Повеселили с Мастодонтом пиитическую братию на сходбище издательства СТиХи. Хорошо!
Хорошее Влад Маленко стихотворение написал, важное. Я бы только добавил одно четверостишие.
ПВР
Невечернее
освещенье.
Прикрепили
фонарь на скотч.
В пункте временного размещенья
Новогодняя длится
ночь.
Триста судеб,
огней, историй -
Подъезжай на любой козе.
Это бывший профилакторий
От завода «КЗТЗ».
Смерть прошла перед каждым близко,
Прикасаясь косой к ушам.
В том углу старики из Рыльска,
В этом Суджа.
Три малыша.
Жизнь
прижалась щекой рябою
К поржавевшей земной оси.
С белым светом
вновь перебои
На святой несвятой Руси.
«С Новым годом!»
плакат на кнопках.
Плюс иконка «Борис и Глеб».
Волонтеры внесли коробки:
Одеяла, консервы, хлеб.
Светит звёздочка ледяная.
Компенсацию шлют на Сбер.
Счастье тихое - жизнь земная
В человеческом ПВР.
Перекличка:
Смирнов, Тарасов,
Алимгулова, где Ваш брат?
Не хватает на всех матрасов,
Но баклажки с водой стоят.
Кто-то спит,
кто-то слёзы прячет,
Кто-то вспомнил,
что есть Москва.
И пластмассовый взяв стаканчик,
Произносит один слова.
Он, как будто
молчит при этом,
не привыкнув к людским речам:
«С Новым годом вас,
с Новым светом!
Мне отмщенье,
и аз воздам!»
От меня:
А другой, нетверез и мутен,
С перегарищем на версту:
"Что вам снится, товарищ Путин,
На кремлевском вашем посту?"
ПВР
Невечернее
освещенье.
Прикрепили
фонарь на скотч.
В пункте временного размещенья
Новогодняя длится
ночь.
Триста судеб,
огней, историй -
Подъезжай на любой козе.
Это бывший профилакторий
От завода «КЗТЗ».
Смерть прошла перед каждым близко,
Прикасаясь косой к ушам.
В том углу старики из Рыльска,
В этом Суджа.
Три малыша.
Жизнь
прижалась щекой рябою
К поржавевшей земной оси.
С белым светом
вновь перебои
На святой несвятой Руси.
«С Новым годом!»
плакат на кнопках.
Плюс иконка «Борис и Глеб».
Волонтеры внесли коробки:
Одеяла, консервы, хлеб.
Светит звёздочка ледяная.
Компенсацию шлют на Сбер.
Счастье тихое - жизнь земная
В человеческом ПВР.
Перекличка:
Смирнов, Тарасов,
Алимгулова, где Ваш брат?
Не хватает на всех матрасов,
Но баклажки с водой стоят.
Кто-то спит,
кто-то слёзы прячет,
Кто-то вспомнил,
что есть Москва.
И пластмассовый взяв стаканчик,
Произносит один слова.
Он, как будто
молчит при этом,
не привыкнув к людским речам:
«С Новым годом вас,
с Новым светом!
Мне отмщенье,
и аз воздам!»
От меня:
А другой, нетверез и мутен,
С перегарищем на версту:
"Что вам снится, товарищ Путин,
На кремлевском вашем посту?"
Forwarded from Историк Дюков (Александр Дюков (р))
К вопросу о социальной мобильности в Российской империи
Крепостной крестьянин из Нижегородской губернии переселился в Астрахань, стал портным. Один его сын работал соляным объездчиком и помог второму сыну получить образование, достаточное для поступление на физмат Казанского университета. Младший брат окончил университет, преподавал, потом стал губернским инспектором и директором народных училищ, получил чин действительного статского советника и потомственное дворянство, награждён орденами Святой Анны III и II степени, орденом святого Владимира III степени и Св. Станислава II и I степеней.
Звали этого сына крепостного крестьянина Илья Николаевич Ульянов.
Крепостной крестьянин из Нижегородской губернии переселился в Астрахань, стал портным. Один его сын работал соляным объездчиком и помог второму сыну получить образование, достаточное для поступление на физмат Казанского университета. Младший брат окончил университет, преподавал, потом стал губернским инспектором и директором народных училищ, получил чин действительного статского советника и потомственное дворянство, награждён орденами Святой Анны III и II степени, орденом святого Владимира III степени и Св. Станислава II и I степеней.
Звали этого сына крепостного крестьянина Илья Николаевич Ульянов.
Forwarded from Дионис сообщает
Кто руководил строительством Днепрогэса?
Днепрогэс - символ индустриализации.
