Наши подписчики, путешествующие по Японии, прислали маленький фотоотчет о магазине Kitazawa Books, в Токио, специализирующемся на английских книжках. Там можно, например, прикупить книгу с автографом Рэя Брэдбери. Рядом с магазином развалы букинистов.
15 марта 1937 года в «Известиях» выходит заметка Льва Шейнина «Явка с повинной».
В ней репортёр и следователь Шейнин пишет о воре, который взялся за ум и является с повинной.
Послание Кости Графа к ворам: «Товарищи преступники, живущие ещё в условиях улицы! Посмотрите, что для нас делает советская власть. Неужели мы не можем понять, что от нас требуется? Поймите, наконец, что нам протягивает Советский Союз пролетарскую руку и желает вытащить нас из помойной ямы. Бросьте сомнения и недоверие. Следуйте нашему примеру. Беритесь за работу и перестаньте воровать. Все равно из воровства ничего хорошего не выйдет. Не позорьте нашу родину. Будьте ее достойными сыновьями».
Покаявшись, Костя отбыл в арктическую экспедицию Отто Юльевича Шмидта (по образованию Костя был топографом). Но на Чукотке его арестовали за письмо о произволе, творившемся в тех краях, признали троцкистом. Он получил 5 лет.
Фото: Костя Граф в центре
Продолжение — в книге «Люди 1930-х годов. Культ и личности». М.: Бослен. 2025.
В ней репортёр и следователь Шейнин пишет о воре, который взялся за ум и является с повинной.
Послание Кости Графа к ворам: «Товарищи преступники, живущие ещё в условиях улицы! Посмотрите, что для нас делает советская власть. Неужели мы не можем понять, что от нас требуется? Поймите, наконец, что нам протягивает Советский Союз пролетарскую руку и желает вытащить нас из помойной ямы. Бросьте сомнения и недоверие. Следуйте нашему примеру. Беритесь за работу и перестаньте воровать. Все равно из воровства ничего хорошего не выйдет. Не позорьте нашу родину. Будьте ее достойными сыновьями».
Покаявшись, Костя отбыл в арктическую экспедицию Отто Юльевича Шмидта (по образованию Костя был топографом). Но на Чукотке его арестовали за письмо о произволе, творившемся в тех краях, признали троцкистом. Он получил 5 лет.
Фото: Костя Граф в центре
Продолжение — в книге «Люди 1930-х годов. Культ и личности». М.: Бослен. 2025.
Венеция: факты, мифы и тайны
Фредерик Лейн. Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы. М.: Центрполиграф. 2025
Фредерик Лейн — авторитетный американский исследователь — посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке.
Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй — уникальной в своем роде благодаря особому местоположению.
Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики.
Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
Фредерик Лейн. Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы. М.: Центрполиграф. 2025
Фредерик Лейн — авторитетный американский исследователь — посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке.
Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй — уникальной в своем роде благодаря особому местоположению.
Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики.
Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
22 июня 1941 года. Запись из дневника писателя Аркадия Первенцева
«22 июня 1941 г. Переделкино
Сегодня в 10 часов утра я лежал, страдая от ишиаса, на кровати. Верочка у окна читала Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня». Во двор дачи один за одним прошли Нина Кирилловна, бухгалтер Дома творчества, Юрий Либединский и его жена. Через несколько минут к нам без стука врывается Павел Филиппович Нилин в голубом халате и с серым лицом.
— Мы воюем с Германией. Была речь по радио Молотова...
Он побежал вниз, где уже находились Либединский и другие.
— Немцы бомбили Киев, Каунас, Житомир, Севастополь и другие города...
<...> Тревога была написана на всех лицах. Всё было неожиданно и стремительно страшно. Началось! Великое испытание кровью. Я знал, что такое война, она как бы вернула мне молодость, но потом холод пополз по мне...
<...>Война! Война с противником, победно прошедшим всю Европу. Молотов говорил о Наполеоне. Аналогия с Наполеоном. Но тогда, кроме Отечественной войны, мы вели отступление до Москвы.
Прибежал Шмулевич. Он был расстроен. Мы решили ехать в Москву. Впервые слушали передачу речи т. Молотова. Это документ начала великого испытания Родины. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
В 4 часа пришёл Николай Иванович. Он быстро наладил машину. Подъехали к Дому творчества. Алёша Овчинников уложил матрацы и вещи в эмочку, собирается увозить семью в Москву. Почему? Готовится к призыву. Вышел Оськин. Он едет с нами. С нами едет Паустовский. Он слышал речь Гитлера: «...большевики не выполнили пакт, не возвратили Германии пять линкоров, которые строились на их верфях... я уничтожу это жидовско-коммунистическое государство».
