Похороны. Мерзопакостный дождик капает в пригороде имперской столицы, он предвещает тяжёлые густые слезы вчерашних одиннадцатиклассников, ныне бойцов Русской армии, пишущих злые тексты в нижнем милитари-ТГ. Угольный тихонько отмечает, что поколение ровесников погибшего воина Александра лучше нас, а я удивляюсь тому, о каком это новом поколении он говорит. Задать вопрос не успеваю — вижу крест, где напечатан год рождения. 2003. Младше меня на 6 лет. Он был значительно умнее и старше своих скромных лет. Очень нравственный и добрый, он сохранил в себе искренность и задор ребёнка, мир ещё не успел его испортить. На кладбище жуткий ветер и слякоть, вокруг — солдатики парадного вида.
Крестины. — Кто занесёт младенца Александра в алтарную часть? — спрашивает отец Сергий. — У нас для этих задач есть крёстный отец, пора ему начать выполнять свои обязанности, — отвечает папа третьего сына. Сороковой день новой жизни русского человека, который совсем не осознаёт, куда он попал, где появился на свет и что его ждёт. Умный осознанный взгляд пронзает меня насквозь, пока я трепетно несу его через весь храм. Невольно вспоминаю, как его отец рассказывал мне, в честь кого назвал сына. Подумал и о погибшем воине Саше Калинине. Память о наших героях будет жить в наших детях и внуках. Помню, как малютка Александр что-то мило квакнул и уснул сразу после крещения.
Мысль: На фоне международного интернационального женского дня стоит напомнить, что либеральные и левые антинациональные силы методично уничтожают три важнейших института, которые я затронул в сценах выше: армия, церковь и семья. Наши идейные враги очень хотят, чтобы русский человек (да и европеец с белым американцем) остался один на один с самим собой, освобождённый от всякого стыда и всякой ответственности, без любимой женщины в страстях похоти (теперь тенденция ухудшилась, потому что любые моногамные длительные отношения такие люди считают пагубными и унизительными для «свободного человека»), бросил родную страну в дни войны, полюбил всех ЛГБТ-активистов и принял их в общество, отказался от Христа в пользу грехов-рабовладельцев, которые окончательно захватят нас в свои смертельные сети. Методичное уничтожение традиционных и вечных институтов общества — это в первую очередь война с истинной человеческой свободой и человеческим духом, разрушение бессмертной души, национального характера, культуры и самого тела тысячелетней исторической России.
Ценность армии я остро прочувствовал в начале СВО, ценность создания семьи-клана — совсем недавно (видимо, инфантильный возраст наконец-то прошёл), а вчера вспомнил и о значении Русской Православной Церкви, в лоно которой обязательно нужно стремиться вернуться.
Вроде бы у Крылова была такая тема — возвращение к норме, к «русской норме» жизни. Эта норма включает в себя множество разных вещей и дел, больших и малых: от воссоединения русской нации до уборки мусора на улице, от больших многодетных семей до реставрации дореволюционных храмов без сайдинга.
Кажется, что сейчас есть шанс вернуть эту русскую норму обратно в Россию.
Похороны. Мерзопакостный дождик капает в пригороде имперской столицы, он предвещает тяжёлые густые слезы вчерашних одиннадцатиклассников, ныне бойцов Русской армии, пишущих злые тексты в нижнем милитари-ТГ. Угольный тихонько отмечает, что поколение ровесников погибшего воина Александра лучше нас, а я удивляюсь тому, о каком это новом поколении он говорит. Задать вопрос не успеваю — вижу крест, где напечатан год рождения. 2003. Младше меня на 6 лет. Он был значительно умнее и старше своих скромных лет. Очень нравственный и добрый, он сохранил в себе искренность и задор ребёнка, мир ещё не успел его испортить. На кладбище жуткий ветер и слякоть, вокруг — солдатики парадного вида.
Крестины. — Кто занесёт младенца Александра в алтарную часть? — спрашивает отец Сергий. — У нас для этих задач есть крёстный отец, пора ему начать выполнять свои обязанности, — отвечает папа третьего сына. Сороковой день новой жизни русского человека, который совсем не осознаёт, куда он попал, где появился на свет и что его ждёт. Умный осознанный взгляд пронзает меня насквозь, пока я трепетно несу его через весь храм. Невольно вспоминаю, как его отец рассказывал мне, в честь кого назвал сына. Подумал и о погибшем воине Саше Калинине. Память о наших героях будет жить в наших детях и внуках. Помню, как малютка Александр что-то мило квакнул и уснул сразу после крещения.
Мысль: На фоне международного интернационального женского дня стоит напомнить, что либеральные и левые антинациональные силы методично уничтожают три важнейших института, которые я затронул в сценах выше: армия, церковь и семья. Наши идейные враги очень хотят, чтобы русский человек (да и европеец с белым американцем) остался один на один с самим собой, освобождённый от всякого стыда и всякой ответственности, без любимой женщины в страстях похоти (теперь тенденция ухудшилась, потому что любые моногамные длительные отношения такие люди считают пагубными и унизительными для «свободного человека»), бросил родную страну в дни войны, полюбил всех ЛГБТ-активистов и принял их в общество, отказался от Христа в пользу грехов-рабовладельцев, которые окончательно захватят нас в свои смертельные сети. Методичное уничтожение традиционных и вечных институтов общества — это в первую очередь война с истинной человеческой свободой и человеческим духом, разрушение бессмертной души, национального характера, культуры и самого тела тысячелетней исторической России.
Ценность армии я остро прочувствовал в начале СВО, ценность создания семьи-клана — совсем недавно (видимо, инфантильный возраст наконец-то прошёл), а вчера вспомнил и о значении Русской Православной Церкви, в лоно которой обязательно нужно стремиться вернуться.
Вроде бы у Крылова была такая тема — возвращение к норме, к «русской норме» жизни. Эта норма включает в себя множество разных вещей и дел, больших и малых: от воссоединения русской нации до уборки мусора на улице, от больших многодетных семей до реставрации дореволюционных храмов без сайдинга.
Кажется, что сейчас есть шанс вернуть эту русскую норму обратно в Россию.
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from tr
