Народ меня не ждал – весь город как убит, тут не куют металл, не продают ликвид, в календаре – среда, но только лишь вода колышется от ветра, спокойствия чужда.
Подобием засад – сплошная тишина, и даже где детсад – не слышно ни рожна. Покинутый уезд – нет небезлюдных мест, и там, где самый центр, и от него окрест.
Жара, но где конде́й – не каплет конденсат. Как будто бы злодей (какой-нибудь де Сад), устроив тут содом, перетряхнул вверх дном и всех, и всё, и после пожрал их поедо́м.
Раздолье для воров, для гонщиков – раскат, для оборванцев – кров, но в целом – суррогат, ведь для таких утех ни тех, ни тех, ни тех, или иных (четвертых) нету как на смех.
Ужели я зазря досюдова добрёл? А ведь – едва заря, и будто бы орёл летел уже досель, как блудная мамзель – за юным любодеем в какой-нибудь Марсель.
Зачем же был мне зов – сюда лететь стремглав? Здесь нету голосов, здесь тишины анклав. Помилуй, Отче, мя! Ответствуй, не томя, зачем внушил мне, будто здесь жизнь кишит кишмя?
Я ж проникал везде, как будто новый штамм – Ты ж за собой в хвосте меня – по всем местам! Небесный мой царёк, скажу тебе упрёк: ты скрыл, по ходу, факты, что нынче – Рагнарёк!
Скажи же мне, come on (спустись в горящий куст) – ликует Ариман? Повержен им Ормузд? На всей Земле теперь тирански правит Зверь? Иль вслед за Геркулесом В Аид открылась дверь?
А может быть, Шеол... Но тут мне – глас с небес: «Да ты с ума сошёл – горланишь как балбес! Чего, муа пардон, заладил как долдон? Конец еще не близок, далек Армагеддон.
Оставь и гнев, и злость, и ненависть, и раж! Ты здесь – недавний гость: исследуй антураж. Не узок пьедестал? – Как в древности Тантал теперь ты стал надменен, а раньше не роптал.
Ты помнил мой посул, ты помнил мой посыл, когда ходил в Мосул, когда ходил в Кызыл, когда в часы грозы ты плыл через Янцзы, когда лечил холерных Укусами гюрзы.
Когда тебе мурза (страшней, чем та гюрза) по-скотски врал в глаза и портил тормоза, и ты по скатам крыш в слезах от старых грыж, спасался от погони, похеря наш барыш.
Когда из града N, как бравый флибустьер, имея лишь Шенген, попал в КНДР, где вел себя наглей военных патрулей, в конце сего круиза взойдя на мавзолей.
Когда своей рукой производил заброс тебя я в мир другой – на Стену в Вестерос... И все ж вернул сюда ж, (хотя бы и в блиндаж, с собою дав винтовку и полный патронташ).
А помнишь ты, подлец (или забыл как миф) пелопоннесский лес, где ты брюхатил нимф? А помнишь – в раз другой ты с мавкою нагой смотрел, как василиска рвал на́ части стригой?
Ты мороком объят? Иль нравом стал бугрист? Забыл отель Hyatt? Забыл про "Интурист" (где рьяно и срамно в келейном казино ты с тела той рыжухи пил граппу и вино)?
Что здесь не по тебе? Что ходишь посмурнев? Чего за "бе-бе-бе"? Откуда этот гнев? Моей рукой согрет, ты был анахорет, подвижник и отважник. Давай без оперетт!
И ладно б ты, скрипя, пешком сюда доше́д – Так нет: я для тебя оформил бизнес-джет. Заканчивай каприз, не стой как кипарис, здесь есть чего приметить – внимательно всмотрись».
Так молвил мой Патрон, зело меня смутя. Единоцельный Он, а я – Его культя. Бурля как кипяток, забылся я чуток. Меня Он уработал, как пуделя бульдог.
