Шмель…Это слово для меня накрепко связано с уютом, летом, природой и ожиданием приключений. В детстве с Крайнего Севера в Украину мы добирались своим ходом, на синей «шестёрке». Четверо суток пути, изнуряющего для родителей и счастливого для мелкой меня. И в этом пути был «шмель», примус, газовая горелка, на которой каждый вечер, перед ночёвкой у реки или озера, мама готовила самое вкусное в жизни рагу.

У героини романа Ани Гетьман «Шмель» в детстве не было ни примуса, ни уютных семейных вечеров у озера, ни ожидания приключений. А была тревожная привязанность к матери, отсутствующий отец и ожидание катастрофы. Её шмель – это метафора тревоги: что-то постоянно жужжит в голове, не позволяя хотя бы минуту почувствовать себя в комфортной безопасности.

Говоря об этой книге, сложно сопротивляться соблазну отправить героиню к психиатру (к счастью, в финале она сама это делает), ещё сложнее отказаться от риторики в духе «если бы девочка полечилась в школе, то не было бы и фактуры для романа» (настолько сложно, что я, как видите, не смогла).

Веру никто никогда не учил выбирать себя. В детстве она панически боялась потерять мать и придумывала всевозможные катастрофы, если та задерживалась хотя бы на пять минут. Чуть позже девочка растворяла себя в подружке Соне, которая никак не хотела играть в слияние и убегала от «хорошей» Веры к глупеньким одноклассницам и хулиганистым пацанам. Ещё позже Вера выскочила замуж за парня постарше и попыталась стать его отражением: полюбить книги, которые он читает, посмотреть фильмы, которые он рекомендует, и порадоваться пенетрации хотя бы потому, что ему это нравится. Ничего из этого не сработало. И вот, двадцатичетырёхлетняя Вера оказывается у разбитого корыта. Разбита и её жизнь, и судьбы родины – на дворе 2022 год.

При таких вводных надо бы начинать умирать, но Вера как будто оживает. Снимает комнату в хорошем районе Питера, увлекается новым парнем, устраивается на высокооплачиваемую работу и даже начинает воплощать в жизнь мечту о писательстве. Кажется, внешняя катастрофа, наконец, успокаивает шмеля, тревога обретает объективную причину и от этого будто поддаётся контролю. Но всё это лишь «кажется» и «будто».
Под ногами хрустят панцири улиток, военный с рекламы службы по контракту заглядывает через Верино плечо, сама героиня раз за разом нарушает все представимые этические нормы…Она не замечает жужжание шмеля, потому что сидит в центре шмелиного гнезда, оглушённая несмолкаемым гулом.

«Шмель» Ани Гетьман не самая уютная книга, роман для тех, кто в контексте. Писательница выбирает ничего не объяснять, часто будто переписывает отрывки из личного дневника, из-за этого некоторые метафоры и целые эпизоды оказываются размытыми, рваными, понятными не всем. Дисконнект может случиться на первых же страницах, где сильная сцена в супермаркете покажется пустой или абсурдной тому, кто не помнит кейс Саши Скочиленко (а многие его и не знали). А развивающаяся ближе к финалу романа крепкая и нежная метафора окаменевших мальчиков слабо работает для тех, кто не следил за линией «наши мальчики» в официальных СМИ.
В общем, как и в случае с другими книгами серии ( @polyandria + Есть смысл), «Шмелю» важно залететь в правильный информационный пузырь.

#читаеткуплевацкая

Вчера объявили короткий список «Русской премии», которую вручают авторам, пишущим на русском языке и живущим за пределами России. На две номинации – проза и поэзия – набралось 13 финалистов из Грузии, Дании, Беларуси/Белоруссии, Казахстана, Латвии, Молдовы и других стран.

