Пересчитывал бы все скульптуры на Кировке. Отдыхал бы на озерах Увильды и Тургояк и в нацпарке «Таганай». Искал бы старые фотографии с верблюдами на улицах города. Показывал бы знакомым челябинские сталинки, включая оперный, гостиницу «Южный Урал», «Челябэнерго» и Дворец культуры ЧМК.
Ходил бы на лекции в «Культурный слой» на Труда. Фотографировался бы возле памятника «Сказ об Урале». Делал бы сувенирку с уникальным куполом Торгового центра.
Гордился бы Курчатовым, Митяевым, Градским и Скобликовой. Отмечал бы, что самый помпезный туалет страны расположен на Кирова, 102. Играл бы в напольные шахматы и аэрохоккей на железнодорожном вокзале, там же гулял бы в зимнем саду. Радовался бы тому, что Челябинск не стал Кагановичградом.
Выписывал бы газету «Копейский рабочий». Употреблял бы поговорку «Все на юг, а мы в Тюлюк». Отмечал бы, что в Челябинске тоже есть свое Сити, правда, из одного здания. Нарезал бы круги по соцгороду ЧТЗ. Мог бы назвать все предприятия, эвакуированные в Челябинск в сороковые.
Доказывал бы всем, что набережная Миасса — самая классная в России. Следил бы за строительством метротрама. Отправлялся бы в Усть-Катав за трамвайчиками и восстановленными страховыми табличками. Хотел бы восстановить челябинский элеватор и вдохнуть в него жизнь.
Заказывал бы фирменное блюдо по рецепту 1968 года в ресторане «Уральские пельмени». Самыми красивыми в городе считал бы «немецкие дома» на Социалистической. Знал бы, где находится люк «Челябинск — столица сантехников».
Устроил бы фотосессию на берегу уральского Бали, каолинового карьера под Кыштымом. Издал бы книгу про историю Челябинского переселенческого пункта. Проводил бы параллели между Христорождественским собором и Исаакием. Ездил бы в Сатку ради уличного искусства и Родена.
Написал бы статью про современную архитектуру города с «Родником», «Видгофом» и ТЦ «Алое поле». Пересматривал бы фильмы «Человек, которому везло» и «Человек со свалки». Вспоминал бы, что Ленин объявлен в Миассе почётным насекальщиком. Приводил бы в пример элеватор «Союзпищепрома» с золотыми колосьями.
Рассказывал бы всем про новое троллейбусное депо и обособление трамвайных путей. Гуляя по Алому полю, перелистывал бы в голове детские книжки про Марата Казея и Леню Голикова. Заглядывал бы в художественный за Шишкиным, Айвазовским и Куинджи.
Носил бы толстовку «Уральская диаспора» и футболку «Труба тебе, Аденауэр». Разбирался бы в златоустовском оружии и каслинском литье. Ходил бы в музей Южного Урала ради деревянной швейной машинки, а не 500-килограммового метеорита. Отправлял бы знакомым бисквиты «Мерендинка» и конфеты «Вечерний Челябинск».
Два раза в неделю проходил бы мимо мозаики «Завоевание космоса» на Гагарина. Раз в год навещал бы Фершампенуаз, Париж, Варну, Берлин и Лейпциг. Тем, кто видел почти все, показывал бы Николаевскую крепость и гидроэлектростанцию «Пороги».
Путешествовал бы с Урала в Сибирь по Ленинградскому мосту. Заезжал бы в Троицк ради модерна. Называл бы Пластовский краеведческий музей любимым зданием области.
Сделал бы маршрут по деревянному Челябинску с домом Рябинина и особняком Юдиной. Мог бы назвать все здания и сооружения, облицованные коелгинским мрамором. Готовил бы яблочное варенье «Уралочка», пирог-озерник и бешбармак.
Сделал бы разбор серий «Гриффинов» про Челябинск и показал бы, что там мало что соответствует реальности. Находил бы на карте улицы Коко Шанель, Сальвадора Дали и Новую Пикадилли. Разгадывал бы тайны Аркаима.
Болел бы за «Трактор» и кричал «Оле-оле-оле, вперед, за ЧТЗ». Самым эффектным цехом России считал бы «Высоту 239». На досуге читал бы про советский атомный проект, «Маяк», Озерск и Снежинск. Гордился бы тем, что зданию ЮУрГУ в 2000-х вернули шпиль.
