Forwarded from Аскер Тумов | Кавказ
Красивый тейк, но похоже на чрезмерное упрощение, и вот почему:
1) Жестокость советского режима, особенно сталинского - следствие технологического рывка и возросшей способности государства осуществлять насилие массово и эффективно. До 20 века с его массовыми армиями, радио и системой образования элиты не могли осуществлять такой тотальный контроль над обществом, Кавказ тут ни при чем.
2) Многие насильственные практики сталинские управленцы не придумывали, а заимствовали из имперского периода - например, этническими депортациями российское начальство занималось и в 18 веке (переселение ногайцев), и в 19 веке (черкесское мухаджирство). Тут вообще надо учитывать, что массовые депортации - излюбленное правителями средство контроля над территориями с древнейших времен, этим еще ассирийские императоры баловались.
3) Советские элиты ковались с нуля в сложных условиях, изощренными социальными технологиями они не всегда владели, поэтому прибегали к понятным и простым средствам управления - клиентелизм, коррупция, ручное управление, убить, казнить, сослать. Следствие революции и обнуления правящего класса.
4) Важно, и об этом писал сам Political Animals - сложившееся в СССР неформальное управление и коррупционная система распределения благ были очень понятны жителям территорий, где господствовали крепкие семейные иерархии. Это и Кавказ, и Центральная Азия, но и другие с удовольствием встраивались в формирование кланов и номенклатурных иерархий - настолько, что современные российские элиты в значительной мере являются наследниками советских элит. Асабийю формируют выходцы из почти всех регионов России.
Поэтому нет, Кавказ не формировал советскую систему управления, но с удовольствием ею пользовался. Я выше затрагивал мандариновую политэкономию советской Абхазии, примерно так это и работало.
⛰ Аскер Тумов | Кавказ
1) Жестокость советского режима, особенно сталинского - следствие технологического рывка и возросшей способности государства осуществлять насилие массово и эффективно. До 20 века с его массовыми армиями, радио и системой образования элиты не могли осуществлять такой тотальный контроль над обществом, Кавказ тут ни при чем.
2) Многие насильственные практики сталинские управленцы не придумывали, а заимствовали из имперского периода - например, этническими депортациями российское начальство занималось и в 18 веке (переселение ногайцев), и в 19 веке (черкесское мухаджирство). Тут вообще надо учитывать, что массовые депортации - излюбленное правителями средство контроля над территориями с древнейших времен, этим еще ассирийские императоры баловались.
3) Советские элиты ковались с нуля в сложных условиях, изощренными социальными технологиями они не всегда владели, поэтому прибегали к понятным и простым средствам управления - клиентелизм, коррупция, ручное управление, убить, казнить, сослать. Следствие революции и обнуления правящего класса.
4) Важно, и об этом писал сам Political Animals - сложившееся в СССР неформальное управление и коррупционная система распределения благ были очень понятны жителям территорий, где господствовали крепкие семейные иерархии. Это и Кавказ, и Центральная Азия, но и другие с удовольствием встраивались в формирование кланов и номенклатурных иерархий - настолько, что современные российские элиты в значительной мере являются наследниками советских элит. Асабийю формируют выходцы из почти всех регионов России.
Поэтому нет, Кавказ не формировал советскую систему управления, но с удовольствием ею пользовался. Я выше затрагивал мандариновую политэкономию советской Абхазии, примерно так это и работало.
⛰ Аскер Тумов | Кавказ
Telegram
Аскер Тумов | Кавказ
Кавказские корни СССР?
Оказывается , среди западных историков советского периода есть мнение, что жестокость советского режима, в частности сталинизма, — это следствие принесения в управление государством и партией «кавказских нравов во внутрипартийную борьбу».…
Оказывается , среди западных историков советского периода есть мнение, что жестокость советского режима, в частности сталинизма, — это следствие принесения в управление государством и партией «кавказских нравов во внутрипартийную борьбу».…
Forwarded from Толкователь
Рост числа женщин в академической среде (конкретно – в университетах стран англосферы) приводит к неожиданному последствию: появлению признаков левого тоталитаризма в этой среде (левым тоталитаризмом это называют в Америке, он примерно соответствует у них же лево-либеральным идеям). И в целом женские коллективы в любой сфере, где есть власть, стремятся как минимум к ограничению свободы слова (а как максимум – к другим «мужским явлениям», вроде распределения по заслугам). Интересное исследование на эту тему.
Сначала одна цифра: доля женщин-преподавателей в высших учебных заведениях США выросла с 33% в 1987 году до 50% в 2018 году. Причём основная их часть сосредоточена в гуманитарной сфере.
Женщины-студентки активно заполняют гуманитарные факультеты, а это значит, что через 5-10-15 лет их доля среди преподавателей по этим направлениям вырастет и до 60-80%.
