В эпицентре европейского кризиса находится Германия – крупнейшая экономика региона, с объемом ВВП, превышающим размер 20 экономик Восточной и Северной Европы. Именно ФРГ два последних десятилетия выступала локомотивом европейской интеграции, получая энергию из России, труд из Польши и Чехии, инвестиции из Швейцарии и Великобритании. А за счет единой экономической зоны евро – сбыт продукции по всему макрорегиону.

Торможение автомобильной промышленности Германии – это один из эпизодов более сложного кризиса. Продолжается падение строительной отрасли, так и не восстановились после кризиса энергоемкие химия и металлургия.

Очевидно, что убыточные предприятия и безработные начнут перекладывать свои проблемы на банковскую отрасль и федеральный бюджет – и это следующий этап структурного кризиса не только ФРГ, но и всей Европы.

Дым СВО позволяет скрывать все эти проблемы от граждан, однако она рано или поздно закончится, а число европейских проблем с каждым днём становится всё больше.

Успехи Пермского бассейна затеняют деятельность американских нефтяников в важнейшем нефтеносном регионе – Мексиканском заливе. Добыча здесь вышла на плато в 2 млн барр. в сутки и особо не растет, но и не падает. Однако за «не падает» стоят гигантские инвестиции в глубоководную добычу.

Добыча нефти ушла под воду - не от хорошей жизни, чтобы компенсировать исчерпание оншорных месторождений. Однако нефть на мелководье США быстро закончилась, и сейчас вся буровая активность ушла в глубоководное бурение глубже 600 метров. Чтобы удержать уровень 2 млн барр. в сутки в ближайшие пару лет в Мексиканском заливе будет введено в эксплуатацию 12 глубоководных месторождений.

Подводное бурение априори дороже наземной добычи нефти. Например, из-за дороговизны на шельфе залива не разрабатывают месторождения природного газа. Весь добытый здесь газ – попутный.

У нефтяников США всегда есть выбор – бурить сланец или бурить шельф, и, несмотря на невероятные успехи в Перми, они в Мексиканском заливе идут все дальше и глубже.

Добыча природного газа в Пермском бассейне несет прямой убыток для местных нефтяников. Практически весь 2024 год на локальном хабе Waha Hub цены на газ отрицательные, то есть компании-операторы доплачивают за право сдать свой газ в газотранспортную систему.

Сейчас власти местных штатов готовят послабления, чтобы нефтегазовые компании имели право сжигать избыточный газ в факелах. Тем не менее, решение очевидно временное; оно должно снять проблему производства: газа так много, что не помещается в трубу.

Системный ответ — строительство новых газовых трубопроводов от Перми до мест сбыта — побережья Мексиканского залива и в Мексику. В ближайшую пятилетку в США будет реализовано четыре проекта новых газопроводов суммарной мощностью более 100 млрд кубометров в год, плюс планы по расширению имеющихся магистралей на более чем 70 млрд кубометров в год. Новые отводящие магистрали должны решить проблему затоваренности Waha Hub, после чего цены на газ могут пойти вверх не только в Перми, но и на центральном Henry Hub.

Увеличение мощностей газопроводов с Waha Hub к Мексиканскому заливу на 170 млрд кубометров в год не означает соразмерного увеличения мощностей СПГ-проектов на побережье. Сейчас в США строится несколько десятков новых газовых ТЭС совокупной установленной мощностью более 50 ГВт. В основном стройка идет на юго-востоке США — туда и прокладываются новые магистрали.

И хотя аналитики Bloomberg почему-то связывают новые ТЭС с бумом ИИ, эти прогнозы явно сделаны на хайпе: ЦОДы в структуре потребления занимают считанные проценты даже в Штатах. А вот межотраслевая борьба источников первичной энергии продолжится: газ дальше будет вытеснять уголь и атом в структуре генерации, а его доля, по прогнозам аналитиков, возрастет с текущих 40% до 60%.

При таких амбициозных планах строительства газовой генерации, а кроме того и обширной инвестпрограммы производства азотных удобрений, планы по экспорту газа в виде СПГ могут и не оправдаться.