Давайте поговорим о прозе.
1. Даниэль Бергер «Кофе с перцем» (Киргизия)
2. Тимур Нигматуллин «Я не вру, мама…» (Казахстан)
Повесть можно прочесть в Журнальном зале, её публиковали в «Дружбе народов» в 2020 году
Аннотация интригует: «Они всего лишь маленькие семилетние дети, которые должны играть на улице с друзьями, учиться в школе и жить как все… Но их психические проблемы не дают им жить как все. Он – постоянно врет. Она – кусает людей вокруг себя. Чтобы победить эти заболевания им придется стать друг другу донорами. Победят ли они?»
3. Илья Одегов «Крылатая невеста Махди» (Казахстан)
Повесть была опубликована в «Дружбе народов». По сюжету русский журналист приезжает в умирающий казахский аул и серьёзно там заболевает. Для гостя приглашают шамана, тот его излечивает. Это только начало. Казахи почему-то видят в русском парне Махди (пророк-спаситель), ну, и ожидают от него соответствующего поведения. Прочесть можно в Журнальном зале
4. Хелена Побяржина «Валсарб» (Белоруссия)
5. Елена Трофимчук «Дом, которого нет» (Белоруссия)
Роман в рассказах от лица девятилетней Алёнки, которая вопреки возрастной норме бесконечно размышляет о смерти, войне и прочей хтони. Всё это, конечно, в погибающей провинции, где никто не надеется на хорошее будущее. В России книга выходила в АСТ в серии «Люди, которые всегда со мной», есть на ЛитРес.
! по неподтверждённым данным, подтвердить которые практически невозможно, Елена Трофимчук сейчас находится в беларуском СИЗО.
6. Егор Фетисов «Медвежье кольцо» (Дания)
Ничего не знаю об этом кольце, но сам Егор Фетисов, кажется, писал для детей. По крайней мере, его рассказ «Письмо с подснежником» выходил в одноимённом сборнике «Волчка» в 2019 году.
7. Анастасия Хатиашвили «Лучшее, чего у меня нет» (Грузия)
Изначально это была повесть о двух друзьях и разной психологии, потом автор дописала её до романа. Сейчас в РФ книгу можно почитать и послушать (начитал Владислав Горбылев, 12 часов). Если очень коротко: жизнелюбивый Грузин Заза узнаёт, что смертельно болен, а ему всего 30 и он так любит вкусно кушать, любить красивых женщин и наслаждаться Грузией, что невозможно представить, что всему этому придёт конец. Крепкая дружба с периодами недопонимания, много грузинской атмосферы, немного грузинской мифологии, перерождение, жизнь и смерть…В общем, не скучно.

Лауреатов «Русской премии» АСПИР объявит 11 декабря.
На соискание премии в этом году была зарегистрирована 591 заявка от авторов из 55 стран мира. Призовой фонд составляет 5 млн руб. Денежное содержание первого места в каждой номинации – 1 млн рублей, второго и третьего места — 800 и 700 тысяч рублей соответственно.


#литпроцесс

Сегодня у одной там подкастерки из «Культурного сюжета» день рождения!
Я от своего тахикардийного сердца поздравляю Надю и желаю ей (и нам, конечно!) новых слушателей. Потому что, знаете, мало какой подкаст о литературе и около неё так крут, как наш «Культурный сюжет»

Не верите? Ну, послушайте хотя бы эпизод, который мы записали по результатам опроса о современной русскоязычной литературе.

#культурныйсюжет

​Татьяна Млынчик
«Необитаемая»

Что можно успеть за год?
Подготовиться и пробежать первый в жизни марафон.
Покорить Эльбрус.
Подняться на вулкан.
Написать роман.
Со всем этим блестяще справляется главная героиня романа «Необитаемая». А вот зачать ребёнка у неё не получается ни за год семейной жизни, ни за два, ни за шесть. После нескольких бесплодных лет брака, пара решает прибегнуть к ЭКО, но и бесконечные болезненные манипуляции не дают результата.