К примеру, сейчас в США 80% степеней бакалавра по «этническим, гендерным и культурным исследованиям» присуждаются женщинам. В филологии, лингвистике – более 70%. Постепенно доля женщин растёт даже в самой мужской гуманитарной дисциплине – философии. Если в 1960-е среди бакалавров там было менее 20% женщин, то к концу 2010-х – более 30%.
И вот последствие женского доминирования в академической среде:
«Как отмечает психолог Кори Кларк , женщины последовательно меньше поддерживают свободу слова, чем мужчины, и последовательно больше поддерживают цензуру. По сравнению с мужчинами, они более склонны говорить: что язык ненависти - это насилие; что приемлемо не давать говорить оппоненту; что спорные научные выводы должны подвергаться цензуре; что людям нужно быть более осторожными с языком, который они используют; и что должно быть незаконно (т.е. наказуемо) говорить оскорбительные слова о меньшинствах.
Это происходит из-за большего (природного) отвращения женщин к конфликтам. Они интерпретируют различные формы речи как вредные для уязвимых групп и хотят цензурировать их по этой причине. Я (исследователь Карл Ноа – Т.) подозреваю, что здесь есть как генетический, так и экологический компонент.
Кларк не единственная из учёных, заметившая, что неприятие женщинами конфликтов (и вреда от них) имеет глубокие последствия для академической среды. Опираясь на работу психолога Джойс Бененсон, Арнольд Клинг отмечает:
«У женщин есть социальная стратегия, которая хорошо работает для защиты их индивидуального здоровья и здоровья их детей: это – стремиться к безопасности, скрытно подрывать статус неродственных женщин и исключать соперниц, а не примиряться с ними». Это приводит к тому, что добавление большого количества женщин в бывшие мужские области (академическую среду) сделало культуру этих областей более соответствующей женскому типу «Старая (мужская) культура ценила открытые дебаты», — отмечает Клинг. - «Новая (женская) культура стремится ограничить речь оппонента, которую она считает опасной».
(продолжение в следующем посте)
Сначала одна цифра: доля женщин-преподавателей в высших учебных заведениях США выросла с 33% в 1987 году до 50% в 2018 году. Причём основная их часть сосредоточена в гуманитарной сфере.
Женщины-студентки активно заполняют гуманитарные факультеты, а это значит, что через 5-10-15 лет их доля среди преподавателей по этим направлениям вырастет и до 60-80%.
К примеру, сейчас в США 80% степеней бакалавра по «этническим, гендерным и культурным исследованиям» присуждаются женщинам. В филологии, лингвистике – более 70%. Постепенно доля женщин растёт даже в самой мужской гуманитарной дисциплине – философии. Если в 1960-е среди бакалавров там было менее 20% женщин, то к концу 2010-х – более 30%.
И вот последствие женского доминирования в академической среде:
«Как отмечает психолог Кори Кларк , женщины последовательно меньше поддерживают свободу слова, чем мужчины, и последовательно больше поддерживают цензуру. По сравнению с мужчинами, они более склонны говорить: что язык ненависти - это насилие; что приемлемо не давать говорить оппоненту; что спорные научные выводы должны подвергаться цензуре; что людям нужно быть более осторожными с языком, который они используют; и что должно быть незаконно (т.е. наказуемо) говорить оскорбительные слова о меньшинствах.
Это происходит из-за большего (природного) отвращения женщин к конфликтам. Они интерпретируют различные формы речи как вредные для уязвимых групп и хотят цензурировать их по этой причине. Я (исследователь Карл Ноа – Т.) подозреваю, что здесь есть как генетический, так и экологический компонент.
Кларк не единственная из учёных, заметившая, что неприятие женщинами конфликтов (и вреда от них) имеет глубокие последствия для академической среды. Опираясь на работу психолога Джойс Бененсон, Арнольд Клинг отмечает:
«У женщин есть социальная стратегия, которая хорошо работает для защиты их индивидуального здоровья и здоровья их детей: это – стремиться к безопасности, скрытно подрывать статус неродственных женщин и исключать соперниц, а не примиряться с ними». Это приводит к тому, что добавление большого количества женщин в бывшие мужские области (академическую среду) сделало культуру этих областей более соответствующей женскому типу «Старая (мужская) культура ценила открытые дебаты», — отмечает Клинг. - «Новая (женская) культура стремится ограничить речь оппонента, которую она считает опасной».
(продолжение в следующем посте)
Дискредитация свободы
Увидел в канале Димитриева репост текста Бориса Межуева. Он прогнозирует дальнейшую дискредитацию идеи свободы и расцвета империализма. В числе косвенных признаков этого тренда он видит популярность книг Юваля Ноя Харари и популяризацию инструментов цифрового контроля и превосходства искусственного интеллекта.