«Белые» — стремительно исчезающая раса в США. С 1990 года в структуре населения потери составили 18 п.п., то есть на 0,8 п.п. в год. Учитывая, что база все время уменьшается, скорость депопуляции будет лишь возрастать. Но даже при линейном тренде уже через десятилетие лишь половина населения США будет «белой». К середине века белыми станет меньшинство. Расовое большинство будет выходцами из латиноамериканских стран и Африки.

«Белые» в США — титульная раса, формирующая «элиту», определяющую политику. Однако, очевидно, что уже через десятилетие «белые элиты» не будут отвечать чаяниям большинства населения. И, конечно же, на первом этапе в США попробуют пройти путем Великобритании, назначая на топовые должности представителей других рас при сохранении реальной власти у белого меньшинства (олигархии). Однако такая конструкция неустойчива и, конечно, не демократическая. Она лишь породит расовый раскол и может стать прологом к реальной гражданской войне.

Часы под олигархией США тикают с ускорением.

Китай сокращает потребление нефти, и это тревожный звонок для всех стран ОПЕК+. Хворь у крупнейшего в мире импортера тут же отразилась на нефтяном рынке. Согласно прогнозу МЭА, основной спад придется на текущий квартал, но уже к концу года спрос на нефть в Поднебесной разгонится и начнет неспешно расти. Экономика Китая, хотя и потеряла темпы роста, не скатывается в острый экономический кризис. В стране происходит пересборка модели, и рано или поздно усилия КПК дадут эффект.

Хотя на былые темпы прироста спроса Китай вряд ли уже когда-либо выйдет. Этап экстенсивной индустриализации страны прошел. При этом страна принимает огромные усилия для снижения зависимости от импорта нефти.

Впрочем, умеренный аппетит Китая к нефти не означает низких цен на этот ресурс: мировой спрос выйдет на новый рекорд и в этом и в следующем году. Прирост потребления нефти сегодня сосредоточены в соседних Китаю развивающихся странах – Индии и Вьетнаме, а также Латинской Америки и Африки - то есть на новых рынках российской нефти.

Основной прирост спроса на нефть в последнее десятилетие приходился на Китай. Ограниченная внутренняя добыча нефти при богатеющем населении вынудила КНР с каждым годом импортировать всё больше этого ресурса. В результате Китай стал крупнейшим импортером нефти в мире. Однако критическая зависимость от этого ресурса не устраивает КПК. Поэтому в стране предпринимаются огромные усилия для снижения зависимости от импортной нефти: от газификации до электрификации автотранспорта.

Темпы роста потребления нефти в КНР замедляются. Для хрупкого мирового баланса рынка - это вызов. Странам ОПЕК+ необходимо адаптироваться к новым реалиям: глобальный спрос на нефть будет расти, но заметно медленнее, нежели в предыдущее десятилетие,кроме того он будет распределен в нескольких очагах — от Индии до Латинской Америки.

Вялый рост спроса на мировом рынке может подогреть конфликт между странами ОПЕК+ и производителями, не входящими в картель, и привести к возвращению к ценовой борьбе за доли рынка.

Холодок кризиса веет не только из Поднебесной. Аэропорты западного побережья США затоварены авиационным керосином. Таких остатков на складах не было даже в кризис 2020 года. Запасы на сентябрь превышают средние за пятилетку на 20-30 %.

Впрочем, Минэнерго США винит в возникшем дисбалансе — не слабый спрос со стороны авиакомпаний (предвыборная Америка - стронг), а местные НПЗ, которые из-за конкуренции со стороны биодизеля (производство которого дотируется бюджетом) были вынуждены снизить производство нефтяного дизеля и нарастить производство керосина. Керосин производить выгодно и потому, что экологические требования по содержанию серы в этом виде топлива значительно ниже. При этом высокий спрос на бензин приводит к тому, что НПЗ не могут полностью отказаться от производства средних дистиллятов.

Конечно, вопрос затоваривания рынка будет так или иначе решён, однако возникшие межтопливные конфликты приводят к серьёзным дисбалансам и в экономике нефтепереработки в регионе.