Народ меня не ждал – весь город как убит, тут не куют металл, не продают ликвид, в календаре – среда, но только лишь вода колышется от ветра, спокойствия чужда.
Подобием засад – сплошная тишина, и даже где детсад – не слышно ни рожна. Покинутый уезд – нет небезлюдных мест, и там, где самый центр, и от него окрест.
Жара, но где конде́й – не каплет конденсат. Как будто бы злодей (какой-нибудь де Сад), устроив тут содом, перетряхнул вверх дном и всех, и всё, и после пожрал их поедо́м.
Раздолье для воров, для гонщиков – раскат, для оборванцев – кров, но в целом – суррогат, ведь для таких утех ни тех, ни тех, ни тех, или иных (четвертых) нету как на смех.
Ужели я зазря досюдова добрёл? А ведь – едва заря, и будто бы орёл летел уже досель, как блудная мамзель – за юным любодеем в какой-нибудь Марсель.
Зачем же был мне зов – сюда лететь стремглав? Здесь нету голосов, здесь тишины анклав. Помилуй, Отче, мя! Ответствуй, не томя, зачем внушил мне, будто здесь жизнь кишит кишмя?
Я ж проникал везде, как будто новый штамм – Ты ж за собой в хвосте меня – по всем местам! Небесный мой царёк, скажу тебе упрёк: ты скрыл, по ходу, факты, что нынче – Рагнарёк!
Скажи же мне, come on (спустись в горящий куст) – ликует Ариман? Повержен им Ормузд? На всей Земле теперь тирански правит Зверь? Иль вслед за Геркулесом В Аид открылась дверь?
А может быть, Шеол... Но тут мне – глас с небес: «Да ты с ума сошёл – горланишь как балбес! Чего, муа пардон, заладил как долдон? Конец еще не близок, далек Армагеддон.
Оставь и гнев, и злость, и ненависть, и раж! Ты здесь – недавний гость: исследуй антураж. Не узок пьедестал? – Как в древности Тантал теперь ты стал надменен, а раньше не роптал.
Ты помнил мой посул, ты помнил мой посыл, когда ходил в Мосул, когда ходил в Кызыл, когда в часы грозы ты плыл через Янцзы, когда лечил холерных Укусами гюрзы.
Когда тебе мурза (страшней, чем та гюрза) по-скотски врал в глаза и портил тормоза, и ты по скатам крыш в слезах от старых грыж, спасался от погони, похеря наш барыш.
Когда из града N, как бравый флибустьер, имея лишь Шенген, попал в КНДР, где вел себя наглей военных патрулей, в конце сего круиза взойдя на мавзолей.
Когда своей рукой производил заброс тебя я в мир другой – на Стену в Вестерос... И все ж вернул сюда ж, (хотя бы и в блиндаж, с собою дав винтовку и полный патронташ).
А помнишь ты, подлец (или забыл как миф) пелопоннесский лес, где ты брюхатил нимф? А помнишь – в раз другой ты с мавкою нагой смотрел, как василиска рвал на́ части стригой?
Ты мороком объят? Иль нравом стал бугрист? Забыл отель Hyatt? Забыл про "Интурист" (где рьяно и срамно в келейном казино ты с тела той рыжухи пил граппу и вино)?
Что здесь не по тебе? Что ходишь посмурнев? Чего за "бе-бе-бе"? Откуда этот гнев? Моей рукой согрет, ты был анахорет, подвижник и отважник. Давай без оперетт!
И ладно б ты, скрипя, пешком сюда доше́д – Так нет: я для тебя оформил бизнес-джет. Заканчивай каприз, не стой как кипарис, здесь есть чего приметить – внимательно всмотрись».
Так молвил мой Патрон, зело меня смутя. Единоцельный Он, а я – Его культя. Бурля как кипяток, забылся я чуток. Меня Он уработал, как пуделя бульдог.
(окончание следует)
BY Велецкие тетради
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from ua
