БЖ. Итальянец

По вечерам, словно мания,
Ко мне приходит рядовой Марио.
Рядовой Марио из шестой штрафной
Возращается с неба на путь земной.
И говорит, смеясь из последних жил:
"Братан, слышь, а ведь ты-то жив".

Жив благодаря Христу и Ахурамазде.
Жив, потому что меня позывной Мастер
На должности медика (ибо врачи все двести),
Кормит цифраном. Жив, спасибо невесте,
Чокнутой дуре, без чувства страха...
Жив, погоди, старуха, уймись, плаха.

А Марио (он - хохол, похожий на итальянца)
Приходит снова и снова, чтоб посмеяться.
И повторяет, помнишь, как мы живыми
Решили в плен не сдаваться: ведь рядовые
Штрафной роты, как нас ни юзай,
В плен не сдаются,
никогда не сдаются.

Они ходят с гранатами в рюкзаке.
Не река, а лава, пульсируя на руке,
Делает их бессмертными божествами,
Такими же, как апостолы или свами,
Кои за землю свою и за мир в ответе.
Рядовые шестой штрафной - взрослые дети.

А Марио говорит, отдохнув немножко.
Помнишь, он говорит, как прибилась кошка -
Тощая, чёрная, юркая, как юла,
Приблудилась в окопы, видимо, от хохла.
И вынесла миномёты, хотя и маленькая...
И уходит с рассветом мой друг Марио.

И золотится над его головою нимб,
И эта смешная кошка идёт за ним.

24 сентября 2024 г.

Фото моë.
Модель: художник Игорь Мирошниченко

Авиация ВКС России наносит авиаудары по Запорожской области .

Наносится авиаудар по городу Запорожье.

БЖ. Сон Нефертити

И снится мне по болезни сон:
Будто едем мы по Большой Дороге
Вне пространств и времён.
И нет ничего, кроме Общего Сердца.
Нет боевых колесниц, щитов и знамён.
Кончились наши и бандерлоги.
Моей Империи нет и Небесной Сербии
Твоей - нет на земле догоревшей тоже.

Это - Конец Истории. Шпенглер, Боже,
Какая знакомая с детства книга...
Ничего не бытийствует, кроме мига,
Когда едем мы по Большой Дороге,
И вдали - лишь свет от кусков безногих.
И нет ничего более: это ж - сон.

И мы лежим плотненько друг на друге,
Летаргически спим на заднем сиденье:
Полутрупы, полукумиры, полугерои,
Полуапостолы, полупоруганные,
И нет у нас ничего, кроме денег
На суп и стейк с кровию на второе.
В крайнем случае, - на двойное вино...
Мы едем - и нам уже всё равно.

Это и есть - ритуальный священный дар:
Святая София, земная сестра Иштар
Соединяет наши тело в святой
Союз познания с пустотой.
В виртуальное тело космоса,
Соединённое в чистом оргазме
Творенья из Хаоса, силы Логоса,
Случайной машины на бензине и газе.
Нас никто не видел вживую:
Нас вообще-то не существует.

С детства учит дурак любой:
Бог, - повторяй это, - Бог - любовь.
Любовь на вечность имеет право
По детской неосторожности.
Нам не дали такой возможности,
Потому что вечная слава
Тех, ради кого мы умерли,
Приходит к нам ночью мумией
Египетского последнего фараона...
Какие мы, милый, с тобою сонные,
Со своими свершениями и обидами.
Мы врастаем в людей пирамидами
Последнего черного солнца, о, Эхнатон!
И это - мой сон,
Ничего страшного, просто - сон.

24 сентября 2024 г.

Вы чего, господин, а? Зачем такое говорите?

Здоровья вам и долгой успешной работы, дорогой Владимир Владимирович.

Всё будет хорошо. Вы всем нравитесь, Вы - красивый мужчина и хороший умный человек. Еще и Весы. Я - тоже.

Дай Вам Бог много русских 🇷🇺 сил.

Не менее интересно было бы посмотреть блиндаж для рядовых.

https://www.group-telegram.com/OstashkoNews/153809

Блиндаж Олега Викторовича на ЛБС.

БЖ. Станиславский

Памяти Великого Режиссёра
посвящается

Феллини. Романтика.
Принцы и дожи.
Мы - не просто бойцы.
Мы - художники.
Ни один не упадет пазл с лица.
Бери и держи мхатовскую
(Цветаевское тире,
Анна Ахматова,
Начало блюза, скромное "ре")
Паузу.

То, что мы делаем, - это грубо.
То, что мы делаем, - это чудо.
В пьесе есть Иешуа.
Есть Иуда.
В пьесе есть место для трупа.

Есть для чеховского ружья.
Как люблю вас, друзья,
Я.
Всего лишь - артистка - я.
Лучшая режиссура.
Армагеддон.
Мы - те, кто несет ответственность
Среди мирного Освенцима

За древнерусский стон
Из купольных синий линий...

Давай, работай, Феллини.

24 сентября 2024 г.

Семен Пегов предоставил последнее интервью Гудвина и подтвердил то, о чем я говорить не уполномочена.

БЖ. После Бродского

Пуля в лоб всегда ножа милее в спину.
Мезозой обычно круче постмодерна.