«Необитаемая» написан, как рассказ молодой женщины о долгом пути к беременности. Без ярких анатомических подробностей, но весьма детально героиня рассказывает о побочках гормональной терапии, о проверке проходимости маточных труб, изъятиях, подсадках и бессчётных гинекологических осмотрах. А ещё вспоминает юность в Петербурге, когда главной задачей девчонок было «не залететь», а «Постинор» иные пили чаще, чем «аскорбинку». И эта юность и молодость нависают над героиней чувством вины: а вдруг именно неверные решения прошлых лет привели к тому, что теперь она не может зачать.

«Необитаемая» роман о долженствовании и вине, о стыде и требовании к собственному телу. Героиня точно знает, что хочет пробежать марафон, и достигает цели быстрее и легче, чем многие, хотя до этого никогда не была спортивной. Героиня хочет написать роман, и создаёт текст с опережением графика, хотя пока и не ясно, примет ли его хоть одно издание. Героиня хочет родить ребёнка…
Но это не точно. После череды импульсивных безответственных красавчиков она, наконец, встречает мужчину, с которым можно планировать семью, ведь «замуж выходишь за хорошего, когда возьмёшь всё, что можно, от плохих». Хороший не пьёт, не курит, тренирует маленьких боксёров и хочет стать отцом. А героиня не то, чтобы хочет стать матерью, но как будто надо. С одной задачей – не выйти замуж по залёту – она справилась, теперь она тоже может считаться хорошей, особенно, когда справится с другой задачей – родить мужу наследника. А если не справится?

Молодая женщина живёт едва ли не лучшую свою жизнь: ходит на беговые тренировки и в литературную студию, может в выходные слетать в Ригу на девичник или в Барселону поддержать подругу на соревнованиях, мотнуться с братом покорять вулкан или с приятельницей – Эльбрус, пробежать марафон в Париже, у неё хорошая работа и надёжный муж. Она только начала что-то про себя понимать, чувствовать своё тело, тестировать его возможности, присваивать его себе, но опять оказывается, что её тело должно принадлежать кому-то другому.

«То же, что сообщалось относительно тела, туловища, - притягивало к норме, к стандарту здоровья, стандарту размера, стандарту возраста, словно тело это было не моим, а принадлежало кому-то ещё – родителям, школе, стране, было подчинено измерению, проверке, правилам…»
Может ли женщина жить счастливо, если её тело, в конце концов, окажется не пригодным для материнства?

#читаеткуплевацкая @shubinabooks

​Антон Секисов
«Курорт»

Эта повесть сродни милой безделушке, которую берёшь, чтобы развлечься, занять руки, а спустя время обнаруживаешь себя в глубокой задумчивости относительно того, как же эта штуковина устроена?

Широко известный в узких кругах как «секс-символ молодой русскоязычной литературы» Антон Секисов написал героя не просто не привлекательного, а порой и отталкивающего. Митя, десятилетие работавший журналистом в московском издании, обнаружил себя релоцировавшимся в Грузию. Он вообще мало что про себя решает, чаще обнаруживает новые обстоятельства собственной жизни и соглашается на них.
Он теперь журналист, специализирующийся на вопросах религии? Ок. У него теперь есть женщина? Ок. Женщина любит путешествовать и с ней надо ездить в отпуск? Ок. Кажется, впервые он что-то решил как раз о переходе границы в районе Верхнего Ларса. Но всё же не понятно, было это решение идеологическим или паническим… Митя мужчина молодой, но очень уставший, он полноватый, обрюзгший, то сердце засбоит, то дыхание перехватит, кишечник на любую неловкую мысль реагирует остро, да и в целом, нет в Митином тельце органа, который соответствовал бы анатомо-физиологическому стандарту. С такими данными одинаково сложно быть в военном строю и камере оппозиционеров. Митя выбирает не быть нигде.