Судя по котировкам нефти, сейчас основное внимание рынка сосредоточено на спросе, так как априори считается, что с предложением нефти проблем в мире нет. У стран ОПЕК+ — огромный резерв неработающих скважин, а новый вяло растущий спрос без проблем удовлетворят нефтяники из США, Канады и Гайаны.

Однако во многом это иллюзия: взрывной рост (революция) добычи нефти и газа в сланцевых формациях закончился. Уже 4 года сланец в США стагнирует. Он занял свою весомую долю рынка, однако дальше не растёт. При этом, чтобы удержать эти доли, нефтяники в Перми пару лет активно задействуют свои резервные скважины (DUC-и). И они закончились.

Ближайшие месяцы будут показательны для рынка. Если нефтяники, работающие в Перми, не придумают новый чудо-способ добычи нефти из камня (очень вероятно, что не придумают), общая добыча нефти в США начнёт заваливаться, сначала медленно, а потом и с ускорением. Это станет разворотным моментом для котировок на нефть.

Представьте, у вас дома стоит принтер, вы печатаете на нём деньги, когда необходимо, вызываете курьера, и он в обмен на свеженапечатанное привозит всё, что нужно. Если курьер отказывается брать эти деньги, то зовёте «братка», и он объясняет ему на понятном языке — что так поступать не гоже. Всё это называется — вашей личной гегемонией на районе, то есть основная оказываемая вами услуга - насилие.

Исторически схема обмена «тумаков на нештяки» — эффективна, она применялась повсеместно - от первобытного общества до феодальных рыцарей. При этом США не стали первой страной в мире, которая стала обменивать насилие на блага. Близкий и понятный пример: Русь столетиями жила под монгольским игом, выплачивая дань за единственную услугу - мир.

Проигранная война на Украине бросит вызов монополии США на мировое насилие. Окажется, «на районе есть и другие братки и посильнее». Первым сообразил Китай. Постепенно осознание будет приходить и к другим крупнейшим торговым партнёрам Штатов.

Зависимость экономики Китая от экспорта — ниже, чем экономики России. Более того, экспорт к ВВП в Китае (19 %) даже ниже среднемирового и скорее соответствует уровню развитых стран — Японии и Великобритании (17 %) - некогда крупных мировых экспортёров, но уступивших функции мозолистого низкоквалифицированного труда другим странам. Китайцы тоже всё меньше отправляют добавленной стоимости вовне и всё больше оставляют для внутреннего потребления. То есть налицо переход стадии развития КНР от экспортоориентированной страны к экономике внутреннего потребления.

Впрочем, КНР до мирового лидера экономического развития (по размеру ВВП в номинале) — США, ещё очень далеко. В последние десятилетия американцы практически исчезли с мирового экспортного рынка, возложив функцию материального производства на страны-сателлиты — Мексику, Корею, Тайвань и т. д., а во внешний мир экспортируют в основном долги.

Для России последние полвека стали драматичными. Великая отечественная, индустриализация и кризис 90-х столкнули нашу страну с 4-го места по численности населения на 9-е. Пропустив вперед несколько стран, Россия уже десятикратно отстала от мировых лидеров – Индии и Китая.

Гонка современного мира – это соревнование экономик, а последние, в свою очередь, являются производным от численности. Именно размер населения определяет объемы рынка сбыта, а значит, масштабы деятельности компаний, окупаемость НИОКРов, научный потенциал и т. п. Ну и, конечно, возможность содержать армию.

В стратегической перспективе у России – единственный шанс не превратиться в умирающую страну (Сербию или Японию) и не быть смятой агрессивными соседями – кратный рост производительности труда с значительным научно-техническим опережением соседей. Это значит отход от сложившейся ресурсно-рентной экономики и трансформация ее в «энергетическую державу» с ориентацией на внутренние энергоемкие производства с максимальной производительностью.