Ничего не напоминает войны. Прохладный день, облачка на голубом прохладном небе, твёрдое чистое шоссе. Мы летим быстро. Вот и Москва. На улицах у магазинов мы видим первые очереди. В остальном — всё по-прежнему. Паустовский сошёл у Киевского. Мы едем на Воровского. Уже группами видны писатели. Оказывается, было собрание, говорили Фадеев, Бредель, Раиса Азарх.
(окончание следует)
«22 июня 1941 г. Переделкино
Сегодня в 10 часов утра я лежал, страдая от ишиаса, на кровати. Верочка у окна читала Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня». Во двор дачи один за одним прошли Нина Кирилловна, бухгалтер Дома творчества, Юрий Либединский и его жена. Через несколько минут к нам без стука врывается Павел Филиппович Нилин в голубом халате и с серым лицом.
— Мы воюем с Германией. Была речь по радио Молотова...
Он побежал вниз, где уже находились Либединский и другие.
— Немцы бомбили Киев, Каунас, Житомир, Севастополь и другие города...
<...> Тревога была написана на всех лицах. Всё было неожиданно и стремительно страшно. Началось! Великое испытание кровью. Я знал, что такое война, она как бы вернула мне молодость, но потом холод пополз по мне...
<...>Война! Война с противником, победно прошедшим всю Европу. Молотов говорил о Наполеоне. Аналогия с Наполеоном. Но тогда, кроме Отечественной войны, мы вели отступление до Москвы.
Прибежал Шмулевич. Он был расстроен. Мы решили ехать в Москву. Впервые слушали передачу речи т. Молотова. Это документ начала великого испытания Родины. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
В 4 часа пришёл Николай Иванович. Он быстро наладил машину. Подъехали к Дому творчества. Алёша Овчинников уложил матрацы и вещи в эмочку, собирается увозить семью в Москву. Почему? Готовится к призыву. Вышел Оськин. Он едет с нами. С нами едет Паустовский. Он слышал речь Гитлера: «...большевики не выполнили пакт, не возвратили Германии пять линкоров, которые строились на их верфях... я уничтожу это жидовско-коммунистическое государство».
Ничего не напоминает войны. Прохладный день, облачка на голубом прохладном небе, твёрдое чистое шоссе. Мы летим быстро. Вот и Москва. На улицах у магазинов мы видим первые очереди. В остальном — всё по-прежнему. Паустовский сошёл у Киевского. Мы едем на Воровского. Уже группами видны писатели. Оказывается, было собрание, говорили Фадеев, Бредель, Раиса Азарх.
(окончание следует)
22 июня 1941 года. Из дневника Аркадия Первенцева (окончание)
...На улицах уже появились люди в противогазах. Дворники надели тоже противогазы и чистые фартуки. У бензоколонки заряжают бензином санитарные легковые машины. Милиционеры с противогазами.
На Центральном телеграфе полно народа. Жарко. Потно. Оказывается, очереди в сберкассу. Встретили знакомого капитана Г. Б. Он одет под иностранца. Говорю ему: «Что же такое?» Он: «Сейчас сдал Советскому государству 7000 рублей и даю подписку, что до конца войны, до победы не возьму их». Я: «Но нужно сделать это достоянием гласности». Он: «Если они поворотливы, сделают выводы». Адресовалось работникам сберкасс.
Ехали в Переделкино, когда уже блёк день. Надо было засветло добраться до дачи. Шли красноармейцы, молча, с касками на походных ранцах, с привинченными штыками. Верочка заплакала. Ребята шли молодые, белозубые.
По Можайке везут укрытые чехлами зенитные четверные пулемёты. На грузовиках-трёхосках — ящики с патронами. На ящиках — свежие клейма. Везде много праздного народа. Весело. Много пьяных. Это уже возмутительно.
