Кенотаф

​​В марте этого года я пошёл в горный поход в Заилийский Алатау. Гид в начале попросила всех представиться: назвать своё имя и нечто, что любишь, начинающееся с первой буквы имени. Я, понятное дело, назвал Солженицына. Эта фамилия части группы была знакома, люди удивились, мы двинулись в поход.

Когда же мы достигли цели, весеннего Бутаковского водопада, то начался неспешный разговор о писателе. Наш гид рассказала, что так и не смогла дочитать «Архипелаг ГУЛАГ» — слишком страшно. Я ответил, что очень удивился, когда увидел эти три тома в местных книжных магазинах в разделе казахской истории. Вроде как и странно, но ведь треть документально-художественного исследования посвящена Казахстану. Правильно, что казахи помещают Солженицына в свой контекст — имеют на то право. Другая девушка из нашей группы рассказывала о музее Карлага в её родной Караганде.

Удивительный и хороший был разговор. Совсем незнакомые люди, из разных стран и культур, с разными взглядами и опытом беседовали о Солженицыне среди весенних гор. Эта беседа стала возможна, потому что его книги несут в себе объединяющее начало. Подумалось в тот момент, что даже высказывания Александра Исаевича по поводу северного Казахстана — и те повод, прежде всего, разговаривать, а не бросаться друг на друга с ножами.

Мы, к сожалению, всё ещё не переварили кошмар и ужас нашего XX века, а потому это содержание книг Александра Исаевича ещё долго будет главным. Но всё-таки хочется указать и другой его главный мотив. Солженицын был безусловно русским националистом, жил трагедией и судьбой своего народа, но он, как никакой другой наш писатель, способен был понять и принять правду других наций. Перечитайте фрагменты «Архипелага» про эстонцев, литовцев, украинцев. «Двести лет вместе» так и вовсе начинаются с призыва поговорить: «Чувство же, которое ведёт меня сквозь книгу о 200-летней совместной жизни русского и еврейского народов, — это поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого».

Жаль, что за всей той горой неупокоенных трупов, разрушения жизни и растления народа, о которых рассказывают его книги, мы всё ещё не поняли, что Солженицын писал совсем о другом — о возможности будущего вопреки прошлому. Напоминанию, что эта возможность у нас есть, ей и был посвящён наш сегодняшний #день_Солженицына.

Фото: Владимир Зинин // ИТАР-ТАСС

#простаков

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

www.group-telegram.com/us/thecenotaph.com/878

2.2K viewsDec 11, 2023 at 18:39

​​В марте этого года я пошёл в горный поход в Заилийский Алатау. Гид в начале попросила всех представиться: назвать своё имя и нечто, что любишь, начинающееся с первой буквы имени. Я, понятное дело, назвал Солженицына. Эта фамилия части группы была знакома, люди удивились, мы двинулись в поход.

Когда же мы достигли цели, весеннего Бутаковского водопада, то начался неспешный разговор о писателе. Наш гид рассказала, что так и не смогла дочитать «Архипелаг ГУЛАГ» — слишком страшно. Я ответил, что очень удивился, когда увидел эти три тома в местных книжных магазинах в разделе казахской истории. Вроде как и странно, но ведь треть документально-художественного исследования посвящена Казахстану. Правильно, что казахи помещают Солженицына в свой контекст — имеют на то право. Другая девушка из нашей группы рассказывала о музее Карлага в её родной Караганде.

Удивительный и хороший был разговор. Совсем незнакомые люди, из разных стран и культур, с разными взглядами и опытом беседовали о Солженицыне среди весенних гор. Эта беседа стала возможна, потому что его книги несут в себе объединяющее начало. Подумалось в тот момент, что даже высказывания Александра Исаевича по поводу северного Казахстана — и те повод, прежде всего, разговаривать, а не бросаться друг на друга с ножами.

Мы, к сожалению, всё ещё не переварили кошмар и ужас нашего XX века, а потому это содержание книг Александра Исаевича ещё долго будет главным. Но всё-таки хочется указать и другой его главный мотив. Солженицын был безусловно русским националистом, жил трагедией и судьбой своего народа, но он, как никакой другой наш писатель, способен был понять и принять правду других наций. Перечитайте фрагменты «Архипелага» про эстонцев, литовцев, украинцев. «Двести лет вместе» так и вовсе начинаются с призыва поговорить: «Чувство же, которое ведёт меня сквозь книгу о 200-летней совместной жизни русского и еврейского народов, — это поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого».

Жаль, что за всей той горой неупокоенных трупов, разрушения жизни и растления народа, о которых рассказывают его книги, мы всё ещё не поняли, что Солженицын писал совсем о другом — о возможности будущего вопреки прошлому. Напоминанию, что эта возможность у нас есть, ей и был посвящён наш сегодняшний #день_Солженицына.

Фото: Владимир Зинин // ИТАР-ТАСС

#простаков

Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty

BY Кенотаф