Начальник строительства: Александр Васильевич Винтер. Окончил Санкт-Петербургский политехнический институт в 1912 году.
Главный инженер: Борис Васильевич Веденеев. Окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения в 1909 году.
Заместитель главного инженера: Павел Павлович Лаупман. Окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения в 1911 году.
Днепрогэс - символ индустриализации.
Начальник строительства: Александр Васильевич Винтер. Окончил Санкт-Петербургский политехнический институт в 1912 году.
Главный инженер: Борис Васильевич Веденеев. Окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения в 1909 году.
Заместитель главного инженера: Павел Павлович Лаупман. Окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения в 1911 году.
Forwarded from Стихи Полины Орынянской (Полина Орынянская)
***
Ещё одна военная зима.
Чтоб постоянно не сходить с ума,
живу не новостями, только верой –
упрямой и скупой
на болтовню.
Гляжу, гляжу по сотне раз на дню
вперёд, за край, а в поднебесье сером
то вороньё, то зреет снегопад...
Но я смотрю, не опуская взгляд:
без темноты не распознаешь света.
И, усмиряя боль свою и злость,
осколки мира собираю в горсть –
и берегу, храню, как амулеты
от копоти и чёрствости души:
вот мой июль стрекозами расшит,
вот – рыжий скол сентябрьской ойкумены,
вот май – всегда победный,
ибо жизнь,
пробившись, первой зеленью дрожит
от века, вопреки и неизменно...
И ты храни – и птичий перезвон,
и декабря морозный полусон –
предпраздничный, щемящий, заповедный.
Забудем – и какими встретим их,
усталых, стосковавшихся, родных,
вернувшихся с победой?
© Полина Орынянская, 2024
Ещё одна военная зима.
Чтоб постоянно не сходить с ума,
живу не новостями, только верой –
упрямой и скупой
на болтовню.
Гляжу, гляжу по сотне раз на дню
вперёд, за край, а в поднебесье сером
то вороньё, то зреет снегопад...
Но я смотрю, не опуская взгляд:
без темноты не распознаешь света.
И, усмиряя боль свою и злость,
осколки мира собираю в горсть –
и берегу, храню, как амулеты
от копоти и чёрствости души:
вот мой июль стрекозами расшит,
вот – рыжий скол сентябрьской ойкумены,
вот май – всегда победный,
ибо жизнь,
пробившись, первой зеленью дрожит
от века, вопреки и неизменно...
И ты храни – и птичий перезвон,
и декабря морозный полусон –
предпраздничный, щемящий, заповедный.
Забудем – и какими встретим их,
усталых, стосковавшихся, родных,
вернувшихся с победой?
© Полина Орынянская, 2024
Друзья мои. С завтрашнего утра начну ебошить новогодние истории, старые и новые, готовьтесь получать самую незамутненную радость от самого куртуазного поэта!
Forwarded from Пул N3
Forwarded from Комиссар Исчезает
На днях я написал пост, где рассказал вам о положительных, как мне кажется, свойствах ДЛБ, одного из наших официальных гитлеров и плохишей.
Я люблю неоднозначность, но люблю и равномерность, поэтому напишу вам о том хорошем, что я вижу в Захаре Прилепине.
Итак, хороший Захар.
Во-первых, он действительно любит культуру как таковую – и, в частности, литературу. Прилепин по своему происхождению человек забытого уже социального типа - сельский интеллигент, учительский сын, - и в нем есть одновременно и сильное стремление к знанию, и в то же время ощущение ценности и дефицита этого знания «на бескрайних просторах», то ощущение, которого нет у избалованных гуманитариев, выросших в мегаполисах. Он не только писатель, но и усердный читатель, гордый владелец большой библиотеки, внимательный слушатель, зритель. В 21-м веке, который отмечен грандиозным валом информации – и таким же обвальным нарастанием безразличия, - эти вроде бы банальные вещи вызывают радость.
Во-вторых, - хотя по совести-то это самое главное, - он хороший писатель. Несомненно, неровный, несомненно, сочинивший много неудачного, но – стоит открыть любую его книгу, и вы обязательно увидите там его живой талант, этакий дар «от живота», который блестит в разных местах, который не подделать и не перепутать. Конечно, ЗП крупный писатель второго ряда, но в контексте русской культуры – это разве мало? У нас, знаете, такой второй ряд, что это почетно – там быть, и он там уже очевидным образом будет. И знаменитая сцена из «Саньки», где герой тащит гроб своего отца, и некоторые рассказы из «Ботинок», и многие места из его биографий, и в «Обители» буквально сразу же – предисловие, которое я прочитал, и тут же стал читать снова, пусть я и не поклонник романа в целом, да что там, повторюсь, любая его книга, даже самая проходная, содержит крупицы золота, которые можно промыть и извлечь. А это, поверьте человеку, который не один раз потоком читал рукописи для нужд литературной премии, - большое дело.
