В российском политикуме стойко держится мода на политическую некрофилию. Из сундуков, пропахших нафталином, достают: разложившееся тело монархии, русскую революцию, профсоюзы, либеральную демократию и прочие идеологические трупы. Некоторые из них свеженькие, некоторые уже с душком.
Рядом же всегда шагает миф о «золотой эпохе» — он может варьироваться от царя и отечества до Красной империи. Лишь одно остается неизменным: всем апологетам политических мертвецов хочется либо «как когда-то», либо «как у кого-то».
Современные марксисты, заместо того, чтобы оттолкнуться от учения марксова увязают у него навсегда. Материнская идея не задает вектор новой идеи — просто порождает новых ревнителей.
В бесконечной веренице смертей и рождений они просто остывают и теряют свою актуальность без новой огранки. Остается только беспросветный романтизм и мечта, которая, впрочем, устремлена не в будущее, а прошлое.
В современном обществе неразбавленный монархист и большевик имеет столько же права на существование как и толкиенист. Всех их сближает одно — любовь к реконструкции несбыточного.
Ни одна из политических идеологий модерна не может претендовать на осмысления современного общества, за которым едва поспевает гуманитарная наука. Зато прекрасно годятся для политического шоу и имитации кипящей общественной жизни.
В российском политикуме стойко держится мода на политическую некрофилию. Из сундуков, пропахших нафталином, достают: разложившееся тело монархии, русскую революцию, профсоюзы, либеральную демократию и прочие идеологические трупы. Некоторые из них свеженькие, некоторые уже с душком.
Рядом же всегда шагает миф о «золотой эпохе» — он может варьироваться от царя и отечества до Красной империи. Лишь одно остается неизменным: всем апологетам политических мертвецов хочется либо «как когда-то», либо «как у кого-то».
Современные марксисты, заместо того, чтобы оттолкнуться от учения марксова увязают у него навсегда. Материнская идея не задает вектор новой идеи — просто порождает новых ревнителей.
В бесконечной веренице смертей и рождений они просто остывают и теряют свою актуальность без новой огранки. Остается только беспросветный романтизм и мечта, которая, впрочем, устремлена не в будущее, а прошлое.
В современном обществе неразбавленный монархист и большевик имеет столько же права на существование как и толкиенист. Всех их сближает одно — любовь к реконструкции несбыточного.
Ни одна из политических идеологий модерна не может претендовать на осмысления современного общества, за которым едва поспевает гуманитарная наука. Зато прекрасно годятся для политического шоу и имитации кипящей общественной жизни.
BY Табор уходит в Гиперборею
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us