Я не берусь оценивать точность и уместность этого прогноза. Но в целом с ним согласен. Человечество не раз переживало периоды дискредитации идеи свободы. И там наблюдались несколько косвенных признаков упадка свободы. Я приведу те, которые мне запомнились больше всего:
▪️Расцвет религиозно-этических учений вроде стоицизма. В эпоху Античности стоицизм зародился во время упадка Афинской демократии и наступления эпохи эллинизма. Тогда на обломках империи Александра образовались монархические государства, а идея политической свободы исчезла из тем, волнующих философов. Особую популярность стоицизм обрёл во времена Принципата. Его известными представителями были Сенека и император Марк Аврелий.
Феномен стоицизма интересен тем, что он переключил внимание на внутренний мир человека, обесценив его участие в коллективной деятельности. Теперь важно твердо и решительно преодолевать трудности, а не менять социальные обстоятельства, ставшие причинами этих трудностей.
▪️Упадок идеи политической свободы эпохи Ренессанса. Здесь стоит отметить так называемый Флорентийский Ренессанс в XV веке. Он был представлен рядом выдающихся мыслителей как Леонардо Бруни, Леон Баттиста Альберти и Маттео Пальмиери. Это был век расцвета республиканских ценностей, добродетели и особого статуса политической свободы. Адресатом политических сочинений был именно народ, которому поручалось отстаивать идеалы республики и культивировать добродетель.
Однако в том же столетии Флорентийская республика — да и другие независимые города — постепенно сдавали позиции перед новоявленными автократами (Джангалеаццо в Милане, Медичи во Флоренции). В XVI этот процесс достиг кульминации. Тогда же стали появляться так называемые «государевы книги». Их особенностью был акцент на советах по управлению государством единоличному правителю, а не гражданам а целом. Ars politica стала достоянием государя, а не свободных граждан. Среди основных произведений стоит отметить всем известного «Государя» Николо Макиавелли и «Придворного» Бальтассаре Кастильоне.
Вот эти два индикатора — расцвет религиозно-этических учений, зацикленных на внутреннем мире индивида и книг с советами тиранам и автократам — служили косвенным индикатором упадка идеи политической свободы.
Стоицизм, кстати, сейчас переживает возрождение. Растет популярность книг по стоическому образу жизни. А идея демократии очевидно переживает кризис. Все больше и больше выходит книг, предлагающих отказаться от демократии как оптимальной политической модели.
Идея подчинения контролю ИИ и цифровому государству как наиболее эффективному инструменту управления тоже не нова. Ее истоки можно найти в «Государстве» Платона.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Увидел в канале Димитриева репост текста Бориса Межуева. Он прогнозирует дальнейшую дискредитацию идеи свободы и расцвета империализма. В числе косвенных признаков этого тренда он видит популярность книг Юваля Ноя Харари и популяризацию инструментов цифрового контроля и превосходства искусственного интеллекта.
Я не берусь оценивать точность и уместность этого прогноза. Но в целом с ним согласен. Человечество не раз переживало периоды дискредитации идеи свободы. И там наблюдались несколько косвенных признаков упадка свободы. Я приведу те, которые мне запомнились больше всего:
▪️Расцвет религиозно-этических учений вроде стоицизма. В эпоху Античности стоицизм зародился во время упадка Афинской демократии и наступления эпохи эллинизма. Тогда на обломках империи Александра образовались монархические государства, а идея политической свободы исчезла из тем, волнующих философов. Особую популярность стоицизм обрёл во времена Принципата. Его известными представителями были Сенека и император Марк Аврелий.
Феномен стоицизма интересен тем, что он переключил внимание на внутренний мир человека, обесценив его участие в коллективной деятельности. Теперь важно твердо и решительно преодолевать трудности, а не менять социальные обстоятельства, ставшие причинами этих трудностей.
▪️Упадок идеи политической свободы эпохи Ренессанса. Здесь стоит отметить так называемый Флорентийский Ренессанс в XV веке. Он был представлен рядом выдающихся мыслителей как Леонардо Бруни, Леон Баттиста Альберти и Маттео Пальмиери. Это был век расцвета республиканских ценностей, добродетели и особого статуса политической свободы. Адресатом политических сочинений был именно народ, которому поручалось отстаивать идеалы республики и культивировать добродетель.
Однако в том же столетии Флорентийская республика — да и другие независимые города — постепенно сдавали позиции перед новоявленными автократами (Джангалеаццо в Милане, Медичи во Флоренции). В XVI этот процесс достиг кульминации. Тогда же стали появляться так называемые «государевы книги». Их особенностью был акцент на советах по управлению государством единоличному правителю, а не гражданам а целом. Ars politica стала достоянием государя, а не свободных граждан. Среди основных произведений стоит отметить всем известного «Государя» Николо Макиавелли и «Придворного» Бальтассаре Кастильоне.
Вот эти два индикатора — расцвет религиозно-этических учений, зацикленных на внутреннем мире индивида и книг с советами тиранам и автократам — служили косвенным индикатором упадка идеи политической свободы.