Именно таким с точки зрения времени и пространства кажется грузинский городок К. Это лимб или вот курорт. Место, где жизнь течёт по инерции, но не продолжается, стоит на паузе. В отеле, чьё лакшери название противоречит убогим сырым номерам, группа релокантов даже не пытается как-то устроиться, они пережидают. И каждый из них ждёт чего-то своего. К. настолько мифологичен, что в нём можно встретить сухонького рыбака времён Колхиды, зазывающего уставших от жизни курортников в свою лодку, или придавленного деревом Гитлера, или зелёноволосую нимфу… Но трактовать это пространство – забава для читателя, Мите же в нём неуютно и тревожно. Он завис между прошлым и будущим, между диснеевскими мультсериалами и странной работой в чате вебкам-модели, между мужским (реальным) и женским (вербальным, рабочим) образами, между «Фантой» и чачей, между Сциллой и Харибдой…

#читаеткуплевацкая @alpinaproza

Егана Джаббарова
«Дуа за неверного»

Если бы нужно было сказать о новой прозаической книге Еганы Джаббаровой тремя словами, я бы выбрала «нежность и свидетельство». Весь этот роман – попытка писательницы деконструировать жизнь единокровного старшего «полурусского» брата Сергея, рано и трагически погибшего, и – что хуже – так и не узнавшего принимающей, безусловной любви. Пожалуй, тепло и бескорыстно его любили только младшие сёстры, законные дочери Серёжиного отца-азербайджанца, но принять эту «нерусскую» любовь парень не мог, да её и не хватило бы, чтобы унять тягу к героической смерти, к оправданию своего рождения мужчиной на русской земле.

Автогероиня романа с детства видит мир по-особенному (возможно, её взгляд единственно верный): суровый серый Екатеринбург для неё – пространство поэтическое, холодные металлические конструкции детской площадки говорят с девочкой строчками Майи Никулиной, ели у здания Юридической академии перекидываются друг с другом строфами Романа Тягунова, а расформированный, но пока не снесённый госпиталь, смотрит пустыми глазницами и обращается к прохожим стихами Олега Дозморова.
Поэзия Урала помогает читателю за пеленой заводских выхлопов рассмотреть уязвимую суть края, так уже повзрослевшая Егана умеет почти в любом – в бездомной ли алкоголичке, в дерзком ли молодом гопнике из общаги – рассмотреть лицо ребёнка. Недолюбленного, обманутого, закредитованного самим фактом рождения. «в мире, где всякий мужчина обязан был отрастить могучие кулаки, а всякая женщина — живот в священном браке», где мальчика растят с идеей об обязательном героическом поступке, а девочку - с инструкцией по контролю, что стоит и не стоит делать в обществе, кажется, никто не может быть добр и счастлив. Особенно, если поколение за поколением безропотно принимать правила этой игры.

А если не принимать, то что им противопоставить? Поэзию и письмо вообще, ведь пусть оно и есть «умирающее тело, осознающее, что одиночество неизбежно, прошлое необратимо», оно помогает «создавать несуществующее с помощью алфавита». Так Егана этим текстом создаёт жизнь и посмертие сводному брату, так и не сумевшему стать часть семьи, миф родному городу, так и не ставшему Домом, альтернативу для всех, кто устал геройствовать, и молитву, которой не может быть, но она всё-таки существует.

#читаеткуплевацкая @nlobooks

Отношения в подкасте выходят на новый уровень, когда получаешь от коллеги сообщение: «забери тело, вот код...»

Анонс, так сказать

​Екатерина Бакунина
«Тело»
 
Этот роман русской эмигрантки, впервые изданный девяносто лет назад, опасно современен. По языку, темам и даже критике. Тогда и сейчас «Тело» ругают за излишнюю «гинекологичность» и топорность, отсутствие литературной изящности. Если кто-то ищет в книгах уютной сказки на ночь и настой валерианы в буквенном эквиваленте, роман Бакуниной брать не надо. Это дерзкий (даже по сегодняшним временам) текст о нищенском эмигрантском быте в Париже женщины, некогда изнеженной сытыми детством и юностью на родине. «Тело» можно читать как литературное произведение, как документ эпохи, как некоторую полемику с мужским представлением (в то время другого особо и не было) о женщине и её долге, который никогда не может быть оплачен.
 
