В последние недели в основном занята чтением и обдумыванием чужих больших текстов, поэтому не хватает ни сил, ни времени произвести свой — хоть сколько-нибудь внятный — маленький. Воспользуюсь этой ситуацией, чтобы немногословно упомянуть фильмы, от просмотра которых в последние месяцы было драйвово, кайфово, очень хорошо.

Дом у дороги
— описываю его друзьям как бутылочку Короны, распитую на свежем воздухе в очень жаркий день. Неидиллическая побережная Флорида — штат с не очень востребованной, но отчетливой иконографией. Бар возле моря — мечта. Если боевики о мужчинах с проблемами в стиле Голливуда 70х-90х не интересны, сюжет можно спокойно исключить из восприятия и просто смотреть на улыбающегося Джейка Джилленхола.

Проблемная
— Тильда Суинтон гениально воплощает уже третий за год женский образ, который кажется мне непереносимо раздражающим (до этого были героини Эммы Стоун из сериала Проклятие и Сандры Хюллер из Зоны интересов) — требовательная и капризная интеллектуалка средних лет, у которой все валится из рук на чужие плечи. Проблемная — кафкианская история с хорошим финалом, трогательный, но не слащавый фильм с главным героем (он же режиссер -- Хулио Торрес!), неуловимо напоминающим хрупкой неуверенностью Нейтана Филдера. Рождается новый типаж.

Претенденты
— не поклонница Гуаданьино, но уж очень круто сваренным получился новый фильм. Полностью построен на принципе фотогении — актерской (хочу больше фильмов с Джошем О`Коннором), визуальной (теннис в слоу мо выразителен, как в фильмах 1920-х) и звуковой. Совершенно потрясающий саундтрек написали Трент Резнор и Аттикус Росс, мастера триллерного звука, постоянно работающие с Финчером. Даже будь все остальное в фильме провальным, его одного хватило бы для опоры.

У меня в жизни по-прежнему ничего, кроме бесконечных дипломов, отзывов, визуальных исследований, пар, защит и консультаций, так что даже на нового Хон Сан-су не сходить (а вы сходите), поэтому порекомендую несколько ближайших мероприятий, которые хочу, но не могу посетить.

Во-первых, завтра к 19.30 в Дом кино приедет Николай Изволов и будет рассказывать о реставрациях Вертова, а еще показывать новую (восстановленную) версию Человека с киноаппаратом и свой собственный док о работе в архивах. Билеты здесь.

Во-вторых, 4 июня в 17.00 студенты Смольного проводят показ лучших фильмов фестиваля SmolShorts на Новой сцене Александринки. Ждут любителей всего экспериментального — анимации, документалистики, видео. Регистрация здесь.

В-третьих, уже на следующий день — 5 июня в 20.00 — Ди (по которой я очень соскучилась, потому что сто лет ее не видела) бесплатно показывает в Доме кино Мешок без дна (2017). Можно посмотреть Хамдамова на большом экране — без билетов, без регистраций.

Наконец, 12 июня в 19.00 дорогая Вася (по которой я тоже очень соскучилась) будет рассказывать о... чем бы вы думали... о... кинодекорациях. Точнее — проводить воображаемую и немножко реальную экскурсию по складам Мосфильма и Ленфильма. Подробнее и внятнее описано тут, и билеты уже продаются в разделе расписание.

Вот, сходите, пожалуйста, куда-нибудь, а потом мне расскажите.

Я так долго планировала, как напишу этот пост, что, когда приходит время его публиковать, чувствую растерянность. Но все же.

Сегодня защитился очень важный для меня выпуск смольнинских бакалавров. Их учеба закончена, и теперь можно объявить, что с ними ухожу и я: это был мой последний семестр в Смольном, на факультете свободных искусств и наук, где я в разных качествах (вольнослушательница — магистрантка — человек, мечтающий вернуться обратно и настойчиво ошивающийся возле факультета, — преподавательница) провела 9 лет.

Хотя причины ухода очевидны, я все еще иногда слышу вопрос почему, так что давайте сначала про это. Но кратко, метафорой. Поначалу я была готова работать в Смольном буквально за идею, на любых условиях, потому что настолько любила это место, что мне хотелось просто быть там, что бы ни случилось. Это никогда не было работой, это было чем-то смыслообразующим. Ситуация, где я могу захотеть покинуть это место по собственному желанию, еще несколько лет назад казалась непредставимой, но в последние полтора года она, напротив, превратилась в очевидную перспективу. Непереносимо наблюдать, как что-то, что ты любишь всем сердцем, хладнокровно и намеренно увечат — отсекают этому телу сначала пальцы, потом руки, ноги, голову, — а ты не просто не можешь ничего с этим сделать, но еще и своим присутствием как будто удостоверяешь: все, мол, в порядке, ничего особо не изменилось.

Тогда возникает другой вопрос: а почему уходишь только сейчас, не год, не полтора назад? И на это у меня тоже есть конкретный ответ: дело в ребятах, который выпустились сегодня. Я давно решила, что уйду вместе с ними.

С нашего знакомства началось мое преподавание: и для них, и для меня это был первый год. Я тогда ужасно волновалась, что они меня не примут. Не имела понятия, как работать с первым курсом, боялась оказаться недостаточно профессиональной, опасалась, что занятия их разочаруют, и они откажутся от идеи идти на Кино и видео. Но на этом курсе оказались не просто самые талантливые, но самые чуткие, прекрасные ребята, которых я тогда раз и навсегда полюбила всем сердцем. Там были и другие студенты, ставшие мне впоследствии близкими, а кто-то из нынешних выпускников стал родным чуть позднее, но работать тогда первый раз с первым курсом — правда, какой-то особый случай. Как будто если у вас на этом этапе случается человеческий мэтч, вы его точно пронесете дальше вплоть до конца учебы.

Спустя год мы почти тем же составом встретились уже на другом курсе. Ранние февральские дни — очень веселая первая пара, полная предвкушений. Но уже через две недели стало понятно, что именно этот курс перетряхнет основательнее всего: их некогда общая траектория начала на глазах рассыпаться, через слезы, через боль, через одну большую и много маленьких личных трагедий. Кто-то уехал — сразу или чуть позже, кто-то ушел в академ, чтоб спокойно подумать, что делать дальше, но кто-то остался — сначала тосковал, а потом наполнился силами, вырастил новые связи на месте порушенных. Я наблюдала за этим, старалась держаться и поддержать, помочь советом, но внутри, конечно, мучилась от каждого отъезда: как будто с этими ребятами уезжала надежда, что когда-нибудь все будет, как раньше. Но тогда же решила, что до конца учебы буду с теми, кто остался, и в память о тех, кто уехал, — с любовью к тем и другим.

Конечно, даже сейчас, доработав до этой точки, все равно тяжело расставаться. Несмотря на сознательные попытки сепарироваться и больше не прикипать так сильно, люди, с которыми хочется дальше идти, не иссякают: все так же предлагают пойти в сад в перерыве, сопровождают в гончарный клуб, забегают к тебе на пары, которые уже слушали. В стенах Смольного по-прежнему остаются те, кого я очень люблю, ради кого стоило бы остаться. Как сказал один мой коллега: всякий раз, как хочу уйти, что-то останавливает. Все так. Но когда-нибудь уйти все-таки нужно. Тем более, стены ведь проницаемы.