Стоицизм, кстати, сейчас переживает возрождение. Растет популярность книг по стоическому образу жизни. А идея демократии очевидно переживает кризис. Все больше и больше выходит книг, предлагающих отказаться от демократии как оптимальной политической модели.
Идея подчинения контролю ИИ и цифровому государству как наиболее эффективному инструменту управления тоже не нова. Ее истоки можно найти в «Государстве» Платона.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Мальчик: «Дед Мороз, подари мне, пожалуйста, машину на пульте радиоуправления!»
Мужчина: «Дед Мороз, уничтожь глобалистов и либералов».
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Мужчина: «Дед Мороз, уничтожь глобалистов и либералов».
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Forwarded from Станкевичюс | Economics & History
Интересное наблюдение. Дополню.
Во-первых, как мне кажется, современная Россия во многом порождена сталинской эпохой. Именно её глазами Россия смотрит на многие вещи, именно тогда сформировалась современная российская историософия (культ Александра Невского, Пушкина, ВОВ и т.д.), оттуда же и государственный гимн, и официальные праздники, и национальная культура, сформировавшаяся вокруг них, вплоть до праздничных блюд. Да, сталинизм и сам был порождением дореволюционной России (а как иначе, если почти все население сталинского СССР родилось до революции), но между современной и царской Россией нет прямой линии, на пути друг к другу нас встречает товарищ Сталин. Атмосфера страха, недоверия, самоцензуры, двоемыслия, рандомности государственных репрессий, имевшие место и при Иване Грозном, и при Николае I, и при Александре III, при Сталине достигли максимального проникновения в сердца и умы людей. В этом мы сегодня куда больше похожи на сталинские поколения, чем, скажем, на поколения при Николае II-м.
Во-вторых, как ни странно, есть здесь и влияние православия (но не вероучения, а скорее, особенностей положения восточных христианских церквей). В своё время так получилось, что только Московское княжество осталось, по сути, единственным более-менее крупным независимым православным государством. Остальные были завоеваны мусульманами. После 1453 года это пугающее одиночество воспитывало психологию осажденного в крепости, но и придавало сил московским царям для экспансии в рамках веры в последний "Рим" на Земле. Это одно из объяснений, почему православные в России так отличаются от православных в других странах. С другой стороны, православие оказалось менее успешным в миссионерской экспансии, чем католичество и протестантизм, что вкупе с психологией осажденной крепости единственного оставшегося православного государства усилило позицию, будто формальная принадлежность к православной церкви уже почти достаточна для спасения. Тем паче, именно эта публично заявленная принадлежность позволяла быстро отличить "своего" от "чужого". К слову, так было и в Римской империи, где отказ от участия в публичном государственном культе помогал быстро выявить христиан, воспринимавшимися какое-то время чуждыми римскому обществу. Не зря в Российской империи только в 1905 году стало возможным переходить из православия в иные вероисповедания, и не зря раскол со старообрядцами возник по совершенно формальному, а не догматическому, поводу (обряду и внешним атрибутам). Иллюстрируя вышесказанное: в своё время мне один человек сказал, что "лучше быть алкоголиком, наркоманом, убийцей, кем угодно, но православным, чем католиком". Эту позицию мне приходилось встречать не столь редко, скажу я вам, и с культурологической точки зрения она совершенно объяснима.
Во-первых, как мне кажется, современная Россия во многом порождена сталинской эпохой. Именно её глазами Россия смотрит на многие вещи, именно тогда сформировалась современная российская историософия (культ Александра Невского, Пушкина, ВОВ и т.д.), оттуда же и государственный гимн, и официальные праздники, и национальная культура, сформировавшаяся вокруг них, вплоть до праздничных блюд. Да, сталинизм и сам был порождением дореволюционной России (а как иначе, если почти все население сталинского СССР родилось до революции), но между современной и царской Россией нет прямой линии, на пути друг к другу нас встречает товарищ Сталин. Атмосфера страха, недоверия, самоцензуры, двоемыслия, рандомности государственных репрессий, имевшие место и при Иване Грозном, и при Николае I, и при Александре III, при Сталине достигли максимального проникновения в сердца и умы людей. В этом мы сегодня куда больше похожи на сталинские поколения, чем, скажем, на поколения при Николае II-м.