Бакунина своим романом будто отвечает на опережение другому эмигранту, Георгию Иванову, который спустя пять лет после выхода «Тела» в том же Париже напишет в своём «Распаде атома»: «Женщина, сама по себе, вообще не существует. Она тело и отражённый свет». Да, женщина – тело, и это тело всем должно: мужу – исполнение супружеского долга без желания, ребёнку – здоровую утробу для вызревания и наполняющиеся молоком груди для пропитания, природе и обществу – стабильный прирост человеческого поголовья. И только самой женщине её тело ничего не должно, потому что ему должна женщина.
 
Бакунина начинает свой роман с двух зеркал: в первом абзаце её героиня говорит: «мне удобнее рассматривать этих других через себя», а дальше следует внимательный, предельно честный взгляд на себя в зеркало. И эта (за)зеркальность, отражённость сохраняется на протяжении текста.
Бывшая благополучная жизнь и нынешнее выживание, самость и материнство (как полное отсутствие самости), теснота жилища и огромный мир в памяти и воображении, вынужденное рождение ребёнка и вынужденный же аборт, унизительный своим долженствованием супружеский секс и пробуждающий чувственность секс с чужестранцем, грязь эмигрантского быта и бурная пена весенних вод, очищающая улицы города детства… Главная героиня будто так и стоит весь роман у зеркала в попытках понять, где она и есть ли вообще Она?
 
«У меня превосходный слух и безобразный голос» - говорит о себе героиня, она буквально заставляет себя замолчать, когда во время работы вдруг начинает что-то напевать. Что значит «безобразный голос»? Не «ласкающий слух», не услаждающий, не убаюкивающий, не успокаивающий? Кажется, именно таким и должно быть женское письмо (жаль, что и сегодня всё ещё, как сто лет назад): резким, откровенным до пресловутой «гинекологичности», требовательным и неуютным, говорящим правду о женском опыте.

#читаеткуплевацкая
@soyapress

Что ж, пару раз (или сколько?) я пропустила свой смайловый список прочитанного. В этот раз добавлю значок 💼, он значит, что о книге я писала в одном из рабочих обзоров.
#прочитано
Октябрь.

Русскоязычное:
1. Аня Гетьман «Шмель» 😵‍💫
2. Татьяна Млынчик «Необитаемая» 👍💉💼
3. Антон Секисов «Курорт» ❤️‍🩹
4. Екатерина Бакунина «Тело» 👍😔
5. Егана Джаббарова «Дуа за неверного» 😭🙏
6. Марина Чуфистова «Под грушевым деревом» 💼🫤
7. Ольга Нижельская «Пианисты» 💼🥱
8. Сухбат Афлатуни «Катехон» 💼🤔
9. Анна Пронина «Ленка и мертвецы» 💼😠

Переводное: 
1. Франк Буис «Человек обитаемый» 💼👍🤬
2. Джин Ханфф Корелиц «Сюжет» 💼🫣
3. Дэйв Эггерс «Вместе» 💼🕸️
4. Сара Окс «Погружение» 💼🐠
5. Син Гёнсук «Прошу, найди маму» 💼😢😤

Жду, когда ко мне приедет книга Ирины Костаревой «Побеги» от @polyandria. Обещано, что там будут женщины, стихии, немного магии и много природы. Всё, что я люблю. Пока жду, решила вспомнить книги, где природа играет важную роль в исцелении героини, поиске себя, обретении внутренней силы etc. Вспомнила много, поэтому напишу о тех, которые перечитала бы сама.

🦉Кио Маклир «Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений» @admarginem
Рассказчица в тяжёлый период жизни (любимый отец смертельно болен) открывает для себя бёрдвотчинг. Год она проводит в наблюдениях за птицами большого города и размышлениях о себе, современном человеке и социальных связях разного порядка. Печальное и тёплое эссе.

