В начале декабря, когда природе снится Осенний ледоход, кунсткамера зимы, Мне в голову пришло немного полечиться В больнице # 3, что около тюрьмы. Больные всех сортов — нас было девяносто, —
Канканом вещих снов изрядно смущены, Бродили парами в пижамах не по росту Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок. Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой. Я помню тихий холл, аквариум без рыбок — Сор памяти моей не вымести метлой. Больничный ветеран учил меня, невежду, Железкой отворять запоры изнутри. С тех пор я уходил в бега, добыв одежду, Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой. О жизни взаперти, шлифующей ключи От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой Вне собственной тюрьмы… Учитель, не учи. Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель! Скорбь тайную мою вовеки не сведу За здорово живешь под общий знаменатель Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали Трамвайные права. Вверху на все лады Невидимый тапер на дедовском рояле Озвучивал кино надежды и нужды. Так что же: звукоряд, который еле слышу, Традиционный бред поэтов и калек Или аттракцион — бегут ручные мыши В игрушечный вагон — и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался С предчувствием моим, мне верили с трудом. Да будет ли конец — роптала кровь. Кончался Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом. Когда я засыпал, больничная палата Впускала снегопад, оцепенелый лес, Вокзал в провинции, окружность циферблата —
В начале декабря, когда природе снится Осенний ледоход, кунсткамера зимы, Мне в голову пришло немного полечиться В больнице # 3, что около тюрьмы. Больные всех сортов — нас было девяносто, —
Канканом вещих снов изрядно смущены, Бродили парами в пижамах не по росту Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок. Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой. Я помню тихий холл, аквариум без рыбок — Сор памяти моей не вымести метлой. Больничный ветеран учил меня, невежду, Железкой отворять запоры изнутри. С тех пор я уходил в бега, добыв одежду, Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой. О жизни взаперти, шлифующей ключи От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой Вне собственной тюрьмы… Учитель, не учи. Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель! Скорбь тайную мою вовеки не сведу За здорово живешь под общий знаменатель Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали Трамвайные права. Вверху на все лады Невидимый тапер на дедовском рояле Озвучивал кино надежды и нужды. Так что же: звукоряд, который еле слышу, Традиционный бред поэтов и калек Или аттракцион — бегут ручные мыши В игрушечный вагон — и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался С предчувствием моим, мне верили с трудом. Да будет ли конец — роптала кровь. Кончался Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом. Когда я засыпал, больничная палата Впускала снегопад, оцепенелый лес, Вокзал в провинции, окружность циферблата —
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from ua