Рабочие мощности электростанций в результате систематических атак на энергетическую инфраструктуру на Украине упали в 3 раза — до 12 ГВт, что критически мало, — такие расчёты дает МЭА. Украине, даже с практически обнулившейся металлургией и исчезнувшей промышленностью, для прохождения зимы требуются мощности на 18,5 ГВт. Это если зима будет тёплая, как в последние несколько лет.

Особенно тяжело морозы ударят по крупным городам, и в первую очередь Харькову, лишившемуся всех ТЭЦ. Без централизованного теплоснабжения возрастёт нагрузка на электросети, ещё больше увеличив спрос на электроэнергию. Кроме того, на электричество завязаны работа транспорта, водоснабжения и водоотведения. То есть без электроэнергии украинские мегаполисы накроют не только холод, но и пробки, и антисанитария.

До зимы осталось совсем немного — пара месяцев. Восстановить работу электроэнергетики за такой короткий срок невозможно. А значит, уже этой зимой многие города столкнутся с огромными проблемами; начнётся массовый отток населения

Тяжёлое экономическое десятилетие ждёт Италию, Грецию, Германию, Японию и Корею. Впереди у этих стран резкое снижение числа рабочих рук. Произойдёт естественное выбытие профессиональных кадров, при этом на смену многим ушедшим на пенсию — некому прийти. Это значит увеличение социальной нагрузки на бюджеты с одновременным снижением налоговой базы. Не нужно напоминать, что 3 из 5 перечисленных стран и без того мировые лидеры по размеру долгов.

Старение населения и его естественное снижение уже вогнало все перечисленные экономики в состояние зомби. Основная причина стагнации - бизнес, просто не умеет работать на снижающемся рынке.

Например, в Японии классический кризис перепроизводства - из-за старения населения люди начинают меньше перемещаться, им нужно меньше топлива. В ответ НПЗ снижают загрузку до с 80% до 60%, и оказываются нерентабельными на фтне конкурентов из Китая. Неплохие, но убыточные НПЗ закрываются, вследствие чего растёт импорт уже готового топлива.
Так разрушаются целые отрасли и их десятки.

Украинская мечта сбылась. Впервые в своей истории Украина покрывает свои потребности в природном газе собственной добычей. В прошлом году Украине требовалось примерно в 6 раз меньше природного газа, чем в 1991. Таких темпов сокращения спроса не знала ни одна страна в мире. При этом СВО, хотя и поджала спрос, но лишь на 10 млрд кубометров в год — что незначительно на фоне потерь в 90-е и 10-е.

Резко сократился и транзит российского газа через Украину. Впрочем, учитывая, что страна покрывает спрос собственной добычей, физической нужды (для внутреннего потребления, через виртуальный реверс) в этом транзите нет.

Есть нужда финансовая. Работа ГТС Украины — важнейший источник валютной выручки, а сама газотранспортная система — это рабочие места и налоги. Однако на фоне гигантских вливаний в бюджет Украины со стороны стран-доноров доходы от транзита ~15 млрд кубометров в год незначительны. Отсюда такая легкость в отказе от транзита газа Газпрома с 2025 года.

Скопление АЭС соответствует мировым экономическим центрам, а отказ от генерации электроэнергии самым сложным способом, доступным человечеству, ведёт к деградации национальных экономик (Японии, Италии, Германии). Впрочем, власти Японии, спустя десятилетие после Фукусимы, спохватились и вернулись к атомной генерации, в отличие от итальянцев и немцев.

Если следовать логике: АЭС — это экономический прогресс, а закрытие АЭС — деградация, то на восходящем долгосрочном тренде находятся Россия, Индия и ряд стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, и конечно, Китай с его гигантской атомной программой, исчисляемой десятками новых реакторов на горизонте пары десятилетий.

На этом фоне интересна судьба атомной промышленности США и Франции. Строить АЭС в разумные сроки и по адекватным ценам национальный атомпром разучился. Покупать готовые решения у китайцев, русских или корейцев не позволяют гордость и предубеждения, а программу реновации стареющего парка АЭС надо было запускать ещё вчера.

