Коллега Владимирский дельно пишет о судьбе фэнзинов в эпоху интернета:
Как результат – изданий стало больше, авторов стало больше, контента разного качества стало значительно больше, сообщество стало более связным. И оставалось таким лет двадцать после закрытия «Двестей», до второй половины 2010-х. Вот куда все делось потом, почему иссяк фонтан, я рациональных объяснений не нахожу. Но надеюсь докопаться.
Что-то, наверное, случилось в районе начала второй половины 2010-х. Осталось только понять, что именно. Я, пожалуй, склоняюсь к гипотезе солнечных циклов, но, возможно, мы имеем дело с новым малым ледниковым периодом.
Как результат – изданий стало больше, авторов стало больше, контента разного качества стало значительно больше, сообщество стало более связным. И оставалось таким лет двадцать после закрытия «Двестей», до второй половины 2010-х. Вот куда все делось потом, почему иссяк фонтан, я рациональных объяснений не нахожу. Но надеюсь докопаться.
Что-то, наверное, случилось в районе начала второй половины 2010-х. Осталось только понять, что именно. Я, пожалуй, склоняюсь к гипотезе солнечных циклов, но, возможно, мы имеем дело с новым малым ледниковым периодом.
Посмотрел "Евровидение", расстроился и пойду читать поэтому на ночь офигительную книгу. Я тут про нее мельком упоминал, решил почитать (наперекор пяти книгам, которые читать нужно, но это было ночью и я был в помутнении) и обнаружил, что книга просто вот реально прекрасная. Вопрос только, насколько фантастическая, но фантасмагорическая — точно; как дочитаю, напишу.
Широк фантаст Иар Эльтеррус, и так же широки его замыслы, помыслы и вымыслы. Как говорил Ф. М. Достоевский: "Я бы сузил". (Впрочем, меня на Эльтерруса не хватало никогда, и я планирую пребывать в счастливом неведении.)
Вот тебе, Вася, оригинал, сличай ) Не "напечатаны десять томов", а "опубликованы еще десять книг". Не "(1964) — семь лет спустя (на англ. 1974)" (что это вообще значит?), а "(1964) — шесть лет спустя". "Сложный и причудливый" — intricate and bizarre — ну, можно и по-другому передать, это все-таки не complicated and arabesque, это что-то вроде "замысловатый и вычурный", например. Tortuous — не "изменчивая" логика, а "перекрученная" или "запутанная", хотя логику переводчика я понимаю. В общем, только оригиналы. Ну или хотя бы нечто, прошедшее приличную редактуру.
М-да. Я дочитал книгу, о которой писал выше, и она долго была сладка на устах, пока не стала ближе к финалу горька во чреве, а теперь я сижу несколько оглушенный. Книга офигительная, и я попробую без спойлеров рассказать, почему.
Во-первых, автор взяла меня в плен уже на стадии первого эпиграфа. Он испанский: "Tiran más dos tetas que dos carretas". К нему стоит сноска: "Любовь не знает преград (исп.)". Это реально ход с козырей, скажу я. Это как написать "совы не те, чем кажутся" на клетке с попугаями перед входом в странный цирк. Понятно, что если вы хоть немного соображаете, вы сообразите, что это эта сова точно не та, чем ее нам пытаются представить, чисто по синтаксису; и что, кроме буквального смысла (и его искажения), это еще и метатекст про всю книгу в принципе, да?
Во-вторых, выдав такой чисто писательский аванс, автор не обманула. Ее книга — кроме прочего — это роскошный текст. Он цепляет, он очень смешной и в итоге до чертиков страшный. Ну, что он легко читается и всякое там — это многие умеют; но автор умеет ведь много больше. Она умеет длинные ветвистые описания, и она умеет длинные диалоги из коротких реплик, и она умеет многологи из всяких реплик, и она умеет совмещать, но главное — если о сочинительстве — она роскошно умеет переключать. По сути, конечно, переключать ритм. Вот он как бы обычный, и вдруг ты уже по уши в самоописании персонажа. И скрывать автор умеет. И переплетать. Кстати, если говорить о диалогах, одна из ключевых сцен дробь загадок... нет, не буду. Не буду спойлерить. Но поверьте, это мастер-класс высшего уровня. То есть — реально человек думал о том, как написать, и на довольно скромный объем количество и качество приемов — зашкаливает.
В-третьих, сюжет и структура. Да, кроме прозы на уровне текста автор прекрасно держит уровень структуры. Есть некий провинциальный городок, а в нем живут две девушки, Катя и Наташа. Очень разные. И обе знакомятся с заграничными мужиками — Катя с американцем, Наташа с чилийцем, — и оба влюбленных мужика приезжают к девушкам в гости. И это совершенно разные истории, которые идут параллельно, чередуясь с а-ля вставными новеллами о других персонажах и о городских легендах (см. ниже). А потом автор делает такой разворот, что... Нет. Не буду.