Дома завесили окна. Шмулевич пришёл с женой и ребёнком. Он выпил. Ему, видно, тяжело. Жадно узнаёт новости. Новостей мало, но все ждут и впитывают всё, как губки. <...>
Спустились к Нилиным. Павел Филиппович едет военным корреспондентом от «Правды» в Киев, на фронт. Уже получил сапоги. Вылетает сегодня ночью. Завидую! Я не могу выехать из-за своей страшной болезни. <...>
Сегодня все ожидают налёта на Москву. Есть уверенность, что этого не произойдёт. Народ сплачивается для борьбы. Мы вступили в страшную, отчаянную войну, в войну, которой не знал мир за всё время своего существования.
<...> Надеюсь, что всё окончится благополучно. Я уверен в этом. Я верю в разум нашего народа, я верю во всё то, за что мы двадцать лет боролись. Мелкие обиды должны уйти, уйти. Мы должны оборонять своё Отечество! <...>
Ночь. Слышно, как по шоссе с рокотом, как от прибоя, ползут, ползут и ползут танки...»
...На улицах уже появились люди в противогазах. Дворники надели тоже противогазы и чистые фартуки. У бензоколонки заряжают бензином санитарные легковые машины. Милиционеры с противогазами.
На Центральном телеграфе полно народа. Жарко. Потно. Оказывается, очереди в сберкассу. Встретили знакомого капитана Г. Б. Он одет под иностранца. Говорю ему: «Что же такое?» Он: «Сейчас сдал Советскому государству 7000 рублей и даю подписку, что до конца войны, до победы не возьму их». Я: «Но нужно сделать это достоянием гласности». Он: «Если они поворотливы, сделают выводы». Адресовалось работникам сберкасс.
Ехали в Переделкино, когда уже блёк день. Надо было засветло добраться до дачи. Шли красноармейцы, молча, с касками на походных ранцах, с привинченными штыками. Верочка заплакала. Ребята шли молодые, белозубые.
По Можайке везут укрытые чехлами зенитные четверные пулемёты. На грузовиках-трёхосках — ящики с патронами. На ящиках — свежие клейма. Везде много праздного народа. Весело. Много пьяных. Это уже возмутительно.
Дома завесили окна. Шмулевич пришёл с женой и ребёнком. Он выпил. Ему, видно, тяжело. Жадно узнаёт новости. Новостей мало, но все ждут и впитывают всё, как губки. <...>
Спустились к Нилиным. Павел Филиппович едет военным корреспондентом от «Правды» в Киев, на фронт. Уже получил сапоги. Вылетает сегодня ночью. Завидую! Я не могу выехать из-за своей страшной болезни. <...>
Сегодня все ожидают налёта на Москву. Есть уверенность, что этого не произойдёт. Народ сплачивается для борьбы. Мы вступили в страшную, отчаянную войну, в войну, которой не знал мир за всё время своего существования.
<...> Надеюсь, что всё окончится благополучно. Я уверен в этом. Я верю в разум нашего народа, я верю во всё то, за что мы двадцать лет боролись. Мелкие обиды должны уйти, уйти. Мы должны оборонять своё Отечество! <...>
Ночь. Слышно, как по шоссе с рокотом, как от прибоя, ползут, ползут и ползут танки...»
22 июня 1941 года. Из дневника М. М. Пришвина
«Ефимов, механик, сын хозяйки нашей в Глухове, сегодня около двух дня вылез из клети и сказал: — Знаете или не знаете? — И увидев, что не знаю: — Сегодня в 4 утра фашистская Германия… и пр.
И все полетело…
Первое было, это пришло ясное сознание войны как суда народа: дано было почти четверть века готовиться к войне, и вот сейчас окажется, как мы готовились.
<...> Еще думалось, что немцам будет не так легко, что ведь… Одним словом, через несколько дней все будет видно: если наступление немцев будет задержано, то едва ли у них что выйдет, если же…
<...> Вечер пришел солнечный, мы с Лялей гуляли вдоль колосящейся ржи, и она меня убеждала в это время внимательней быть в отношениях, копить свое лучшее, теснее сходиться друг с другом. От этого мало-помалу мне стало приходить сознание, что, может быть, мы стоим у порога такой радости, какой я не мог даже предчувствовать.
Не забыть, что в ночь накануне войны Ляля видела сон и рассказала его мне. Видела она на небе бриллиантовый крест и Пресвятую Богородицу, и все в том значении, что наступил конец чему-то и открывается завеса в иной мир.
Я вспомнил, что у Лескова его «Очарованный странник» кончает пророчеством войны, что человек, живущий сердцем, и непременно должен стать пророком. И так я увидел ясно в Ляле своей очарованного странника».