Во-вторых, как ни странно, есть здесь и влияние православия (но не вероучения, а скорее, особенностей положения восточных христианских церквей). В своё время так получилось, что только Московское княжество осталось, по сути, единственным более-менее крупным независимым православным государством. Остальные были завоеваны мусульманами. После 1453 года это пугающее одиночество воспитывало психологию осажденного в крепости, но и придавало сил московским царям для экспансии в рамках веры в последний "Рим" на Земле. Это одно из объяснений, почему православные в России так отличаются от православных в других странах. С другой стороны, православие оказалось менее успешным в миссионерской экспансии, чем католичество и протестантизм, что вкупе с психологией осажденной крепости единственного оставшегося православного государства усилило позицию, будто формальная принадлежность к православной церкви уже почти достаточна для спасения. Тем паче, именно эта публично заявленная принадлежность позволяла быстро отличить "своего" от "чужого". К слову, так было и в Римской империи, где отказ от участия в публичном государственном культе помогал быстро выявить христиан, воспринимавшимися какое-то время чуждыми римскому обществу. Не зря в Российской империи только в 1905 году стало возможным переходить из православия в иные вероисповедания, и не зря раскол со старообрядцами возник по совершенно формальному, а не догматическому, поводу (обряду и внешним атрибутам). Иллюстрируя вышесказанное: в своё время мне один человек сказал, что "лучше быть алкоголиком, наркоманом, убийцей, кем угодно, но православным, чем католиком". Эту позицию мне приходилось встречать не столь редко, скажу я вам, и с культурологической точки зрения она совершенно объяснима.
Новая эпоха
С самого зарождения человечества оно стремилось возвыситься над природой, материальным миром: либо органично и экономично используя природные ресурсы, либо утверждая прямую власть над природой при помощи техники. Это должно было принести всеобщее материально благополучие. Или, как минимум, максимальное сокращение дистанции между различными классами.
С другой стороны, религии Осевого времени стремились освободить человека от материального, тварного тяготения. Человек должен был преодолеть природное внутри себя, чтобы причаститься к божественному, духовному.
Эти два вектора развития человечества хотели добиться одного и того же, просто разными способам.
В итоге ни одна из поставленных целей не была достигнута. От духовно-этического совершенства решили отказаться, а две прогрессивные идеологии модерна, социализм и либерализм, не выполнили своих обещаний.
В мире воцарилась этическая и идеологическая пустота. И эту нишу стали заполнять новые учения и идеологии. Многие из них — враждебно настроены к эгалитарному проекту модерна. Большинство новых идеологий будет исходить из отрицания метанарратива прогресса, порожденного научной и политическими революциями XVII-XX веков.
Наступает совершенно новая эпоха. Теперь на передний план выйдут проекты, сочетающие материально-технический прогресс с социальным консерватизмом, реакцией или даже архаикой.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
С самого зарождения человечества оно стремилось возвыситься над природой, материальным миром: либо органично и экономично используя природные ресурсы, либо утверждая прямую власть над природой при помощи техники. Это должно было принести всеобщее материально благополучие. Или, как минимум, максимальное сокращение дистанции между различными классами.
С другой стороны, религии Осевого времени стремились освободить человека от материального, тварного тяготения. Человек должен был преодолеть природное внутри себя, чтобы причаститься к божественному, духовному.
Эти два вектора развития человечества хотели добиться одного и того же, просто разными способам.
В итоге ни одна из поставленных целей не была достигнута. От духовно-этического совершенства решили отказаться, а две прогрессивные идеологии модерна, социализм и либерализм, не выполнили своих обещаний.
В мире воцарилась этическая и идеологическая пустота. И эту нишу стали заполнять новые учения и идеологии. Многие из них — враждебно настроены к эгалитарному проекту модерна. Большинство новых идеологий будет исходить из отрицания метанарратива прогресса, порожденного научной и политическими революциями XVII-XX веков.
Наступает совершенно новая эпоха. Теперь на передний план выйдут проекты, сочетающие материально-технический прогресс с социальным консерватизмом, реакцией или даже архаикой.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
У консервативного католического мыслителя Патрика Денина встретил интересную формулировку идеи «прогресса» — «институционализированный беспорядок».
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Forwarded from Дмитрий Травин
Честно признаюсь, когда-то я полагал, будто поражение во Второй мировой войне отучило немцев от склонности к нацизму и авторитаризму. Мол, проигравшие должны были размышлять рационально: раз Гитлер довел нас до катастрофы, значит, гитлеризм порочен. Книга «Немецкая осень» (СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2023) шведского журналиста Стига Дагермана, посетившего разгромленную Германию в 1946 г., полностью опровергает мои вчерашние воззрения. Немцы действительно вели себя вполне рационально, но рассуждали несколько по-иному: если при Гитлере жилось сытно, значит, гитлеризм хорош, а если сейчас мы живем не сытно, значит, стало хуже, чем при Гитлере. Дагерман ходил по домам, встречался с людьми, расспрашивал их и делал соответствующие выводы.
«Голод не предполагает поиска причинно-следственных связей, разве что самых поверхностных, – пишет журналист и дальше продолжает – Если люди живут на грани голода, то борются они в первую очередь не за демократию, а за то, чтобы отодвинуться от этой грани, как можно дальше» (стр. 23, 27). Даже евреи вели себя в послевоенной Германии весьма рационально, поскольку, не умерев при нацистах от холокоста, стремились теперь не умереть от голода: за 200 марок они готовы были на суде над нацистами давать показания, что подсудимый нацистом не является и всегда дружелюбно относился к евреям (стр. 102).