Мы, оглядываясь, видим лишь руины:
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Я, конечно, ни на что не жажду права:
Не жена, не дядя с корочкой из МУРа.
Мы, оглядываясь, видим лишь подставы,
Подносимые как жертвенность и мудрость.

Сборы, сбои: так допрашивать на бражке,
Обнаруживая нож в мешке наспинном.
Мы, оглядываясь видим лишь оттяжки.
Магомет профукал горы на равнинах.

Как сказал мне молодой наивный опер,
Скоро сбудется мечта Маккивелли.
Мы, оглядываясь, видим только опий,
Только опий да окурки на постели.

Вот и комната, от потолка до пола,
Где Есенин текст читает Уметурман.
Мы, оглядываясь, видим лишь приколы.
У поп-арта поднялась температура.

По Москве шагает вечность. Шаг упругий.
Камень сердца разъедает горькой плешью.

Мы, оглядываясь, видим лишь друг друга:
Взгляд, естественно двойной... Двойной, ослепший.

25 сентября 2024 г.
Фото моё.

О чувстве времени.

В Питере можно опоздать на встречу на десять дней и в принципе ок, норм: в том мифическом времени, где никто никуда не спешит, особо не заметят.

А Москве десять минут приравнены к десяти годам лишения свободы. И с тобой не будут церемониться. Даже "доброе утро" не всегда пишут. Пишут: "На &0.30, там-то". И если тебя нет в 10.40, могут написать: "Евгения, а вы там, часом, не офигели?"

И мне это нравится. Я так понимаю. А когда начинают издалека и говорят уклончиво, я начинаю нервничать и не знаю, залепить дуло или нет. Мне лучше прямо).

Дорогая моя Москва

Не хочу подводить итоги раньше времени, но, похоже, моя миссия в Москве окончена. Запущена определенная система, о резонансах работы которой я, возможно, даже не узнаю. Мой долг выполнен. Делать здесь больше нечего. Всё остальное я могу наблюдать, будучи и в Питере, в качестве плода, в том числа, и своих скромных усилий.

Конечно, безумно жаль расставаться с Москвой. Я по духу больше москвичка, чем петербурженка, Москва напоминает Киев, но она лучше. Мне как раз по душе, что она быстрая, торговая, простая и древняя. Я себя здесь чувствую, как рыба в воде, а не, как восхищенный турист. Я здесь не любуюсь, а просто живу и дышу.

Но увы. Москва могла стать еще одной флуктуацией - альтернативной веткой моей жизни. Яркой, полнокровной, любовной, свежей. В Питере у меня все упаковано в один гранит: дом, столовая, работа в академии, комната со старым шкафом, скелеты, уже не в шкафу, всё под рукой. Всё родное, удобное и... невыносимое. Фронт спасал от этого трогательного любимого отчаянного однообразия, надёжного и ужасного одновременно.

В Москве всё - пугающее, бодрящее, чувственное, как хороший секс. Москва - Дева, это вечный первый раз, причем, удачный. Москва научила меня не верить слезам, оперативной работе, следить за информпотоком, не опаздывать (здесь десять минут смерти подобны), смотреть боковым зрением, регулировать тремор и много еще чего. Не знаю, пригодятся ли эти навыки в будущем, но я стала очень худой (35-40 кг, XS, XXS) и, как ни странно, выносливой.

Я бы осталась здесь, если бы сама Москва и мои близкие чуть больше пошли навстречу и помогли прыгнуть в открытое плавание. Москва - реальная, Питер - символический. Москва - поэзия, Питер - филология. Москва - без смазки, Питер благоухает кремами.

Но не мне решать за других.

Пока же у меня есть железный повод немного еще остаться: зубной врач, оплаченная до конца месяца комната и слабая надежда довершить то первое дело, ради которого после фронта я здесь упала, в чем была, в камуфле. Как всегда на Руси, мое частное дело оказалось частью чего-то важного и большого, что выше моего эгоизма и чему надо служить.

Только в Москве можно начинать с нуля. Приехать смердом и за месяц добраться до Госдумы, например... Это потом я обросла горой модных тряпок, дареных и купленных, наполовину оставленных по прежним комнатам, где я вполне стала Набоковым, любящим гостиницы.

Кстати, я очень изменилась внешне. Потом, когда будет можно, покажу. И я вела себя образцово, я сделала всё, как велит долг, в этом я уверена.

Наконец-то я подобрала слово.

Москва - своя. Вот, своя в доску.

Здесь по пьяни можно обратиться "батя" к человеку очень высокого чина (потому что ты, например, за него молился Иверской Божией Матери, но стыдно такое сказать), а на завтра - тебе ничего не будет.

Дистанции сокращены, церемонии удалены.

Вот это, конечно, нравится таким людям, как я, даже говорить не о чем.

Да, и шлют здесь тоже прямо, а не: "Отчего вы ничего не едите?"

#ДелоГудвина

2 поста руководителя Координационного Центра Помощи Новороссии о происходящем.

https://www.group-telegram.com/akela_zavtra/85

https://www.group-telegram.com/akela_zavtra/86

👆👆👆

Группа 25/17 только сегодня рассказала. Я и не знал.
Ах, Юрий Юлианыч.

Сообщают о взрывах в городе Краматорск Донецкой Народной Республики (пока ещё подконтрольная ВСУ территория).