«Ефимов, механик, сын хозяйки нашей в Глухове, сегодня около двух дня вылез из клети и сказал: — Знаете или не знаете? — И увидев, что не знаю: — Сегодня в 4 утра фашистская Германия… и пр.
И все полетело…
Первое было, это пришло ясное сознание войны как суда народа: дано было почти четверть века готовиться к войне, и вот сейчас окажется, как мы готовились.
<...> Еще думалось, что немцам будет не так легко, что ведь… Одним словом, через несколько дней все будет видно: если наступление немцев будет задержано, то едва ли у них что выйдет, если же…
<...> Вечер пришел солнечный, мы с Лялей гуляли вдоль колосящейся ржи, и она меня убеждала в это время внимательней быть в отношениях, копить свое лучшее, теснее сходиться друг с другом. От этого мало-помалу мне стало приходить сознание, что, может быть, мы стоим у порога такой радости, какой я не мог даже предчувствовать.
Не забыть, что в ночь накануне войны Ляля видела сон и рассказала его мне. Видела она на небе бриллиантовый крест и Пресвятую Богородицу, и все в том значении, что наступил конец чему-то и открывается завеса в иной мир.
Я вспомнил, что у Лескова его «Очарованный странник» кончает пророчеством войны, что человек, живущий сердцем, и непременно должен стать пророком. И так я увидел ясно в Ляле своей очарованного странника».
В Историческом архиве банка Неаполя находится одна из самых больших в мире коллекций банковских документов. В 330 (!) комнатах хранятся банковские документы с 1500-х годов до настоящего времени.
Магия Милорада Павича
Милорад Павич — знаменитый сербский мастер слова, перевернувший представления о том, какой может быть художественная проза.
Его «Хазарский словарь» оказался не только важнейшей книгой магического реализма, вставшей на один уровень с романом «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, но и тем произведением, которое опередило своё время.
Но мало кто знает, что Милорад Павич был не только романистом: он переводил стихи, подарив сербам новый перевод «Евгения Онегина», а начинал свой путь в литературе как поэт.
Впервые на русском мы представляем собрание избранных стихотворений великого писателя: таких же причудливых, таинственных и метафоричных, как и проза Павича.
Сплетающие многовековую историю сербского народа с деталями современности, эти стихотворения — отправные точки всего павичевского творчества, кристаллы, в гранях которых отражаются загадочные сюжеты сербского мастера.
Милорад Павич. Лунный камень. М.: Эксмо, 2025
Милорад Павич — знаменитый сербский мастер слова, перевернувший представления о том, какой может быть художественная проза.
Его «Хазарский словарь» оказался не только важнейшей книгой магического реализма, вставшей на один уровень с романом «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, но и тем произведением, которое опередило своё время.
Но мало кто знает, что Милорад Павич был не только романистом: он переводил стихи, подарив сербам новый перевод «Евгения Онегина», а начинал свой путь в литературе как поэт.
Впервые на русском мы представляем собрание избранных стихотворений великого писателя: таких же причудливых, таинственных и метафоричных, как и проза Павича.
Сплетающие многовековую историю сербского народа с деталями современности, эти стихотворения — отправные точки всего павичевского творчества, кристаллы, в гранях которых отражаются загадочные сюжеты сербского мастера.
Милорад Павич. Лунный камень. М.: Эксмо, 2025
День рождения Анны Ахматовой
Иосиф Бродский
На столетие Анны Ахматовой
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
1989 г.
Иосиф Бродский
На столетие Анны Ахматовой
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
1989 г.
«Литературные среды» в Лектории ВДНХ
25 июня будет прочитана первая лекция в рамках проекта «Литературные среды» на ВДНХ.
Её проведёт доцент кафедры истории русской литературы и журналистики журфака МГУ Егор Владимирович Сартаков.
На лекции «Мёртвые души. Вечно живые» слушатели узнают, как жил и творил Н. В. Гоголь, какими событиями и героями он вдохновлялся, что было во втором томе «Мёртвых душ», в чём духовный смысл поэмы и многое другое.
Вход свободный, требуется предварительная регистрация.
🔗 Подробности и регистрация:
https://www.journ.msu.ru/about/calendar/44114/
🕖 Начало лекции в 19:00
📍 Лекторий павильона «Рабочий и колхозница»
25 июня будет прочитана первая лекция в рамках проекта «Литературные среды» на ВДНХ.