Пересчитывал бы все скульптуры на Кировке. Отдыхал бы на озерах Увильды и Тургояк и в нацпарке «Таганай». Искал бы старые фотографии с верблюдами на улицах города. Показывал бы знакомым челябинские сталинки, включая оперный, гостиницу «Южный Урал», «Челябэнерго» и Дворец культуры ЧМК.
Ходил бы на лекции в «Культурный слой» на Труда. Фотографировался бы возле памятника «Сказ об Урале». Делал бы сувенирку с уникальным куполом Торгового центра.
Гордился бы Курчатовым, Митяевым, Градским и Скобликовой. Отмечал бы, что самый помпезный туалет страны расположен на Кирова, 102. Играл бы в напольные шахматы и аэрохоккей на железнодорожном вокзале, там же гулял бы в зимнем саду. Радовался бы тому, что Челябинск не стал Кагановичградом.
Выписывал бы газету «Копейский рабочий». Употреблял бы поговорку «Все на юг, а мы в Тюлюк». Отмечал бы, что в Челябинске тоже есть свое Сити, правда, из одного здания. Нарезал бы круги по соцгороду ЧТЗ. Мог бы назвать все предприятия, эвакуированные в Челябинск в сороковые.
Доказывал бы всем, что набережная Миасса — самая классная в России. Следил бы за строительством метротрама. Отправлялся бы в Усть-Катав за трамвайчиками и восстановленными страховыми табличками. Хотел бы восстановить челябинский элеватор и вдохнуть в него жизнь.
Заказывал бы фирменное блюдо по рецепту 1968 года в ресторане «Уральские пельмени». Самыми красивыми в городе считал бы «немецкие дома» на Социалистической. Знал бы, где находится люк «Челябинск — столица сантехников».
Устроил бы фотосессию на берегу уральского Бали, каолинового карьера под Кыштымом. Издал бы книгу про историю Челябинского переселенческого пункта. Проводил бы параллели между Христорождественским собором и Исаакием. Ездил бы в Сатку ради уличного искусства и Родена.
Написал бы статью про современную архитектуру города с «Родником», «Видгофом» и ТЦ «Алое поле». Пересматривал бы фильмы «Человек, которому везло» и «Человек со свалки». Вспоминал бы, что Ленин объявлен в Миассе почётным насекальщиком. Приводил бы в пример элеватор «Союзпищепрома» с золотыми колосьями.
Рассказывал бы всем про новое троллейбусное депо и обособление трамвайных путей. Гуляя по Алому полю, перелистывал бы в голове детские книжки про Марата Казея и Леню Голикова. Заглядывал бы в художественный за Шишкиным, Айвазовским и Куинджи.
Носил бы толстовку «Уральская диаспора» и футболку «Труба тебе, Аденауэр». Разбирался бы в златоустовском оружии и каслинском литье. Ходил бы в музей Южного Урала ради деревянной швейной машинки, а не 500-килограммового метеорита. Отправлял бы знакомым бисквиты «Мерендинка» и конфеты «Вечерний Челябинск».
Два раза в неделю проходил бы мимо мозаики «Завоевание космоса» на Гагарина. Раз в год навещал бы Фершампенуаз, Париж, Варну, Берлин и Лейпциг. Тем, кто видел почти все, показывал бы Николаевскую крепость и гидроэлектростанцию «Пороги».
Путешествовал бы с Урала в Сибирь по Ленинградскому мосту. Заезжал бы в Троицк ради модерна. Называл бы Пластовский краеведческий музей любимым зданием области.
Сделал бы маршрут по деревянному Челябинску с домом Рябинина и особняком Юдиной. Мог бы назвать все здания и сооружения, облицованные коелгинским мрамором. Готовил бы яблочное варенье «Уралочка», пирог-озерник и бешбармак.
Сделал бы разбор серий «Гриффинов» про Челябинск и показал бы, что там мало что соответствует реальности. Находил бы на карте улицы Коко Шанель, Сальвадора Дали и Новую Пикадилли. Разгадывал бы тайны Аркаима.
Болел бы за «Трактор» и кричал «Оле-оле-оле, вперед, за ЧТЗ». Самым эффектным цехом России считал бы «Высоту 239». На досуге читал бы про советский атомный проект, «Маяк», Озерск и Снежинск. Гордился бы тем, что зданию ЮУрГУ в 2000-х вернули шпиль.
Челябинск, жди.
BY Архитектурные излишества
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. READ MORE
from tw