В-четвертых, там есть русский писатель XIX века, ссыльный Федор Михайлович! Но как бы не Достоевский, а другой, даже по внешности (без бороды, рыжий, с кудрями и усами). Тутошнюю инкарнацию условного Достоевского зовут Ф. М. Куст. И он — герой этого вот городка. В городке его чтут, ставят балеты про него, ему посвящено несколько залов музея, а главное — ему посвящен День города. Потому что Ф. М., будучи сослан сюда царским режимом за ранний роман "Ятаган" (с мотивами нетрадиционной любви), о котором он сам и думать забыл, поднял тут восстание, и... Не буду, нет. Вот эта история в истории — отдельная песня. И, да, она, черт подери, связана с сюжетом. На очень, очень разных уровнях.
И, в-пятых, это всё одна большая метафора. Причем такая, что вот в лучших традициях Пелевина и Сорокина (я не шучу — в лучших). Актуальнейшая по самое не могу. Крутейшая. Больше конкретного момента, вровень с Историей. Очень, повторю, страшная, до чертиков. Я не зря сижу оглушенный. Я видел примеры, когда очень неплохие писатели пытались сделать нечто похожее. Формально было как-то, ну, да, но — нет. А тут вот — да, да и еще раз да. Весь текст идеально собрался. Всё сошлось. Вообще всё. Я видел, эту книгу уже кто-то сравнил с "Твин Пикс", и, безусловно, вайбы чем-то похожи, но в "Твин Пикс" все-таки не было вот этой достоевской (и я не о Ф. М. Кусте) большой метафоры, а тут она в полный достоевский же рост.
Надежда Лидваль, простите, я не знаю, кто вы, и, я так понял, "День города" — ваш дебютный роман. Мое искреннее восхищение. Пишите еще, пожалуйста.
А, ну да — фантастика ли это? Конечно, только не про огнедышащих драконов и не про приключения на планете Плутон. Я бы мог тут написать ряд имен, но — тоже — не буду; если это не Speculative Fiction в ее лучшем виде, что такое SF вообще.
Во-первых, автор взяла меня в плен уже на стадии первого эпиграфа. Он испанский: "Tiran más dos tetas que dos carretas". К нему стоит сноска: "Любовь не знает преград (исп.)". Это реально ход с козырей, скажу я. Это как написать "совы не те, чем кажутся" на клетке с попугаями перед входом в странный цирк. Понятно, что если вы хоть немного соображаете, вы сообразите, что это эта сова точно не та, чем ее нам пытаются представить, чисто по синтаксису; и что, кроме буквального смысла (и его искажения), это еще и метатекст про всю книгу в принципе, да?
Во-вторых, выдав такой чисто писательский аванс, автор не обманула. Ее книга — кроме прочего — это роскошный текст. Он цепляет, он очень смешной и в итоге до чертиков страшный. Ну, что он легко читается и всякое там — это многие умеют; но автор умеет ведь много больше. Она умеет длинные ветвистые описания, и она умеет длинные диалоги из коротких реплик, и она умеет многологи из всяких реплик, и она умеет совмещать, но главное — если о сочинительстве — она роскошно умеет переключать. По сути, конечно, переключать ритм. Вот он как бы обычный, и вдруг ты уже по уши в самоописании персонажа. И скрывать автор умеет. И переплетать. Кстати, если говорить о диалогах, одна из ключевых сцен дробь загадок... нет, не буду. Не буду спойлерить. Но поверьте, это мастер-класс высшего уровня. То есть — реально человек думал о том, как написать, и на довольно скромный объем количество и качество приемов — зашкаливает.
В-третьих, сюжет и структура. Да, кроме прозы на уровне текста автор прекрасно держит уровень структуры. Есть некий провинциальный городок, а в нем живут две девушки, Катя и Наташа. Очень разные. И обе знакомятся с заграничными мужиками — Катя с американцем, Наташа с чилийцем, — и оба влюбленных мужика приезжают к девушкам в гости. И это совершенно разные истории, которые идут параллельно, чередуясь с а-ля вставными новеллами о других персонажах и о городских легендах (см. ниже). А потом автор делает такой разворот, что... Нет. Не буду.
В-четвертых, там есть русский писатель XIX века, ссыльный Федор Михайлович! Но как бы не Достоевский, а другой, даже по внешности (без бороды, рыжий, с кудрями и усами). Тутошнюю инкарнацию условного Достоевского зовут Ф. М. Куст. И он — герой этого вот городка. В городке его чтут, ставят балеты про него, ему посвящено несколько залов музея, а главное — ему посвящен День города. Потому что Ф. М., будучи сослан сюда царским режимом за ранний роман "Ятаган" (с мотивами нетрадиционной любви), о котором он сам и думать забыл, поднял тут восстание, и... Не буду, нет. Вот эта история в истории — отдельная песня. И, да, она, черт подери, связана с сюжетом. На очень, очень разных уровнях.