Её проведёт доцент кафедры истории русской литературы и журналистики журфака МГУ Егор Владимирович Сартаков.
На лекции «Мёртвые души. Вечно живые» слушатели узнают, как жил и творил Н. В. Гоголь, какими событиями и героями он вдохновлялся, что было во втором томе «Мёртвых душ», в чём духовный смысл поэмы и многое другое.
Вход свободный, требуется предварительная регистрация.
🔗 Подробности и регистрация:
https://www.journ.msu.ru/about/calendar/44114/
🕖 Начало лекции в 19:00
📍 Лекторий павильона «Рабочий и колхозница»
Вечность в деталях
Елена Васильева. Азбука петербургских некрополей. Корабли, черепа, ангелы. М.: Эксмо, 2025
Богато иллюстрированная книга «Азбука петербургских некрополей» исследует символику и культурное значение различных элементов на надгробиях Санкт-Петербурга.
Вы узнаете, что означают греческие буквы, звезды, виноградные лозы и, конечно, корабли, черепа и ангелы. Каждая буква - новый элемент.
Автор, некрополист со стажем, Елена Васильева призывает рассматривать места захоронений не как нечто страшное и мрачное, а как место, сохраняющие культурное наследие и память о прошлом. Ведь кладбища – это целые архитектурные музеи под открытым небом, способные рассказать нам истории, давно ушедшие в века.
Елена Васильева. Азбука петербургских некрополей. Корабли, черепа, ангелы. М.: Эксмо, 2025
Богато иллюстрированная книга «Азбука петербургских некрополей» исследует символику и культурное значение различных элементов на надгробиях Санкт-Петербурга.
Вы узнаете, что означают греческие буквы, звезды, виноградные лозы и, конечно, корабли, черепа и ангелы. Каждая буква - новый элемент.
Автор, некрополист со стажем, Елена Васильева призывает рассматривать места захоронений не как нечто страшное и мрачное, а как место, сохраняющие культурное наследие и память о прошлом. Ведь кладбища – это целые архитектурные музеи под открытым небом, способные рассказать нам истории, давно ушедшие в века.
Загадка Японии
Лесли Доунер. Япония: Жемчужины истории и культуры. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус. 2025
Как первые японцы оказались на островах? Кто на самом деле стоял за императорами и сёгунами прошлого? Во что верят японцы? Почему более двух столетий Япония была закрыта от внешнего мира? В этой книге, напоминающей увлекательный приключенческий роман, эксперт по японской культуре Лесли Доунер, прожившая в стране более десяти лет, отвечает на множество вопросов.
Вы познакомитесь с царицей-шаманкой Химико, поэтом Басё, художниками Утамаро и Хокусаем и другими знаменитыми японцами — людьми, сделавшими Японию такой, какой мы знаем ее сейчас.
«Эта книга — история маленькой страны на самом краю света, которая сумела избежать колонизации и преодолеть разрушительные последствия Второй мировой войны, причем смогла не только восстановиться, но и достичь успеха и процветания, сохранив свой уникальный характер и культуру» (Лесли Доунер).
Лесли Доунер. Япония: Жемчужины истории и культуры. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус. 2025
Как первые японцы оказались на островах? Кто на самом деле стоял за императорами и сёгунами прошлого? Во что верят японцы? Почему более двух столетий Япония была закрыта от внешнего мира? В этой книге, напоминающей увлекательный приключенческий роман, эксперт по японской культуре Лесли Доунер, прожившая в стране более десяти лет, отвечает на множество вопросов.
Вы познакомитесь с царицей-шаманкой Химико, поэтом Басё, художниками Утамаро и Хокусаем и другими знаменитыми японцами — людьми, сделавшими Японию такой, какой мы знаем ее сейчас.
«Эта книга — история маленькой страны на самом краю света, которая сумела избежать колонизации и преодолеть разрушительные последствия Второй мировой войны, причем смогла не только восстановиться, но и достичь успеха и процветания, сохранив свой уникальный характер и культуру» (Лесли Доунер).
20 июня 1920 года в Москве родился поэт-песенник Владимир Харитонов. Простое перечисление его хитов впечатляет: «В коммунизм великий Сталин нас ведёт», «Взял баян, а вёсла бросил», «Как прекрасен этот мир», «День Победы», «Мой адрес — Советский Союз», «Остановите музыку», «Фотографии любимых» и др.
