Бремя белого человека. О мифе стратегического превосходства Китая
Есть распространенная точка зрения о превосходстве стратегической мысли древнего Востока, прежде всего — древнего Китая, что переносится и на восприятие Китая в настоящем. Но так ли это на самом деле? Тема требует большого разбора, ограничусь здесь отдельными тезисами. Эдвард Люттвак в книге «Возвышение Китая наперекор логики стратегии» подходит к этому критически и пишет следующее: «Многие иностранцы, а не только сами китайцы, склонны приписывать большую стратегическую компетентность китайцам-ханьцам, но история этого не подтверждает». И далее: «…но гораздо чаще (как минимум в два раза) им не удавалось, во-первых, оценить свое внешнее окружение достаточно реалистично для того, чтобы выявить угрозы и усмотреть возможности, и во-вторых, разработать эффективную большую стратегию, чтобы использовать свои относительно многочисленные ресурсы для обеспечения безопасности собственной территории и населения».
«Стратегическая компетентность… не попала в длинный список достижений ханьцев, так что в том время как ханьские генералы … цитировали друг другу Сунь Цзы, сравнительно небольшое количество конных воинов, закаленных в грубой и эффективной стратегии степной маневренной войны, одерживали над ними победы. Более того, все ханьские интриги и увертки оказались слабее долгосрочной и широкоформатной дипломатии, столь естественной для степных правителей, которые регулярно объединялись за или против даже самых отдаленных империй».
Воздавая должное «Искусству войны» Сунь-Цзы и универсальности его стратегических принципов, Люттвак (он как и Сунь-Цзы является стратегом-диалектиком) отмечает, что этот трактат создавался во время борьбы китайцев с китайцами, то есть людей с одним культурным кодом и ценностями, что сделало возможным широко использовать методы, предлагаемые Сунь-Цзы. Автор проводит параллели между древним Китаем и Италией эпохи Возрождения, как похожих исторических ситуаций, где итальянцы воевали с итальянцами, и я бы добавил сюда похожие античные сюжеты, описанные в книге Полиэна «Стратегемы». «Однако международные отношения совсем не тоже самое, что отношения в рамках одной и той же культурной общности», — замечает дальше Люттвак.
Китайцам свойственна «преувеличенная вера в обман как таковой». «Китайцы обычно приписывали себе лучшие способности к обману противника по сравнению со всеми прочими национальностями… Американцев они рассматривают как очень наивных, хотя и сильных…но без труда вводимых в заблуждение». Однако, в хитрости китайцы не уникальны — вспомним хотя бы орден иезуитов, оказавший большое влияние на западную политику, или среднестатистического торговца коврами с рынка Бухары или Исфахана, способного любому хитрецу устроить такой «шахер-махер», что мало не покажется. Другое дело, что не везде хитрость (лукавство) является добродетелью.
Замечу, что и в древнем Китае, и в Италии эпохи Возрождения, и в античных описаниях Полиэна мы видим много проявлений коварства — крайнего проявления максимы «все средства хороши» вне каких-либо этических рамок. Можно ли коварство считать проявлением стратегического мышления? Вряд ли. Невелика мудрость в том, чтобы «скрывать за улыбкой кинжал», как предписывают китайские стратагемы или пример Чезаре Борджиа. Ум, являющийся основанием стратегии, способен решать задачи, оставаясь в пространстве этики, пусть даже и усеченной рамками противостояния. Более того, авраамический религиозный взгляд на мир учит нас тому, что именно этика определяет все остальное, включая успех или поражение. Богоугодная этика в этой онтологии является ключевым элементом долгосрочной стратегии.
Неправильно преуменьшать силу соперника, но с другой стороны нужно избавляться от излишнего пиетета к нему, поскольку известно, что уверенность в победе не обязательно приводит к победе, но уверенность в чужом превосходстве и собственном поражении гарантирует последнее.