И, в-пятых, это всё одна большая метафора. Причем такая, что вот в лучших традициях Пелевина и Сорокина (я не шучу — в лучших). Актуальнейшая по самое не могу. Крутейшая. Больше конкретного момента, вровень с Историей. Очень, повторю, страшная, до чертиков. Я не зря сижу оглушенный. Я видел примеры, когда очень неплохие писатели пытались сделать нечто похожее. Формально было как-то, ну, да, но — нет. А тут вот — да, да и еще раз да. Весь текст идеально собрался. Всё сошлось. Вообще всё. Я видел, эту книгу уже кто-то сравнил с "Твин Пикс", и, безусловно, вайбы чем-то похожи, но в "Твин Пикс" все-таки не было вот этой достоевской (и я не о Ф. М. Кусте) большой метафоры, а тут она в полный достоевский же рост.
Надежда Лидваль, простите, я не знаю, кто вы, и, я так понял, "День города" — ваш дебютный роман. Мое искреннее восхищение. Пишите еще, пожалуйста.
А, ну да — фантастика ли это? Конечно, только не про огнедышащих драконов и не про приключения на планете Плутон. Я бы мог тут написать ряд имен, но — тоже — не буду; если это не Speculative Fiction в ее лучшем виде, что такое SF вообще.
Курьер принес книжек. Совершенно прекрасная Робида (я в курсе, что он мужик, спасибо) с картинками автора почти на каждом развороте, просто вот подарок. "Персеваль" Кретьена де Труа в нормальном переводе Нины Забабуровой, исправленном Александром Триандафилиди (а то, знаете, у меня был "перевод" Ирины Евсы). Роман Тагора и сборник Хори в "Изящной классике Востока", тоже с картинками. Танская поэзия. Вторая книжка прекрасной Дианы Кикнадзе о Японии (первая была о "темной стороне") о японских интимах и ранее не переводившийся роман Мисимы с подзаголовком "Психоанализ женской фригидности"; широк был Мисима, весьма широк. Короче, вот. Я вполне себе счастлив сегодня.
Век живи, век учись, дураком помрешь. Слева — картина нидерландца Карела Толе "Генерал укокошил ангела" (The general zapped an angel, 1970). Справа — "Конец Евангелиона" (1997).
Не совсем о фантастике, но близко: на "Горьком" — лекция Юлии Магеры об инкарнациях Раскольникова в японской манге. Интересная. Но я не понял:
Главный герой [манги Наоюки Отиаи "Преступление и наказание"] — Тачи Мироку. Слово «тачи» значит «резать», «раскалывать», то есть у него тоже говорящее имя, как у Родиона Раскольникова.
Во-первых, где Поливанов. Героя и правда зовут Тати Мироку, 裁弥勒, и есть глагол "тацу", 裁つ, с этим иероглифом, но он не означает "резать, раскалывать". Это "тацу" — "разрезать ткань, выкраивать". Для более кровожадных значений есть другие глаголы, начиная с "киру" (который покрывает разные значения). Так что это "тати" вряд ли так уж сильно ассоциируется с раскалыванием и топором Раскольникова.
Зато у иероглифа 裁 есть другое, куда более важное в контексте "Преступления и наказания" значение: "суд" и "судить". Отсюда — глагол "сабаку", 裁く, "судить", и множество слов, в котором 裁 — "суд" и читается китайским чтением "сай". И его японское чтение в фамилии с отсылкой к "резать ткань" ничуть не избавляет иероглиф от значения "суда", которое Раскольникову подходит куда больше.
Ну а главное — имя. "Мироку" — именно этими иероглифами — это вообще-то Майтрейя, Будда Грядущего. В буддизме у него нет коннотации Страшного Суда, как у Второго Пришествия в христианстве, но в принципе это такой окончательный будда, который вот появится — и наступит рай на земле. И, опять же, Раскольникову с его мессианским комплексом имя "Мироку" ой как подходит.
Но, возможно, всё это есть в книге Юлии. Или нет. Мне просто кажется, что в такие штуки стоит закапываться немного основательнее.
Главный герой [манги Наоюки Отиаи "Преступление и наказание"] — Тачи Мироку. Слово «тачи» значит «резать», «раскалывать», то есть у него тоже говорящее имя, как у Родиона Раскольникова.
Зато у иероглифа 裁 есть другое, куда более важное в контексте "Преступления и наказания" значение: "суд" и "судить". Отсюда — глагол "сабаку", 裁く, "судить", и множество слов, в котором 裁 — "суд" и читается китайским чтением "сай". И его японское чтение в фамилии с отсылкой к "резать ткань" ничуть не избавляет иероглиф от значения "суда", которое Раскольникову подходит куда больше.
Ну а главное — имя. "Мироку" — именно этими иероглифами — это вообще-то Майтрейя, Будда Грядущего. В буддизме у него нет коннотации Страшного Суда, как у Второго Пришествия в христианстве, но в принципе это такой окончательный будда, который вот появится — и наступит рай на земле. И, опять же, Раскольникову с его мессианским комплексом имя "Мироку" ой как подходит.
Но, возможно, всё это есть в книге Юлии. Или нет. Мне просто кажется, что в такие штуки стоит закапываться немного основательнее.
👆Придумал еще подпись под этот скриншот. С фантастическим сюжетом.
— Ребята, — сказал я замирающим голосом, — а контрамоция обязательно должна быть непрерывной?
— Ребята, — сказал я замирающим голосом, — а контрамоция обязательно должна быть непрерывной?