Историко-экономические исследования, которыми я занимался еще до того, как прочел книгу Дагермана, показывают, что народом, склонным к демократии, западные немцы стали на волне мощного экономического подъема, случившегося после рыночной реформы Людвига Эрхарда в 1950-е гг., а вовсе не благодаря поражению в войне. Это, кстати, вполне соответствует исследованиям социологов Рональда Инглхарта и Кристиана Вельцля, показавших, что лишь общество, сумевшее обеспечить свое выживание (безопасность, потребление и т.д.), стремится к ценностям самовыражения, в т. ч. к демократии. Да, и то смена ценностей происходит со сменой поколений, а не автоматически.
В общем, поражение в войне, голод, нищета, выплата репараций сами по себе могут породить лишь новую автократию. Демократию порождают сытость и безопасность.
«Голод не предполагает поиска причинно-следственных связей, разве что самых поверхностных, – пишет журналист и дальше продолжает – Если люди живут на грани голода, то борются они в первую очередь не за демократию, а за то, чтобы отодвинуться от этой грани, как можно дальше» (стр. 23, 27). Даже евреи вели себя в послевоенной Германии весьма рационально, поскольку, не умерев при нацистах от холокоста, стремились теперь не умереть от голода: за 200 марок они готовы были на суде над нацистами давать показания, что подсудимый нацистом не является и всегда дружелюбно относился к евреям (стр. 102).
Историко-экономические исследования, которыми я занимался еще до того, как прочел книгу Дагермана, показывают, что народом, склонным к демократии, западные немцы стали на волне мощного экономического подъема, случившегося после рыночной реформы Людвига Эрхарда в 1950-е гг., а вовсе не благодаря поражению в войне. Это, кстати, вполне соответствует исследованиям социологов Рональда Инглхарта и Кристиана Вельцля, показавших, что лишь общество, сумевшее обеспечить свое выживание (безопасность, потребление и т.д.), стремится к ценностям самовыражения, в т. ч. к демократии. Да, и то смена ценностей происходит со сменой поколений, а не автоматически.
В общем, поражение в войне, голод, нищета, выплата репараций сами по себе могут породить лишь новую автократию. Демократию порождают сытость и безопасность.
Forwarded from Political Animals
Способствует ли рост экономического благосостояния демократизации государств?
Когда-то политический социолог Сеймур Мартин Липсет выдвинул гипотезу, что модернизация — то есть экономическое развитие — способствует росту демократизации государств. Дословно звучит так: «Чем богаче нация, тем выше вероятность того, что она поддержит демократию».
С тех пор много воды утекло, а исследователи разделились на несколько лагерей: например, экономист Дарон Аджемоглу считает, что нет никакой причинно-следственной связи между этими двумя факторами, в то время как политолог Адам Пшеворски полагает, что эта связь есть, но она не всегда и везде работает.
Однако и тут не все так просто. Эффект от модернизации можно разделить на две категории:
▪️Эндогенный
▪️Экзогенный
Под первым подразумевается, что экономическое развитие позволяет стране перейти к демократии, а под вторым — что экономическая модернизация помогает укрепить демократический фундамент страны, которая сумела перейти к этой форме правления.
Ну и это ещё не всё. Гипотезу Липсета можно также разделить на два направления
▪️Детерминистское
▪️Условное
В рамках первого ученые утверждают, что экономическое развитие оказывает незамедлительный и однозначный эффект на демократизацию страны. В рамках второго исследователи утверждают, что да, экономическая модернизация точно способствует демократизации, но не гарантирует, что государство перейдет к демократической форме правления.
Если суммировать все что написали ученые, то большинство пришло к консенсусу, что рост экономического благосостояния помогает скорее сохранить демократию, но не перейти к ней.
А эффект от экономической модернизации условный и зависит от ряда других факторов, а не только от экономики.
В качестве иллюстрации — график экономического развития и уровня демократичности стран Восточной Азии. Как мы видим, рост богатства государств не всегда ведет к демократизации.
Croissant, A., & Pelke, L. (2021). Democracy and development in Asia. In Research Handbook on Democracy and Development (pp. 228-249). Edward Elgar Publishing.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Когда-то политический социолог Сеймур Мартин Липсет выдвинул гипотезу, что модернизация — то есть экономическое развитие — способствует росту демократизации государств. Дословно звучит так: «Чем богаче нация, тем выше вероятность того, что она поддержит демократию».
С тех пор много воды утекло, а исследователи разделились на несколько лагерей: например, экономист Дарон Аджемоглу считает, что нет никакой причинно-следственной связи между этими двумя факторами, в то время как политолог Адам Пшеворски полагает, что эта связь есть, но она не всегда и везде работает.