Воевал, был ранен, потом поступил в МГИМО, но бросил, пошел в Литературный институт, и там отучился всего два года. Написал стихи более чем к тысяче песен. Он знал, о ЧЕМ и КАК писать...
Вопросы детские
Вопросы детские наивны,
Их непосредственность проста:
Растут ли мальчики на ивах
И есть ли папа у кита...
Меня купили в магазине...
Спустя шесть лет примерно знал,
Что я родился и в корзине,
В пеленках прибыл на вокзал.
Была война и голодуха,
И не хватало молока.
Уже улавливало ухо,
Что жизнь на свете не легка.
Мать говорила, утверждая,
Мой утоляя интерес,
Что есть дорога окружная,
Что есть тропинка через лес.
Что поезда идут по рельсам,
Бегут тропинки по земле,
И что отец вернется рейсом
С войны когда-нибудь ко мне...
Но как-то сразу стал я взрослым,
Когда открыл тугой пенал.
И прояснились все вопросы,
Как похоронку прочитал.
Воевал, был ранен, потом поступил в МГИМО, но бросил, пошел в Литературный институт, и там отучился всего два года. Написал стихи более чем к тысяче песен. Он знал, о ЧЕМ и КАК писать...
Вопросы детские
Вопросы детские наивны,
Их непосредственность проста:
Растут ли мальчики на ивах
И есть ли папа у кита...
Меня купили в магазине...
Спустя шесть лет примерно знал,
Что я родился и в корзине,
В пеленках прибыл на вокзал.
Была война и голодуха,
И не хватало молока.
Уже улавливало ухо,
Что жизнь на свете не легка.
Мать говорила, утверждая,
Мой утоляя интерес,
Что есть дорога окружная,
Что есть тропинка через лес.
Что поезда идут по рельсам,
Бегут тропинки по земле,
И что отец вернется рейсом
С войны когда-нибудь ко мне...
Но как-то сразу стал я взрослым,
Когда открыл тугой пенал.
И прояснились все вопросы,
Как похоронку прочитал.
Forwarded from Издательство БОСЛЕН
🎵В симфонической поэме Скрябина «Прометей (Поэма огня)» есть даже специальная строчка «Luce» («Свет»). В том или ином виде ощущение связи отдельных нот с цветом или другими чувственными ощущениями (запах, тактильные ощущения, теплота-холод) присуще практически всем обладателям абсолютного слуха. Также можно вспомнить, что раннее музыкальное развитие ребенка обостряет и развивает не только слух, но и остальные органы чувств. Иногда области, ответственные за различные сенсорные системы, в головном мозге перекрещиваются и взаимодействуют между собой. Это нормально, не нужно немедленно тащить своего ребенка к психиатру. Если такие ощущения не мешают человеку жить, они могут сильно разнообразить его чувственное восприятие.
*Синестезия — в психологии явление восприятия, когда при раздражении одного органа чувств (вследствие иррадиации возбуждения с нервных структур одной сенсорной системы на другую) наряду со специфическими для него ощущениями возникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств.
#интересно
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Какая альтернатива?
Анна Арутюнова. Арт-рынок в XXI веке: пространство художественного эксперимента.
М.: Издательство ВШЭ. 2025
Рынок искусства — одна из тех сфер художественной жизни, которые вызывают больше всего споров как у людей, непосредственно в нее вовлеченных, так и у тех, кто наблюдает за происходящим со стороны.
Книга рассказывает об изменениях, произошедших с западным арт-рынком с начала 2000-х годов, о его устройстве и противоречиях, основных теоретических подходах к его анализу.
Арт-рынок здесь понимается не столько как механизм купли-продажи произведений искусства, но как пространство, где сталкиваются экономика, философия, искусство, социология.
Это феномен, дающий поводы для размышлений о ценности искусства, позволяющий взглянуть на историю взаимоотношений мира искусства и мира денег, разобраться в причинах, по которым коллекционеры чувствуют необходимость покупать работы художников, а художники — изобретать альтернативные пути взаимодействия с рынком.
Анна Арутюнова. Арт-рынок в XXI веке: пространство художественного эксперимента.
М.: Издательство ВШЭ. 2025
Рынок искусства — одна из тех сфер художественной жизни, которые вызывают больше всего споров как у людей, непосредственно в нее вовлеченных, так и у тех, кто наблюдает за происходящим со стороны.
Книга рассказывает об изменениях, произошедших с западным арт-рынком с начала 2000-х годов, о его устройстве и противоречиях, основных теоретических подходах к его анализу.