Бремя белого человека. О мифе стратегического превосходства Китая
Есть распространенная точка зрения о превосходстве стратегической мысли древнего Востока, прежде всего — древнего Китая, что переносится и на восприятие Китая в настоящем. Но так ли это на самом деле? Тема требует большого разбора, ограничусь здесь отдельными тезисами. Эдвард Люттвак в книге «Возвышение Китая наперекор логики стратегии» подходит к этому критически и пишет следующее: «Многие иностранцы, а не только сами китайцы, склонны приписывать большую стратегическую компетентность китайцам-ханьцам, но история этого не подтверждает». И далее: «…но гораздо чаще (как минимум в два раза) им не удавалось, во-первых, оценить свое внешнее окружение достаточно реалистично для того, чтобы выявить угрозы и усмотреть возможности, и во-вторых, разработать эффективную большую стратегию, чтобы использовать свои относительно многочисленные ресурсы для обеспечения безопасности собственной территории и населения».
«Стратегическая компетентность… не попала в длинный список достижений ханьцев, так что в том время как ханьские генералы … цитировали друг другу Сунь Цзы, сравнительно небольшое количество конных воинов, закаленных в грубой и эффективной стратегии степной маневренной войны, одерживали над ними победы. Более того, все ханьские интриги и увертки оказались слабее долгосрочной и широкоформатной дипломатии, столь естественной для степных правителей, которые регулярно объединялись за или против даже самых отдаленных империй».
Воздавая должное «Искусству войны» Сунь-Цзы и универсальности его стратегических принципов, Люттвак (он как и Сунь-Цзы является стратегом-диалектиком) отмечает, что этот трактат создавался во время борьбы китайцев с китайцами, то есть людей с одним культурным кодом и ценностями, что сделало возможным широко использовать методы, предлагаемые Сунь-Цзы. Автор проводит параллели между древним Китаем и Италией эпохи Возрождения, как похожих исторических ситуаций, где итальянцы воевали с итальянцами, и я бы добавил сюда похожие античные сюжеты, описанные в книге Полиэна «Стратегемы». «Однако международные отношения совсем не тоже самое, что отношения в рамках одной и той же культурной общности», — замечает дальше Люттвак.
Китайцам свойственна «преувеличенная вера в обман как таковой». «Китайцы обычно приписывали себе лучшие способности к обману противника по сравнению со всеми прочими национальностями… Американцев они рассматривают как очень наивных, хотя и сильных…но без труда вводимых в заблуждение». Однако, в хитрости китайцы не уникальны — вспомним хотя бы орден иезуитов, оказавший большое влияние на западную политику, или среднестатистического торговца коврами с рынка Бухары или Исфахана, способного любому хитрецу устроить такой «шахер-махер», что мало не покажется. Другое дело, что не везде хитрость (лукавство) является добродетелью.
Замечу, что и в древнем Китае, и в Италии эпохи Возрождения, и в античных описаниях Полиэна мы видим много проявлений коварства — крайнего проявления максимы «все средства хороши» вне каких-либо этических рамок. Можно ли коварство считать проявлением стратегического мышления? Вряд ли. Невелика мудрость в том, чтобы «скрывать за улыбкой кинжал», как предписывают китайские стратагемы или пример Чезаре Борджиа. Ум, являющийся основанием стратегии, способен решать задачи, оставаясь в пространстве этики, пусть даже и усеченной рамками противостояния. Более того, авраамический религиозный взгляд на мир учит нас тому, что именно этика определяет все остальное, включая успех или поражение. Богоугодная этика в этой онтологии является ключевым элементом долгосрочной стратегии.
Неправильно преуменьшать силу соперника, но с другой стороны нужно избавляться от излишнего пиетета к нему, поскольку известно, что уверенность в победе не обязательно приводит к победе, но уверенность в чужом превосходстве и собственном поражении гарантирует последнее.
#стратегия #теория_стратегии
BY Andrey Marudenko
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from tr