Однако и тут не все так просто. Эффект от модернизации можно разделить на две категории:
▪️Эндогенный
▪️Экзогенный
Под первым подразумевается, что экономическое развитие позволяет стране перейти к демократии, а под вторым — что экономическая модернизация помогает укрепить демократический фундамент страны, которая сумела перейти к этой форме правления.
Ну и это ещё не всё. Гипотезу Липсета можно также разделить на два направления
▪️Детерминистское
▪️Условное
В рамках первого ученые утверждают, что экономическое развитие оказывает незамедлительный и однозначный эффект на демократизацию страны. В рамках второго исследователи утверждают, что да, экономическая модернизация точно способствует демократизации, но не гарантирует, что государство перейдет к демократической форме правления.
Если суммировать все что написали ученые, то большинство пришло к консенсусу, что рост экономического благосостояния помогает скорее сохранить демократию, но не перейти к ней.
А эффект от экономической модернизации условный и зависит от ряда других факторов, а не только от экономики.
В качестве иллюстрации — график экономического развития и уровня демократичности стран Восточной Азии. Как мы видим, рост богатства государств не всегда ведет к демократизации.
Croissant, A., & Pelke, L. (2021). Democracy and development in Asia. In Research Handbook on Democracy and Development (pp. 228-249). Edward Elgar Publishing.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Гренландия хочет добиться независимости от Дании. Об этом желании заявил премьер-министр острова Муте Эгеде.
Ранее Дональд Трамп изъявил желание превратить Гренландию в новый американский штат. Я писал, что есть несколько вариантов того, как датская территория может перейти под контроль США. Для этого необязательно нужна именно покупка: можно провести сецессию, стать независимой и попасть под контроль Вашингтона. Это даже удобнее, так как не нужно нести бремени финансирования и содержания территории.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Ранее Дональд Трамп изъявил желание превратить Гренландию в новый американский штат. Я писал, что есть несколько вариантов того, как датская территория может перейти под контроль США. Для этого необязательно нужна именно покупка: можно провести сецессию, стать независимой и попасть под контроль Вашингтона. Это даже удобнее, так как не нужно нести бремени финансирования и содержания территории.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
РБК
Премьер Гренландии заявил о желании независимости от Дании
Глава правительства Гренландии Эгеде является сторонником независимости острова. Его слова прозвучали через несколько дней после предложения Трапа купить Гренландию у Дании. Правда, на это Эгеде ответил, что остров не продается. Глава правительства Гренландии…
Forwarded from Антрополе
Таёжные бароны-олигархи
На досуге читаю свежую книгу Леонида Бляхера и ко «Жизнь в пустоте». В названии намеренно оставили оксюморон, ведь книжка о том, что социальных пустот не существует даже в таёжных лесах и марях дальнего востока, невзирая на плотность населения 1,13 чел./км². Это знают все исследователи, чьи поля на Севере и Дальнем Востоке. Камчатка, Чукотка – неважно, у каждого ручья, лога, урочища есть свой хозяин. Тайга и реки четко поделены между общинами и кланами. Ни один чужак не может промышлять на территории без разрешения местных. Иначе сожгут машину, стан, избу, баню.
Бывают, правда, чужаки с мощным административным ресурсом, позволяющим подавить сопротивление местных – их называют «олигархами», и о них в книге много. Обычное для глубинки дело с поджогом «олигарх» может довести до суда и назначить поджигателям реальный срок. Так и случилось в одном из поселений Восточной Сибири, про который в частности пишут авторы. После слома сопротивления «олигарх» основал на территории одной из опустевших деревень усадьбу, но усадьбу невидимую. Сначала он сделал там церковь и хозяйственные постройки к ней, потом основал рыбразвод, под который ему отошел километр русла реки. Здесь же профинансировал центр по разведению маралов (благородных оленей) и кабанов, под который получил участок леса:
«Легально [по бумагам] существует центр по восстановлению популяции животных и рыб в уникальном природном пространстве, в реальности существует усадьба с уникальными возможностями для рыбалки и охоты. Сам владелец бывает там эпизодически. Рыбным, охотничьим хозяйством и коммунальными службами руководит управляющий. Он же отвечает перед "хозяином" не только за порядок во владениях, но, судя по беседе с ним, и за сохранение статуса экологического центра, за "невидимость усадьбы" для официальных органов.» [1, с.110]
И это не локальная диковинка. Команда Леонида Бляхера объехала ряд таких усадеб в бассейне Лены. Аналогичные дачи, усадьбы, заимки можно обнаружить повсеместно на малонаселенных территориях Севера и Дальнего Востока. На новогоднем корпоративе с экспертами попустым изолированным пространствам Ю.М. Плюснин вми А.А. Позаненко обсуждали подобное в самых разных регионах.