Арт-рынок здесь понимается не столько как механизм купли-продажи произведений искусства, но как пространство, где сталкиваются экономика, философия, искусство, социология.
Это феномен, дающий поводы для размышлений о ценности искусства, позволяющий взглянуть на историю взаимоотношений мира искусства и мира денег, разобраться в причинах, по которым коллекционеры чувствуют необходимость покупать работы художников, а художники — изобретать альтернативные пути взаимодействия с рынком.
Модные слова
Новиков В.И. Слов модных полный лексикон. Книга о живом русском языке первой четверти XXI века. СПб.: Алетейя, 2025
Книга Владимира Новикова, филолога и прозаика, заслуженного профессора МГУ, автора биографических бестселлеров о Пушкине, Блоке, Высоцком, популярного «Романа с языком», полемичных книг и эссе о современной словесности, посвящена модным словам.
Этой темой пробовал заняться еще в XVIII веке просветитель и вольнодумец Н.И. Новиков. Большое значение речевой моде придавал Пушкин. Модные слова – важный слой русской прозы – от Карамзина до Пелевина.
Книга в высшей степени злободневна и в то же время она – своеобразный памятник речевой эпохе первой четверти XXI века. Читатель узнает о модных новинках последних лет и припомнит, «что носили» недавно. Книга предназначена как для выборочного, так и для сплошного чтения. Все слова этой книги – словно персонажи одной пьесы – комедии и драмы одновременно. Автор ведет читателей от слова к слову, от проблем языка – к проблемам жизни.
Новиков В.И. Слов модных полный лексикон. Книга о живом русском языке первой четверти XXI века. СПб.: Алетейя, 2025
Книга Владимира Новикова, филолога и прозаика, заслуженного профессора МГУ, автора биографических бестселлеров о Пушкине, Блоке, Высоцком, популярного «Романа с языком», полемичных книг и эссе о современной словесности, посвящена модным словам.
Этой темой пробовал заняться еще в XVIII веке просветитель и вольнодумец Н.И. Новиков. Большое значение речевой моде придавал Пушкин. Модные слова – важный слой русской прозы – от Карамзина до Пелевина.
Книга в высшей степени злободневна и в то же время она – своеобразный памятник речевой эпохе первой четверти XXI века. Читатель узнает о модных новинках последних лет и припомнит, «что носили» недавно. Книга предназначена как для выборочного, так и для сплошного чтения. Все слова этой книги – словно персонажи одной пьесы – комедии и драмы одновременно. Автор ведет читателей от слова к слову, от проблем языка – к проблемам жизни.
Уже открыт предзаказ на новую книгу Александра Иличевского «Элегии к N.»
Новая книга Александра Иличевского — это обращенная в прошлое фрагментированная проза, в которой автобиографическое вступает в симбиоз с философским и поэтическим.
Память и любовь служат герою путеводными нитями, которые ведут его через сменяющиеся города и культуры — от московских улиц юности до солнечных холмов Калифорнии. Воспоминания становятся для него способом заново проследить историю своего духовного становления и осмыслить одиночество и утрату через призму языка, науки и литературы.
За сдержанной интонацией «Элегий для N.» скрывается удивительная книга о том, как личные воспоминания, культурный опыт и тяга к знанию переплетаются в едином полотне жизни.
Александр Иличевский — поэт, прозаик и эссеист, лауреат премий «Русский Букер» и «Большая книга», автор книги «Из судового журнала».
Оформить предзаказ на книгу со скидкой 25% можно на nlobooks.ru.
Новая книга Александра Иличевского — это обращенная в прошлое фрагментированная проза, в которой автобиографическое вступает в симбиоз с философским и поэтическим.
Память и любовь служат герою путеводными нитями, которые ведут его через сменяющиеся города и культуры — от московских улиц юности до солнечных холмов Калифорнии. Воспоминания становятся для него способом заново проследить историю своего духовного становления и осмыслить одиночество и утрату через призму языка, науки и литературы.
За сдержанной интонацией «Элегий для N.» скрывается удивительная книга о том, как личные воспоминания, культурный опыт и тяга к знанию переплетаются в едином полотне жизни.
Александр Иличевский — поэт, прозаик и эссеист, лауреат премий «Русский Букер» и «Большая книга», автор книги «Из судового журнала».
Оформить предзаказ на книгу со скидкой 25% можно на nlobooks.ru.