Возвращение в Россию (на самом деле еще в СССР) Ирины Одоевцевой, «маленькой поэтессы с огромным бантом» по её собственному лукавому признанию в стихах, - до сих пор таит в себе ряд скрытностей и загадок. Многолетний друг Ирины Владимировны французский славист Ренэ Герра (по совпадению и мой друг) рассказывал о последнем их разговоре в Париже 1987 года: «Ирина Владимировна, была бы целая жизнь впереди, тогда понятно, но Вам столько лет… зачем Вы едете туда… и еще не известно, чем вся эта их «перестройка» закончится…» - говорил ей Герра. «Ренэ, хочется славки!» - смеясь ответила ему 92-х летняя поэтесса. Впрочем, действительно ли 92-летняя? В течение жизни она говорила разное. Сначала, что убавила себе 6 лет, позже - что, наоборот, прибавила. Подлинного свидетельства о рождении никто не видел. Но важно другое. Если даже в 92 года человеку легко признаться в желании «славки», это точно счастливый человек. Так она о себе и писала: «Я по натуре счастливый человек. Обычно о счастье говорят или в прошлом, или в будущем времени. Я ощущаю полноту жизни всегда» Р.Герра считает, что Одоевцеву завлекли в обман и увезли в пропагандистских целях наши доблестные органы. Мол, вот уже и эмигранты первой волны возвращаются, даже вдова самого Георгия Иванова, не примирившегося с советской властью, автора двух известных антисталинских стихотворений, в частности «Стансы»… Меж тем, оказывается, все сложнее; перед смертью в 1958 году Иванов написал два письма-завещания. Одно из них, как ни странно, адресовалось советскому правительству и содержало просьбу позаботиться о его вдове, которая «всегда была на стороне народа» и «никогда не имела антисоветских взглядов» Мол, я имел, а она - нет. Что, скорее всего, было правдой, хотя завещание это и не сохранилось… вроде бы Одоевцева сама его и уничтожила. Почти три года прожила Ирина Владимировна в Ленинграде, в полученной ею четырехкомнатной квартире , принимала гостей, интервьюеров, молодых поэтов. Вышла туча перестроечных газет со статьями и радиопередач о ней, её звали на телевидение, интервью с нею в «До и после полуночи» вел невероятно популярный в те годы журналист Владимир Молчанов. Изданные в Париже небольшим тиражом, мемуары «На берегах Невы» и «На берегах Сены» у нас вышли тиражом неслыханным для самого автора - более 200 000 экз. И мимолетная эта «славка», естественно, и не рассчитанная на настоящую литературную Славу, утешила эту - в прошлом рыжеволосую и зеленоглазую красавицу, остроумную собеседницу, пристальную в памяти, и не шибко точную в достоверностях, - первую ученицу Гумилева. Не только утешила, но и украсила ее последние годы. Но вряд ли этот непростой переезд сильно пожилой дамы в инвалидном кресле (перелом шейки бедра и неудачная операция в Париже) помог и поддержал М.Горбачева, ради чего, собственно говоря, и затевалось это феноменальное возвращение, если верить словам бывшего собкорра «ЛГ» в Париже Александра Сабова.
