – новое лицо «сирийских повстанцев». Потенциальный любимчик Запада, несмотря на 10 млн «награды за голову», которую назначили за него американцы. Они уже называют его «прогрессивным джихадистом».
Кто он такой? Из интеллигенции. Отец – инженер в нефтедобыче, автор книг и пособий. Сам учился на пиарщика, но бросил, когда началась вторая Война в Ираке. Вступил в одну из бесчисленных «дочек» Аль-Каиды* (запрещена в РФ), воевал с американцами, попал в плен, сидел в пыточной тюрьме, где и познакомился с будущими лидерами Игил* (запрещена в РФ). После освобождения был послан в Сирию «халифом» запрещенного ИГИЛ Аль-Багдади с задачей создать на ее территории отделение Халифата. С задачей справился.
После разгрома ИГИЛ в глобальном масштабе утвердился в Идлибе на севере Сирии. Из нескольких джихадистских групп создал новое «юрлицо» - Хайат Тахрир аш-Шам (Организация Освобождения Леванта, ХТШ, в реестре террористов у нас). Разошелся во взглядах с осколками Аль-Каиды и ИГ, сторонники которых подверглись разного рода репрессиям на контролируемой ХТШ территории.
В чем расхождение? В «сириизации» как императивной задаче. Аль-Каида и ИГ мыслили и действовали глобально, ставили задачу «объединить мир ислама в джихаде». ХТШ – наоборот – декларировал ориентацию исключительно на Сирию. Враг – не некая мировая система, а конкретный Асад (это открыло возможность для широкого партнерства с турками и даже израильтянами).
Инструменты – создание нормального регулярного государства со всеми его институтами – медицина, образования, социалка, инфраструктура. В результате, как пишут, в контролируемом им Идлибе все это оказалось налажено лучше, чем в асадовских до недавнего времени частях Сирии.
Тоже касается и репрессий политических оппонентов. Боролся он с недобитками Аль-Каиды и ИГ, ко всем остальным проявлял умеренность на уровне деклараций. В ответ на публикации в западных СМИ о том, что люди ХТШ забодали очередного правозащитника заявлял, что «виновные наказаны», а к диссиденту вопросов нет. Фактически, в Идлибе ему удалось создать фасад той самой «Новой Сирии», которую обещала оппозиция уже 10 лет. Сейчас дает интервью CNN и рассуждает, как ему удалось добиться успеха и что будет делать дальше.
О собственном «джихадизме»: «Люди меняются и сейчас я не такой человек, который был в 20 или 30». Чтобы возглавлять что-то крупное – нельзя быть «ригидным», нужно быть наоборот гибким, ценности не должны доминировать над опытом и «реальностью» - условиями среды. Все «награды за голову» и обвинения в терроре – во-первых, политическое шельмование, а, во-вторых, относятся к Ираку 15летней давности. «Смотрите, что мы делаем сейчас».
О том, что делал и делает: Залог успеха – в институтах и дисциплине, в «регулярности». Он стремился к унификации всего и вся – от оружия и подготовки боевиков до энергетики и социальной сфере. «Революция перешла от хаоса к порядку во всем – от гражданских вопросов до военных».
О режиме Асада: «Он просто отжил свое и умер... то, что мертво, ожить не может». То есть не союзники Асада ослабли, а просто разложение достигло такого уровня, что поддержать его оказалось невозможно.
О страхе перед «исламским правлением». Те люди, которые его боятся, видели как оно реализуется «неправильно», а он – понятное дело – все сделает правильно, построив институты в соответствии с традицией и духом региона». Про институты вообще говорит порядково чаще, чем ссылается на божью волю. Обещает создать для всех религиозных и этнических групп равные условия и обеспечить защиту.
Понятно, в общем, чем он так нравится западным медиа. Хоть сейчас мужика почетным гостем церемонии вручения Аджемоглу Нобелевской премии зови. Но в любом случае, видеть нам его очевидно предстоит чаще и чаще в мировой повестке.
BY Sowa 🧐 "Монокль"
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from us