Украина превратилась из нетто-экспортёра электроэнергии в импортёра этого товара. Пиковые потребности в электроэнергии сегодня покрываются поставками из стран ЕС. Для условий военного времени это оправдано, однако наращивать импорт электричества из ЕС – невозможно. Для этого не хватает мощностей ЛЭП и трансформаторов. То есть импорт – это попытка залатать трещащий кафтан, но не системный выход из ситуации хронического энергоголода.

Однако если говорить о поствоенном будущем территории, то нехватка генерирующих мощностей – одна из важнейших проблем, стоящих перед регионом. Города, транспорт, связь требуют электричества. Более того, куда бы не качнулся вектор поствоенного восстановления - сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых, промышленность (в т. ч. металлургия), всё это требует огромного количества электроэнергии. И одно дело эту электроэнергию поставляли советские амортизированные ТЭС и АЭС, другое дело отстроенные заново или импорт. Цена кВт*ч будет отличаться в разы.

Газовая генерация — самый доступный источник электроэнергии в США с точки зрения инвестиционных затрат. Строительство новой ТЭС на газу обходится значительно дешевле СЭС и ВЭС и на порядок ниже стоимости строительства АЭС. Преимущества газовой генерации в том, что она может работать не только в базе, но и покрывать пики, то есть балансировать нагрузки, в отличие от тех же ВИЭ.

ВИЭ номинально стоят недорого, однако в реальности необходимо сделать поправку на строительство сетей, что увеличивает инвестиции вдвое. Кроме того, многие сетевые регуляторы сталкиваются с перегрузками в хорошую для ВИЭ погоду. В итоге возникает проблема сохранения избытков и строительства аккумуляторов, что на кВт обходится даже дороже самих ВИЭ. В итоге с поправкой на КИУМ оказывается, что альтернативы газовой турбины при сверхдешевом газе в США нет.

Отсюда массовое строительство газовых ТЭС по всей стране. Сейчас газом выдавливается уголь, однако такой генерации осталось немного, и вот-вот газовики возьмутся за АЭС.

Это прекрасно: среднестатистический американский водитель чхать хотел на Tesla. Даже Минэнерго США прогнозирует, что уже к 2030 году электричка займёт свою долю рынка в 15 % от продаж, и спрос стабилизируется. В самом оптимистичном сценарии — доля электромобилей в общих продажах составит 29 %, в пессимистичном —13 %. В итоге к середине века доля электромобилей (во всех вариациях от аккумуляторного до гибрида) в общем автопарке будет варьироваться от 11 % до 26 %.

В отличие от китайцев и европейцев, американцы на официальном уровне признают, что электромобиль — это мода, и хайп закончится уже к концу этого десятилетия. Электричка займёт свою нишу, однако в середине XXI века основу американского автопарка будут составлять автомобили с ДВС.

Причина такого прогноза — в слабой экономике электромобилей: они обходятся дороже классической технологии с ДВС, и чем больше пробег от одной зарядки, тем больше экономический разрыв. Расчёты Минэнерго говорят, что его не удастся компенсировать в ближайшие десятилетия.

В США происходит снижение потребления бензина. Разные источники (Минэнерго США и Федеральное управление шоссейных дорог) имеют различную базу расчета, однако очевидно, что пик спроса на бензин пройден в 2017 году, и с тех пор идёт медленное, ползучее сползание, даже несмотря на увеличение численности населения.

Какой фактор играет ведущую роль — повышение эффективности автотранспорта за счёт роста КПД ДВС и электромобилизации или экономическая стагнация — сказать сложно. Однако для мирового нефтяного рынка это явление знаковое: стране-крупнейшему потребителю нефти на планете нужно всё меньше топлива. Американский рынок вошёл в стадию затяжной стагнации. Для США такое явление крайне редкое, сопровождающееся экономическими потрясениями.

Для национального нефтепрома (и экономики в целом) это не сулит ничего хорошего (прямое следствие стагнирующего рынка — обветшание инфраструктуры, устаревание НПЗ и т. п.), впрочем, как и для стран ОПЕК+. Американский нефтепром будет агрессивнее конкурировать за внешние рынки.