P.S. Я видела Ирину Владимировну Одоевцеву один раз - в Переделкине, куда её привезли на какое-то время и поселили на первом этаже так называемого Нового корпуса. Из всех тогдашних обитателей Дома творчества она (по ее же словам) «успела подружиться только с Диной Терещенко». Остальные, может быть, и не знали, кто эта «старуха» с большим перстнем на узкой руке и очаровательным, очевидно врожденным французским «р». Почему я не подошла к ней познакомиться (после вечера, на котором она выступала и читали главы ее книги «На берегах Невы») до сих пор не знаю. Наверно испытывала какой-то внутренний диссонанс от того, что у меня было написано (тогда еще, правда, даже не напечатанное) стихотворение, совершенно литературное, не совпадавшее с реальным обликом этого человека. Другой причины я не нахожу. Вот такое было стихотворение: 👇
Возвращение в Россию (на самом деле еще в СССР) Ирины Одоевцевой, «маленькой поэтессы с огромным бантом» по её собственному лукавому признанию в стихах, - до сих пор таит в себе ряд скрытностей и загадок. Многолетний друг Ирины Владимировны французский славист Ренэ Герра (по совпадению и мой друг) рассказывал о последнем их разговоре в Париже 1987 года: «Ирина Владимировна, была бы целая жизнь впереди, тогда понятно, но Вам столько лет… зачем Вы едете туда… и еще не известно, чем вся эта их «перестройка» закончится…» - говорил ей Герра. «Ренэ, хочется славки!» - смеясь ответила ему 92-х летняя поэтесса. Впрочем, действительно ли 92-летняя? В течение жизни она говорила разное. Сначала, что убавила себе 6 лет, позже - что, наоборот, прибавила. Подлинного свидетельства о рождении никто не видел. Но важно другое. Если даже в 92 года человеку легко признаться в желании «славки», это точно счастливый человек. Так она о себе и писала: «Я по натуре счастливый человек. Обычно о счастье говорят или в прошлом, или в будущем времени. Я ощущаю полноту жизни всегда» Р.Герра считает, что Одоевцеву завлекли в обман и увезли в пропагандистских целях наши доблестные органы. Мол, вот уже и эмигранты первой волны возвращаются, даже вдова самого Георгия Иванова, не примирившегося с советской властью, автора двух известных антисталинских стихотворений, в частности «Стансы»… Меж тем, оказывается, все сложнее; перед смертью в 1958 году Иванов написал два письма-завещания. Одно из них, как ни странно, адресовалось советскому правительству и содержало просьбу позаботиться о его вдове, которая «всегда была на стороне народа» и «никогда не имела антисоветских взглядов» Мол, я имел, а она - нет. Что, скорее всего, было правдой, хотя завещание это и не сохранилось… вроде бы Одоевцева сама его и уничтожила. Почти три года прожила Ирина Владимировна в Ленинграде, в полученной ею четырехкомнатной квартире , принимала гостей, интервьюеров, молодых поэтов. Вышла туча перестроечных газет со статьями и радиопередач о ней, её звали на телевидение, интервью с нею в «До и после полуночи» вел невероятно популярный в те годы журналист Владимир Молчанов. Изданные в Париже небольшим тиражом, мемуары «На берегах Невы» и «На берегах Сены» у нас вышли тиражом неслыханным для самого автора - более 200 000 экз. И мимолетная эта «славка», естественно, и не рассчитанная на настоящую литературную Славу, утешила эту - в прошлом рыжеволосую и зеленоглазую красавицу, остроумную собеседницу, пристальную в памяти, и не шибко точную в достоверностях, - первую ученицу Гумилева. Не только утешила, но и украсила ее последние годы. Но вряд ли этот непростой переезд сильно пожилой дамы в инвалидном кресле (перелом шейки бедра и неудачная операция в Париже) помог и поддержал М.Горбачева, ради чего, собственно говоря, и затевалось это феноменальное возвращение, если верить словам бывшего собкорра «ЛГ» в Париже Александра Сабова.
P.S. Я видела Ирину Владимировну Одоевцеву один раз - в Переделкине, куда её привезли на какое-то время и поселили на первом этаже так называемого Нового корпуса. Из всех тогдашних обитателей Дома творчества она (по ее же словам) «успела подружиться только с Диной Терещенко». Остальные, может быть, и не знали, кто эта «старуха» с большим перстнем на узкой руке и очаровательным, очевидно врожденным французским «р». Почему я не подошла к ней познакомиться (после вечера, на котором она выступала и читали главы ее книги «На берегах Невы») до сих пор не знаю. Наверно испытывала какой-то внутренний диссонанс от того, что у меня было написано (тогда еще, правда, даже не напечатанное) стихотворение, совершенно литературное, не совпадавшее с реальным обликом этого человека. Другой причины я не нахожу. Вот такое было стихотворение: 👇
BY Надежда Кондакова ПОЭЗИЯ НАШЕЙ ИМПЕРИИ. Вчера. Сегодня. Завтра.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from tw