🍄Лонг Литт Вун «Путь через лес. О грибах и скорби» @admarginem
Переживая потерю мужа, антрополог отправляется в норвежский лес побродить и подумать о жизни. В результате она пишет эту книгу и становится членом Норвежской микологической ассоциации. «Путь через лес» - книга тихая, как и грибная «охота». В ней размышления о жизни и взаимоотношениях людей и грибов, опасности и радости грибных мест, проживание скорби и рецепты (не только грибных блюд)

🌺Оливия Лэнг «Сад против времени. В поисках рая для всех» @admarginem
Во время коронавируса Лэнг покупает домик в деревне, то есть дом с историей и садом в Саффолке. Она начинает восстанавливать сад и осмысляет концепт сада с исторической, культурной, экономической и других точек зрения. Постепенно оказывается, что сад противостоит всем опасностям: войне, смерти, времени, рабовладению, разрушению, выгоранию etc.

🕸Тони Лашден «Чорны лес» @papiermachepress
Сборник рассказов, который я точно буду ещё раз перечитывать, но мало что могу о нём сказать. Это художественные тексты, основанные на глубоких личных переживаниях автора. Трагическая беларуская современность и беларуская же природа как источник силы. Здесь земля реально Мать, то укрывающая от врага, то собственнически удерживающая детей в своих пределах. Магическое, мифологическое, ультрасовременное художественное высказывание.

🦭Эбби Джини «Хранители света» @foliant_adult
Это триллер, но в подборке он уместен. Главная героиня Миранда с трудом добилась гранта, который позволяет ей пожить на Фараллоновых островах. На скалистом острове люди – гости, и их всего шесть, хозяйничают здесь морские животные и птицы. Год, как и книга, делится на сезоны: акул, китов, ластоногих и птиц. Миранда пытается ужиться с неприятными учёными и сделать лучшие снимки живой природы, а также пишет письма давно умершей матери и становится свидетельницей преступления/или жертвой/или преступницей…

#подборка_куплевацкой

Без особого плана прочла в этом году три книги про девушек и Башкортостан.
«Аул» Асии Арслановой мне очень понравился, там и исторический контекст, и сестринство, и фольклор.
«Коза торопится в лес» Эльзы Гильдиной тоже понравилась, ироничным взглядом на лихие 90-ые и очаровательной дуболомностью героини.

«Тамук» Гюльназ Лежневой я прям ждала и вынуждена вспомнить слова классика нашего, Аршавина: «то, что мы не оправдали ваши ожидания – это не наши проблемы. Это ваши проблемы».
В книгу вошли роман «Тамук» и повесть «Ляйсан». Объём, круг проблем, глубина раскрытия характеров и мотивации персонажей в текстах почти одинаковы.
Если коротко, то: девочка из башкирской глубинки сталкивается с нетривиальными проблемами и справляется с ними при помощи магии (ну как, магии, неведомой фигни, скорее).

«Тамук» начинается с того, что в какой-то медвежий угол, в дом на окраине деревни, подбрасывают младенца. Золотые волосы девочки Наили «тихо звенят на ветру», а при себе имеется медальон в виде трёхлапого льва. Девочку воспитывает бабка Янбике, толковая, домовитая, любящая. А другие Тамукчане бабку и Наилю терпеть не могут, зовут их убырами, а потом и вовсе…Но это сами почитаете.
Параллельно с историей сиротки идут главы, пересказывающие башкирский эпос про Урал-батыра. И единственное, что я могу придумать в качестве причины книгу кому-то презентовать, это желание познакомить современных подростков с народным эпосом. Вроде как подсунуть фантастический триллер про современную девочку, а там сплошной Урал-батыр, вдруг молодой читатель не сразу заметит.
Автор, кажется, использовала все инструменты, чтобы устроить экшен, но что-то пошло не так. Буквально всё в романе мне показалось недостоверным. И я говорю не об отсутствии реалистичности, я понимаю, что книга не равна жизни. Я говорю именно о достоверности в рамках художественного текста, который создаёт автор.