Подробнее в книге, которую можно купить в магазине Фаланстер:
На досуге читаю свежую книгу Леонида Бляхера и ко «Жизнь в пустоте». В названии намеренно оставили оксюморон, ведь книжка о том, что социальных пустот не существует даже в таёжных лесах и марях дальнего востока, невзирая на плотность населения 1,13 чел./км². Это знают все исследователи, чьи поля на Севере и Дальнем Востоке. Камчатка, Чукотка – неважно, у каждого ручья, лога, урочища есть свой хозяин. Тайга и реки четко поделены между общинами и кланами. Ни один чужак не может промышлять на территории без разрешения местных. Иначе сожгут машину, стан, избу, баню.
Бывают, правда, чужаки с мощным административным ресурсом, позволяющим подавить сопротивление местных – их называют «олигархами», и о них в книге много. Обычное для глубинки дело с поджогом «олигарх» может довести до суда и назначить поджигателям реальный срок. Так и случилось в одном из поселений Восточной Сибири, про который в частности пишут авторы. После слома сопротивления «олигарх» основал на территории одной из опустевших деревень усадьбу, но усадьбу невидимую. Сначала он сделал там церковь и хозяйственные постройки к ней, потом основал рыбразвод, под который ему отошел километр русла реки. Здесь же профинансировал центр по разведению маралов (благородных оленей) и кабанов, под который получил участок леса:
«Легально [по бумагам] существует центр по восстановлению популяции животных и рыб в уникальном природном пространстве, в реальности существует усадьба с уникальными возможностями для рыбалки и охоты. Сам владелец бывает там эпизодически. Рыбным, охотничьим хозяйством и коммунальными службами руководит управляющий. Он же отвечает перед "хозяином" не только за порядок во владениях, но, судя по беседе с ним, и за сохранение статуса экологического центра, за "невидимость усадьбы" для официальных органов.» [1, с.110]
И это не локальная диковинка. Команда Леонида Бляхера объехала ряд таких усадеб в бассейне Лены. Аналогичные дачи, усадьбы, заимки можно обнаружить повсеместно на малонаселенных территориях Севера и Дальнего Востока. На новогоднем корпоративе с экспертами по
Подробнее в книге, которую можно купить в магазине Фаланстер:
Бляхер Л.Е., Григоричев К.В., Ковалевский А.В. Жизнь в пустоте. Антропологические очерки социального пространства за пределами властного регулирования// Common place, Фонд поддержки социальных исследований «Хамовники».Происходящий на данный момент разлад между Россией и Западом противоестественен для подавляющего большинства россиян.
Согласно данным опросов, которые были проведены в рамках проекта RES (Russian election studies) от Корнелльского университета с 2004 года по 2021, жители России, несмотря на то что они с настороженностью относились к действиям западным стран и в частности США, считали, что необходимо проводить дружественную политику в отношении Запада (55-72%).
Позиция, согласно которой Запад рассматривался врагом (enemy), оставалась уделом маргинальной части населения. В то же время отчетливо видно, что большинство хотело, чтобы российское государство строило отношения с западными странами как с союзниками (ally).
Что еще интересно, так это то, что отношение россиян к Западу как к нечто чему-то монолитному отсутствует. Гораздо лучше они относятся к европейским странам, чем к США. Например, число тех, кто по данным опроса за 2019 год полагал, что с Америкой нужно строить отношения как с противником (rival) достигало 50%, а как с союзником — 43%. Это тоже немало, но, тем не менее, на общем плане контраст очевиден.
Судя по этим наблюдениям, нынешняя антизападная истерия противоестественна и обречена на то чтобы, рано или поздно, уйти в прошлое.
Hale, H. E., & Lenton, A. C. (2024). Do Autocrats Need a Foreign Enemy? Evidence from Fortress Russia. International Security, 49(1), 9-50.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Согласно данным опросов, которые были проведены в рамках проекта RES (Russian election studies) от Корнелльского университета с 2004 года по 2021, жители России, несмотря на то что они с настороженностью относились к действиям западным стран и в частности США, считали, что необходимо проводить дружественную политику в отношении Запада (55-72%).
Позиция, согласно которой Запад рассматривался врагом (enemy), оставалась уделом маргинальной части населения. В то же время отчетливо видно, что большинство хотело, чтобы российское государство строило отношения с западными странами как с союзниками (ally).
Что еще интересно, так это то, что отношение россиян к Западу как к нечто чему-то монолитному отсутствует. Гораздо лучше они относятся к европейским странам, чем к США. Например, число тех, кто по данным опроса за 2019 год полагал, что с Америкой нужно строить отношения как с противником (rival) достигало 50%, а как с союзником — 43%. Это тоже немало, но, тем не менее, на общем плане контраст очевиден.
Судя по этим наблюдениям, нынешняя антизападная истерия противоестественна и обречена на то чтобы, рано или поздно, уйти в прошлое.
Hale, H. E., & Lenton, A. C. (2024). Do Autocrats Need a Foreign Enemy? Evidence from Fortress Russia. International Security, 49(1), 9-50.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals