Инъекция психоанализа

Психика есть, возможно, самый труднодоступный объект познания, поскольку она же сама вынуждена служить и инструментом исследования объекта. Этот вечный статус terra incognita и пугает, и завораживает. Аналитики за сто с лишним лет так и не пришли к согласию по поводу факторов терапевтического воздействия на личность. Что излечивает пациента: глубокая проработка прошлого, интерпретации, модифицирующие Супер-Эго, по Стрэйчи, новое начало и возобновленное развитие по Балинту, или что-то иное? Почему результатов добиваются представители групп, стоящих на столь разных концептуальных опорах? Логично предположить, что действенность психоанализа состоит не только в этих факторах, но и в чем-то, лежащем за рамками нынешних теоретических представлений.
Ужесточая эти рамки, мы ограничиваем возможность познания и целительного влияния. Мне нередко приходилось слышать фразу «Это хороший психотерапевтический шаг, но он неаналитичен». Такие замечания справедливы, если мы стремимся к аналитической идентичности, рассматривая свое поле деятельности лишь изнутри. Может ли подлинная идентичность базироваться на изоляции от смежных наук, течений, взглядов, на запрете сомневаться? С моей точки зрения, это будет идентичность шизофреника, замкнувшегося в своей субъективности. Свобода спорить о сценариях разрешения эдипова конфликта без права усомниться в самом существовании этого конфликта — свобода птицы в пределах клетки. Обретение идентичности в отрыве от окружающей действительности очень легко, но невозможно.
Мы не владеем истиной в последней инстанции ни по какому теоретическому либо практическому вопросу: у нас есть только набор объясняющих конструкций и созданных обучением и опытом представлений о том, «как должно быть». Никакая теория не может являться истиной. Уже поэтому наивно предполагать, что кто-то вправе претендовать на знание психики. И здесь вновь приходится вспомнить о субъективности аналитического познания, и о том, что психоанализ не открывает реальность, а создает ее.
Вот как описывает психоаналитический процесс Урбан Вестин:
«...клиническая ситуация, которую мы организуем, приводит к запутыванию той реальности, которую мы пытаемся наблюдать и понимать. В том взаимодействии, в которое приглашает нас аналитическая ситуация, психические реальности аналитика и пациента неизбежно проникают друг в друга. Вследствие неуверенности в том, кому принадлежит тот или этот вклад, какой клинический факт реален, а какой иллюзорен, развивается фундаментальная и в то же время плодотворная неопределенность (курсив мой. — Д. Р.). Что требуется от аналитика, чтобы выдержать эту ситуацию непоследовательности? Цитируя рекламу на радио: "Включайся — настраивайся — оставайся с нами"... Наша задача состоит в том, чтобы защищать неопределенность психоаналитической ситуации, доверять тому, что мы понимаем и знаем, но также уважать то, что мы не понимаем и не знаем, когда пациенты открывают нам свою психическую реальность... Без непонимания нет места для развития внутреннего мира пациента. Сохранение неопределенности придает аналитическому процессу качество
"игры". Поддерживать эту неуверенность и неопределенность сложно, болезненно... но необходимо, чтобы психика могла развиваться в психоаналитическом процессе» (Вестин, 2009. С. 32-33).
Добавлю, что и существующая реальность не всегда укладыва-ется в теорию. Знание теории позволяет психотерапевту поставить пациенту некий диагноз, но и при абсолютно одинаковом диагнозе не существует двух одинаковых пациентов. По сути, только начав клиническую практику, я смог в полной мере убедиться, насколько все люди различны. И теоретические построения должны всякий раз возникать заново, а не быть чем-то вроде прокрустова ложа для разных людей, не быть заранее обусловленными. Возможно, нечто в этом духе имел в виду Юнг, когда советовал своим ученикам: прочтите всё, что можете, о сновидениях, но забудьте всё, когда станете интерпретировать сон пациента.

Разговор с супервизором, или дорога в Авиньон / Д.С. Рождественский. — Ижевск: ERGO, 2023. — 192 с. — (Серия «Линии психоанализа»).

www.group-telegram.com/us/LapsychanalyseNietzsche.com/10842

44 viewsFeb 28 at 23:37

Психика есть, возможно, самый труднодоступный объект познания, поскольку она же сама вынуждена служить и инструментом исследования объекта. Этот вечный статус terra incognita и пугает, и завораживает. Аналитики за сто с лишним лет так и не пришли к согласию по поводу факторов терапевтического воздействия на личность. Что излечивает пациента: глубокая проработка прошлого, интерпретации, модифицирующие Супер-Эго, по Стрэйчи, новое начало и возобновленное развитие по Балинту, или что-то иное? Почему результатов добиваются представители групп, стоящих на столь разных концептуальных опорах? Логично предположить, что действенность психоанализа состоит не только в этих факторах, но и в чем-то, лежащем за рамками нынешних теоретических представлений.
Ужесточая эти рамки, мы ограничиваем возможность познания и целительного влияния. Мне нередко приходилось слышать фразу «Это хороший психотерапевтический шаг, но он неаналитичен». Такие замечания справедливы, если мы стремимся к аналитической идентичности, рассматривая свое поле деятельности лишь изнутри. Может ли подлинная идентичность базироваться на изоляции от смежных наук, течений, взглядов, на запрете сомневаться? С моей точки зрения, это будет идентичность шизофреника, замкнувшегося в своей субъективности. Свобода спорить о сценариях разрешения эдипова конфликта без права усомниться в самом существовании этого конфликта — свобода птицы в пределах клетки. Обретение идентичности в отрыве от окружающей действительности очень легко, но невозможно.
Мы не владеем истиной в последней инстанции ни по какому теоретическому либо практическому вопросу: у нас есть только набор объясняющих конструкций и созданных обучением и опытом представлений о том, «как должно быть». Никакая теория не может являться истиной. Уже поэтому наивно предполагать, что кто-то вправе претендовать на знание психики. И здесь вновь приходится вспомнить о субъективности аналитического познания, и о том, что психоанализ не открывает реальность, а создает ее.
Вот как описывает психоаналитический процесс Урбан Вестин:
«...клиническая ситуация, которую мы организуем, приводит к запутыванию той реальности, которую мы пытаемся наблюдать и понимать. В том взаимодействии, в которое приглашает нас аналитическая ситуация, психические реальности аналитика и пациента неизбежно проникают друг в друга. Вследствие неуверенности в том, кому принадлежит тот или этот вклад, какой клинический факт реален, а какой иллюзорен, развивается фундаментальная и в то же время плодотворная неопределенность (курсив мой. — Д. Р.). Что требуется от аналитика, чтобы выдержать эту ситуацию непоследовательности? Цитируя рекламу на радио: "Включайся — настраивайся — оставайся с нами"... Наша задача состоит в том, чтобы защищать неопределенность психоаналитической ситуации, доверять тому, что мы понимаем и знаем, но также уважать то, что мы не понимаем и не знаем, когда пациенты открывают нам свою психическую реальность... Без непонимания нет места для развития внутреннего мира пациента. Сохранение неопределенности придает аналитическому процессу качество
"игры". Поддерживать эту неуверенность и неопределенность сложно, болезненно... но необходимо, чтобы психика могла развиваться в психоаналитическом процессе» (Вестин, 2009. С. 32-33).
Добавлю, что и существующая реальность не всегда укладыва-ется в теорию. Знание теории позволяет психотерапевту поставить пациенту некий диагноз, но и при абсолютно одинаковом диагнозе не существует двух одинаковых пациентов. По сути, только начав клиническую практику, я смог в полной мере убедиться, насколько все люди различны. И теоретические построения должны всякий раз возникать заново, а не быть чем-то вроде прокрустова ложа для разных людей, не быть заранее обусловленными. Возможно, нечто в этом духе имел в виду Юнг, когда советовал своим ученикам: прочтите всё, что можете, о сновидениях, но забудьте всё, когда станете интерпретировать сон пациента.

Разговор с супервизором, или дорога в Авиньон / Д.С. Рождественский. — Ижевск: ERGO, 2023. — 192 с. — (Серия «Линии психоанализа»).

BY Инъекция психоанализа