«Тамук» - некая временная петля и – по совместительству – параллельная реальность, куда провалились все «нехорошие» потомки всех «нехороших» героев эпоса об Урал-батыре. Или что-то типа того. Не понятно, как конкретно это проклятое место появилось (хотя автор пыталась что-то на эту тему сказать), почему оно живёт по законам более или менее современного мира, какое там время (вроде и надпись «лох» на доме имеется, а детей в школу чуть ли не политруки собирают)?

🤓В одной из сцен девочка, выросшая в башкирской деревне, говорит мальчику, выросшему в башкирской деревне, что, оказывается, есть не только собаки, но и волки. Мальчик не верит, ибо никогда такого не слыхал.
🤓Наиля чувствует от людей гнилостный (трупный?) запах, все воняют, кроме бабушки, которая её приютила. Позже мы выясняем, что все в деревне не совсем люди (но не очень понимаем, кто они тогда?) И тут есть интересный момент: в Тамуке есть мулла (от него тоже воняет), есть верующие люди, проводящие, например, свадебный обряд (и от них воняет)… Получается, мусульмане и христиане в Тамуке – нечисть? Только язычница Янбике – чистая и праведная. Что ж.
🤓Когда Наиля таки попадает в настоящий мир (где живут герои эпоса Урал-батыр), её там радостно встречают, ведь она должна спасти мир. А ещё хотят, чтобы Наиля научила их печь разное из муки, как научила её Янбике. А вместо того, чтобы объяснить, откуда население параллельного мира/времени узнало об этих вкусностях, как поняли, что им такое надо, и где смогли раздобыть всё необходимое, автор пишет: «Оставалось загадкой, откуда эти люди, звавшие себя дикарями, знали, что и как происходит в Тамуке. Оставалось загадкой, как и где удалось раздобыть им муки, дрожжей, соды, соли и сахара».
Очень удобно всё это и многое другое в романе оставалось загадкой.

Про «Ляйсан» подробно писать не буду, там тоже много вопросов.
Мне кажется, «Тамук» вполне можно предлагать «широкому кругу читателей», особенно, если круг оказался в ситуации ожидания: в больнице, в поезде, в очереди на получение муниципального жилья… Скоротать время, почитать что-то нетривиальное, расширить представление о современной русскоязычной прозе, а, может, и полюбить книгу.

#читаеткуплевацкая

На этом фото то, без чего я не смогу жить. Без книг, конечно, какое-то время продержусь (но кукушка отлетит в далёкие дали), а без инсулина не проживу и сутки.
Я говорю об этом, потому что сегодня Всемирный день борьбы с диабетом. Обеспеченность людей с диабетом необходимыми медикаментами и расходниками (тест-полоски, иглы, суточные мониторинги) в РФ сегодня, мягко говоря, ниже необходимой. Две коробочки, которые на этом фото, я купила благодаря донатам. Ультракороткий Хумалог вообще в РФ уже не достать, я, кажется, последнюю упаковку урвала.
Моему диабету 25 лет, менять инсулины каждый месяц при таком стаже заболевания опасно. Поэтому я буду стараться и дальше добывать инсулин того торгового наименования (пардон за канцелярщину), к которому привык мой организм.
Спасибо всем, кто поддерживает меня и этот канал! ❤️

3 года назад я дала интервью своим коллегами, если интересно, гляньте: https://youtu.be/JuwnQJ9hckg?si=LP5mdIoYJ3imUGMc

Я в финале. Литблог. Опять и снова, так сказать. У нас с друзьями есть традиция: каждый год, во время зимнего нонфика, мы отмечаем мой очередной... поход в баню... пролёт в премии «Литблог». Всё чего-то жюри не хватает в моём канале. Возможно (а почему нет?), они просто решили сделать меня маскотом премии))) типа, «Куплевацкая, конечно, не победит, но в финале ей надо быть обязательно!»
Да, приятно быть в финале, но уже и победить хочется.
Спасибо тем, кто меня номинирует, помогает выйти в финал и ставит высокие баллы в основном конкурсе