Далее, он...
Подписаться на канал и читать меня дальше:
(цена - чашка кофе, подписка всемирная, комментарии открыты)
https://www.group-telegram.com/komissargone_bot?start=sub1
Я люблю неоднозначность, но люблю и равномерность, поэтому напишу вам о том хорошем, что я вижу в Захаре Прилепине.
Итак, хороший Захар.
Во-первых, он действительно любит культуру как таковую – и, в частности, литературу. Прилепин по своему происхождению человек забытого уже социального типа - сельский интеллигент, учительский сын, - и в нем есть одновременно и сильное стремление к знанию, и в то же время ощущение ценности и дефицита этого знания «на бескрайних просторах», то ощущение, которого нет у избалованных гуманитариев, выросших в мегаполисах. Он не только писатель, но и усердный читатель, гордый владелец большой библиотеки, внимательный слушатель, зритель. В 21-м веке, который отмечен грандиозным валом информации – и таким же обвальным нарастанием безразличия, - эти вроде бы банальные вещи вызывают радость.
Во-вторых, - хотя по совести-то это самое главное, - он хороший писатель. Несомненно, неровный, несомненно, сочинивший много неудачного, но – стоит открыть любую его книгу, и вы обязательно увидите там его живой талант, этакий дар «от живота», который блестит в разных местах, который не подделать и не перепутать. Конечно, ЗП крупный писатель второго ряда, но в контексте русской культуры – это разве мало? У нас, знаете, такой второй ряд, что это почетно – там быть, и он там уже очевидным образом будет. И знаменитая сцена из «Саньки», где герой тащит гроб своего отца, и некоторые рассказы из «Ботинок», и многие места из его биографий, и в «Обители» буквально сразу же – предисловие, которое я прочитал, и тут же стал читать снова, пусть я и не поклонник романа в целом, да что там, повторюсь, любая его книга, даже самая проходная, содержит крупицы золота, которые можно промыть и извлечь. А это, поверьте человеку, который не один раз потоком читал рукописи для нужд литературной премии, - большое дело.
Далее, он...
Подписаться на канал и читать меня дальше:
(цена - чашка кофе, подписка всемирная, комментарии открыты)
https://www.group-telegram.com/komissargone_bot?start=sub1
Telegram
Подписка на канал «Ольшанский»
Бот примет оплату, добавит вас в канал и будет продлевать подписку.
Чтобы перезапустить бота, отправьте команду /start
Чтобы перезапустить бота, отправьте команду /start
НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ
Мороз стоял не очень лютый,
И типа в тачке я не мерз
С какой-то девкой ебанутой,
Которую из клуба вез
Не то в Ногинск к плакучей маме,
Не то на Патрики ко мне
(Определиться милой даме
Мешал флакончик "Шардоне").
А клуб был загородный типа,
Ну, типо Москоу Кантри Клаб,
Я там какого-то Антипа
Побил в кругу вопящих баб.
Меня из клуба попросили,
А дева следом топ-топ-топ:
Вы не в Москву, пардон? А фигли,
Давай садись уже, микроб.
У девы тоже не сложилось -
Жених решил пустить на круг,
А тут внезапно получилось,
Что я такой вот рыцарь вдруг.
Из батла шардоне ебоша,
Она слегка пришла в себя.
"Откуда ты, такой хороший?
Я всё что хочешь для тебя!" -
Заблеял, деве следом вторя,
По радио Михайлов Стас,
И, мне суля блаженства море,
Горел огонь девичьих глаз.
Она рукою шаловливой
Уже полезла мне в штаны,
Как вдруг вдали под мерзлой ивой
Явились волей Сатаны
В тяжелой зимней форме бесы
И стали жезлами махать.
Я вышел к ним: привет, балбесы.
Они в ответ: бухал, повеса?
И вдруг на нас пошла из леса
Снеговиков огромных рать.
Они катились, вырастая,
На нижнем шаре-колесе,
Вослед ворон галдящих стая
Ломилась также на шоссе.
Вскочив в машину ментовскую,
Я запер двери изнутри.
Один вопил: какого хуя?
Другой визжал: черт побери! -
Пока их в фарш не раскатали
Гигантские снеговики,
Пока вороны не склевали
Их кости и пуховики.
И, перейдя шоссе, армада
Ушла опять в лесной массив.
- Блять, это что за бездны ада? -
Очнулся я, себя спросив.
Что это было? Наважденье,
Оживший морок братьев Гримм?
У края моря наслажденья
Зачем я был остановим
Погрязшими в грехе ментами,
Чтоб что? Чтоб видеть суд небес?
Какими б ни были скотами,
Но слишком строг был зимний лес.
А кстати, да, о наслажденьи,
Как там девчоночка моя?
Иду к машине: на сиденье,
Смотрю, лежит уж голая,
И огроменная морковка
Летает из вагины в рот,
И вертится, зараза, ловко,
А дева стонет и течёт.
Перевернула деву боком
И ну давай долбить в анал -
И брызнула морковным соком.
Тут уж и сам я застонал,
И, не желая ждать отсоса,
Схватил морковь и оземь хлоп! -
И вышел снеговик безносый,
Шатаясь, из лесных чащоб...
Не помню, как в салон запрыгнул,
Как резко дал я по газам,
Как я у МКАДа деву выгнал,
А после волю дал слезам.
Всю новогоднюю неделю
Я пил и тер в салат морковь,
О том морковном беспределе
Картины видя вновь и вновь.
Я на площадках детских ночью
Бил и валил снеговиков,
Ломал носы, топтал их в клочья,
А после покупал морковь
И снова тер и тер салаты,
И потчевал залетных баб,
Рассказывая, как пиздато
Однажды съездил в Кантри Клаб.
Мороз стоял не очень лютый,
И типа в тачке я не мерз
С какой-то девкой ебанутой,
Которую из клуба вез
Не то в Ногинск к плакучей маме,
Не то на Патрики ко мне
(Определиться милой даме
Мешал флакончик "Шардоне").
А клуб был загородный типа,
Ну, типо Москоу Кантри Клаб,
Я там какого-то Антипа
Побил в кругу вопящих баб.
Меня из клуба попросили,
А дева следом топ-топ-топ:
Вы не в Москву, пардон? А фигли,
Давай садись уже, микроб.
У девы тоже не сложилось -
Жених решил пустить на круг,
А тут внезапно получилось,
Что я такой вот рыцарь вдруг.
Из батла шардоне ебоша,
Она слегка пришла в себя.
"Откуда ты, такой хороший?
Я всё что хочешь для тебя!" -
Заблеял, деве следом вторя,
По радио Михайлов Стас,
И, мне суля блаженства море,
Горел огонь девичьих глаз.
Она рукою шаловливой
Уже полезла мне в штаны,
Как вдруг вдали под мерзлой ивой
Явились волей Сатаны
В тяжелой зимней форме бесы
И стали жезлами махать.
Я вышел к ним: привет, балбесы.
Они в ответ: бухал, повеса?
И вдруг на нас пошла из леса
Снеговиков огромных рать.
Они катились, вырастая,
На нижнем шаре-колесе,
Вослед ворон галдящих стая
Ломилась также на шоссе.
Вскочив в машину ментовскую,
Я запер двери изнутри.
Один вопил: какого хуя?
Другой визжал: черт побери! -
Пока их в фарш не раскатали
Гигантские снеговики,
Пока вороны не склевали
Их кости и пуховики.
И, перейдя шоссе, армада
Ушла опять в лесной массив.
- Блять, это что за бездны ада? -
Очнулся я, себя спросив.
Что это было? Наважденье,
Оживший морок братьев Гримм?
У края моря наслажденья
Зачем я был остановим
Погрязшими в грехе ментами,
Чтоб что? Чтоб видеть суд небес?
Какими б ни были скотами,
Но слишком строг был зимний лес.
А кстати, да, о наслажденьи,
Как там девчоночка моя?
Иду к машине: на сиденье,
Смотрю, лежит уж голая,
И огроменная морковка
Летает из вагины в рот,
И вертится, зараза, ловко,
А дева стонет и течёт.
Перевернула деву боком
И ну давай долбить в анал -
И брызнула морковным соком.
Тут уж и сам я застонал,
И, не желая ждать отсоса,
Схватил морковь и оземь хлоп! -
И вышел снеговик безносый,
Шатаясь, из лесных чащоб...
Не помню, как в салон запрыгнул,
Как резко дал я по газам,
Как я у МКАДа деву выгнал,
А после волю дал слезам.
Всю новогоднюю неделю
Я пил и тер в салат морковь,
О том морковном беспределе
Картины видя вновь и вновь.
Я на площадках детских ночью
Бил и валил снеговиков,
Ломал носы, топтал их в клочья,
А после покупал морковь
И снова тер и тер салаты,
И потчевал залетных баб,
Рассказывая, как пиздато
Однажды съездил в Кантри Клаб.